Меч войны - [172]

В эту ночь, зная, что французы наблюдают за ними, Раза и Надир Заман возглавили делегацию перемирия с генералами Мухаммеда Али ради получения пропуска, позволявшего бывшим союзникам Чанды Сахиба беспрепятственно пройти через окружающее их кольцо смерти.

Возвратившись с переговоров перед рассветом, Раза пришёл в шатёр отца. С ним был Надир Заман и ещё один человек, хранивший молчание. Он стоял немного в стороне, закутанный в покрывало так, что виден был лишь подбородок. Угли костра пылали красным огнём снаружи шатра Чанды Сахиба, и человек, который был близок на толщину волоса к владению Карнатикой, стоял одиноко под звёздами, задумчиво глядя на обуглившееся дерево. Он отпил холодной воды из французской фляги. Рассказ Разы был ядом во рту у него, когда ему пришлось говорить это своему отцу.

   — Они так хотят получить твою голову, что выставили тысячу конников для патрулирования! Они хватают и убивают каждого, кто пытается проскочить через оцепление не сдаваясь! Отец, они ищут тебя!

   — Успокойся. Расскажи теперь, что произошло.

Раза, как мог, пытался скрыть своё отчаяние.

   — Прости меня, дорогой отец. — Он остановился, стараясь подавить страх, и затем начал пересказ. — Генералы Мухаммеда Али Хана высказывались против свободного пропуска, но командующий ангрези, полковник Лоуренс, проявил больше чести.

«Чести, мой сын? — думал он. — Лоуренс позволяет лишь холодному разуму руководить собой».

Раза продолжал:

   — Они подготовили пропуска, и те, кто хочет уйти, должны собраться с первыми лучами солнца, чтобы пройти через оцепление. — Его лицо отразило возмущение. — Около двух часов полуночи пришло письмо от месье Ло. Они показали мне его, говоря: «Это сможет убедить твердолобых, которые всё ещё держатся Чанды Сахиба». Но я знал, что они просто хотят посеять семена мщения в наших сердцах, чтобы мы набросились на французских трусливых дворняжек и сделали бы это за них!

   — И что предлагал месье Ло?

   — Он сказал, что отступит из Срирангама к Пондичерри и оставит свою лучшую артиллерию Мухаммеду Али.

   — И каков же был ответ? — Он вылил оставшуюся воду на огонь, загасив его.

   — Генералы Мухаммеда Али сказали посланцу, что лишь безоговорочная сдача предотвратит их уничтожение. Лоуренс не возражал.

   — Ангрези не глупцы.

   — Но я принёс также и надежду, господин, — сказал Надир Заман. — Можем мы поговорить наедине?

Он дал знак приблизиться.

Чанда размышлял какой-то момент, ощущая сильную борьбу в себе самом. Тот внутренний покой, который он старался обрести, зависел от спокойного принятия им смерти. В эту ночь он читал Книгу и нашёл в ней суры, способные успокоить его душу. Он был готов.

Пройдя в шатёр, закутанный человек открылся. Это был Монаджи, командир эскадрона конницы маратхов.

   — Я вижу, что вы любите жизнь, — сказал он западным шепелявящим наречием, глядя на украшения шатра. — Но вы должны знать, что Мухаммед Али Хан не потерпит, чтобы вы наслаждались ею дальше.

Чанда понимающе наклонил голову, почти незаметно, но этого оказалось достаточно для индуса, и улыбка появилась на его губах.

   — Фимиам, приятная пища, вино, женщины... о, эта радость жизни...

   — Говори, что привело тебя, — нетерпеливо прервал Чанда.

   — Если вы попадёте в руки англичан, они отдадут вас Мухаммеду Али, который безжалостен. Я пришёл предложить вам жизнь. И могу обеспечить бегство в Карикал.

Раза вступил в разговор:

   — Я потребовал заложника высокого ранга, чтобы обеспечить безопасность отца.

   — Я сам пришёл сюда по вашему приглашению. — Монаджи выпрямился. — Вы думаете, мне безразлична моя собственная безопасность? Но мы все — люди чести. Наши обещания надёжны. — Его глаза сверкнули на Чанду. — Или я ошибаюсь?

   — А что, если нам убить тебя? — спросил Раза, разгневанный наглостью маратха.

Индус склонил голову.

   — Если вы решите нарушить слово, как я могу помешать вам? Но убейте меня, и вы убьёте вашего драгоценного отца. Я не думаю, что вы рискнёте его спасением. Или вашим.

Чанда Сахиб улыбнулся про себя. «Поразительно, что маратхи Морари Рао постоянно выступают моими преследователями, — думал он, — что они захватили меня в момент славы, магически появляются на каждом повороте моей судьбы. В каждый критический момент они обращают судьбу против меня. Это — кисмет. Но как прекрасна симметрия судьбы! Как схожа с розой картина моей жизни!»

   — И какова цена?

   — Ваш сын поставил всё золото, которым вы владеете.

   — Всё золото? — спросил он голосом, окрашенным печальным юмором.

   — Таков был договор, исполнить который мы оба поклялись.

   — Я немного могу предложить тебе, Монаджи, — сказал он, высыпая перед ним золотые мохуры из маленького мешочка. — Хорошо, если здесь будет пятьдесят монет.

Маратх начал методически исследовать монеты. Чанда Сахиб наблюдал за ним, как наблюдают за умелой работой хлебопёка или подметальщика. Эти люди — профессиональные бандиты, прирождённые грабители. Как любят они свою работу.

Он сказал отрешённым, задумчивым голосом:

   — Я пришёл в Тричинополи по повелению Дост Али двенадцать лет назад, опасаясь нападения маратхов. Я победил Танджор и его раджу, пытаясь спасти царство от набегов вашей конницы. Я захватил Тричинополи ради моего господина и удерживал его под осадой Морари Рао. Из этой крепости его люди увезли меня в цепях в Сатару. Там я хорошо узнал любовь, которую ваш народ питает к золоту. После моего освобождения вы появлялись при каждой битве, в которой я сражался, но всегда противодействовали мне. Я задаюсь вопросом, почему это так, если ваша цель состоит единственно в самообогащении?