Мечи в тумане - [31]

Изменчивые тени, колыхания, странные отблески свидетельствовали о том, что во всех трех зонах мрака, возможно, кто-то был; что же до трех террас, то здесь в этом и сомнений не возникало. На террасе со стороны Фафхрда стояла высокая, очень красивая женщина: ее золотистые волосы поднимались вверх толстыми спиралями, напоминавшими раковины, платье из золотой рыбачьей сети плотно облегало ее зеленоватое тело. Между пальцами у нее виднелись зеленоватые перепонки, на шее – едва заметные рубцы, очень похожие на жабры.

Напротив Мышелова располагалось более изящное создание, тоже явно женского пола: ее серебристая кожа сливалась с серебряной чешуей на плечах, спине и боках, видневшейся сквозь тонкое, как паутинка, фиолетовое платье; короткие черные волосы были разделены посередине зубчатым серебряным гребнем высотой в ладонь, который начинался прямо от низкого лба. У этой женщины тоже были перепонки между пальцами и жабры на шее.

Третья фигура, одетая во все черное и низко наклонившаяся над столом, была по-старушечьи сухопара. На голове у нее была копна ржавых, очень толстых волос, жабры и перепонки буквально бросались в глаза.

У всех трех женщин на лицах были маски, похожие очертаниями на ту, что Фафхрд нашел в иле. У первой маска была золотая, у второй – серебряная, у третьей – из позеленевшей от времени и морской воды бронзы.

Две первые женщины стояли неподвижно, как будто участвовали в представлении лишь в качестве зрительниц. Костлявая же и черная морская ведьма была занята бурной деятельностью, хотя ноги ее с черными перепонками между пальцев в деятельности этой почти никакого участия не принимали – разве что, когда старуха резко меняла свою позу у стола. В каждой руке она держала по короткому кнуту, так что сложенные перепонки торчали между согнутыми пальцами; на полированной поверхности стола быстро вертелось с полдюжины каких-то предметов, движением которых женщина управляла с помощью упомянутых кнутов. Что за предметы крутились на столе, было совершенно непонятно, но все они имели округлую форму. Некоторые, казавшиеся в движении полупрозрачными, могли быть какими-нибудь большими кольцами или тарелками, остальные, скорее всего, были просто волчками. Вращаясь с огромной скоростью, все они отливали серебром, зеленью и золотом и при этом двигались по столу, выписывая весьма сложные кривые и оставляя за собой в туманном воздухе яркий след. Когда какой-нибудь из предметов замедлял вращение и становилась видна его истинная форма, ведьма тут же подхлестывала его одним из кнутов: если же он оказывался слишком близко к краю стола либо золотой чаше или грозил столкнуться с другим, она ловким ударом кнута изменяла его орбиту. Время от времени женщина с поразительным искусством подстегивала один из предметов, и он взлетал в воздух, после чего наносила еще один удар кнутом, и предмет, не переставая вращаться, опускался на стол, оставляя за собой угасающий серебристый след.

Эти-то вращающиеся предметы и издавали стоны и посвистывания, которые Мышелов услышал еще в туннеле.

Внимая им и наблюдая за крутящимися предметами, Мышелов пришел к убеждению – отчасти из-за того, что серебристые смерчи чем-то напомнили ему о воздушном колодце, по которому он спустился, и туннеле, который преодолел, – что вся эта механика лежит в основе магии, благодаря которой открылся путь в толще Внутреннего моря, и что стоит волчкам остановиться, как колодец и туннель обрушатся и морские воды хлынут через туннель прямо в грот.

А костлявая морская ведьма и впрямь выглядела так, словно гоняла свои волчки уже много часов и главное – словно готова была заниматься этим бесконечно долго. Делала она это, казалось, безо всяких усилий – лишь ритмично дышала ее плоская грудь, вырывалось из-под маски свистящее дыхание, да мерно шевелились жабры.

Заметив наконец Фафхрда и Мышелова, ведьма, не переставая настегивать волчки, бросила друзьям свою бронзовую маску, отчего на лоб в потеках зелени упали рыжие космы, и уставилась на них голодным взглядом. Дальнейших угроз, правда, не воспоследовало: внимательно рассмотрев двух приятелей, карга мотнула головой сперва влево, потом вправо, словно предлагая им пройти мимо нее. В то же самое время зеленая и серебряная королевы принялись зазывно и прельстительно манить Фафхрда и Мышелова к себе.

Выйдя благодаря этому из мечтательной задумчивости, друзья охотно подчинились, причем проходя мимо стола, Мышелов унюхал запах вина, остановился, взял два золотых кубка и протянул один из них приятелю. Несмотря на зеленоватый оттенок жидкости, друзья выпили вино, которое имело приятный запах и оказалось на вкус очень сладким и вместе с тем терпким. Черная ведьма, не обращая на них ни малейшего внимания, продолжала настегивать свои мерцающие волчки.

Осушая кубок, Мышелов заметил, что столешница сделана из бежевого мрамора с фиолетовыми вкраплениями, отполированного до невероятной гладкости. Успел он заглянуть и в золотую чашу. Никакого зеленого вина в ней не оказалось – она была наполнена до краев какой-то прозрачной жидкостью, – может, водой, а может, и нет. На поверхности жидкости плавала крошечная, с палец длиной, модель черного суденышка. От его носа в глубь чаши уходила как бы узенькая воздушная трубочка.