Меч Сварога - [14]

— Видно, здесь и лежит братец наш! — обрадовались боги горние.

Тотчас они раскопали ту глубокую яму и разметали камешки по чисту полю. И светил им бог Сурья-Ра — Солнце Красное. А Стрибог-Ветродуй поднял тогда ветра буйные и разнёс крутожёлтые пески, а доски сжёг и разметал Велес-Огнебог.

Так боги Ирийские с помощью Бури-коня нашли тайное подземелье, где Перун спал мёртвым сном вот уже триста лет. А чтобы разбудить Перуна, его нужно было обмыть живой водой — Сурьей. И тогда они попросили волшебную птицу Гамаюн:

— Ты слетай, Гамаюн, скорее ко Рипейским горам за Восточное широкое море! Там, во горных Рипейских кряжах, на той горушке Березани ты отыщешь колодец с Сурьей медовой, что обвит хмелем дурманящим! Принеси же ты нам из кладезя воды живой!

Гамаюн принесла живой воды, и Сварожичи обмыли ею Перуна. А после напоили его Сурьей медовой. Поднесли ему первую чарочку.

Выпил Сурьи Перун и почуял, как в нём играет сила святобожья.

— Пустыми оказались слова твои, Скипер-зверь, — рёк он, приходя в себя. — Вижу я Белый Свет, хожу по Земле-матушке и гляжу на Солнышко Красное. Как же долго я спал во Сырой Земле!

И ответили ему так братья Сварожичи:

— Спать бы тебе, Перун, вечным сном, если б не мы! Принимай теперь и вторую чарку, и опять прибудет тебе силушки!

Выпил Перун вторую чарку и почуял в себе такую великую силу, что, если бы пожелал, смог бы он сдвинуть с места всю Вселенную. И тут же по колено ушёл в скалы, будто в болото зыбучее. Словно великана Святогора, перестала держать его Матушка Земля.

Тогда дали ему выпить братья третью чарочку.

— Что теперь ты чувствуешь, братец? — спросили его.

И так Перун им ответил:

— Чую, что силушка моя уменьшилась вполовину. Ровно столько её теперь, сколько надобно.

И тогда поднялся Перун и расправил могучие плечи. Обогрело его Красное Солнце. Дождь размочил его сахарные уста. Усмехнулся Перун, подкрутил золотые усы, пышущие жаром, тряхнул серебряными кудрями и рёк Сварожичам:

— Отправляюсь я к зверю Скиперу, отплачу ему дружбу прежнюю, выручу из плена милых сестёр!

* * *

И так Перун решил отправиться в Тёмное царство к врагу своему лютому Скиперу-зверю. Испросил он благословения у матушки родной:

— Государыня Лада-матушка, неблизок путь мой в чистом поле. Направляюсь я к зверю Скиперу, чтоб сразить его Мечом-молнией! Дабы родных сестёр, Живу, Марену и Лелю, выручить из лютой неволюшки!

— Ах, младой Перун, славный мой сынок! — матушка рекла. — Труден путь к Скиперу-зверю! Там и птица летучая не пролётывает, и зверь рыскучий не прорыскивает, и на быстром коне никто не проезживает!

И ещё она ему поведала, что заколодела та дорожка да замуравела… Там горы с горами сдвигаются, там стекаются реки с реками. И сидит там у чёрной грязи, у быстрой речки Смородины, во дремучем тёмном бору лютая птица Магур. Как закричит та птица Магур по-звериному, зашипит она по-змеиному, так все травушки-муравы уплетаются, все лазоревы цветочки осыпаются, тёмны лесушки к земле приклоняются, а кто был прежде жив, все мертвы лежат…

— Государыня Лада-матушка, дай же в дорогу мне благословение. Отпусти меня к зверю Скиперу! Отплачу ему за все обиды!

— Езжай, Перун, к зверю Скиперу, отплати ему за обидушки! — так рекла сыну Лада-матушка и дала ему благословение.

Бил тогда Бурю-коня Перун Громовержец плёточкой своей — да не семи шелков, а семи ветров.

Разыгрался тут под Перуном конь. С гор на горы высокие он перескакивал. И с холма на холм отлогий перемахивал. Реки и озёра хвостом расплескал, мелки реченьки копытами потоптал.

Прискакал Перун к дальнему Глухолесью, к бору дремучему и непролазному. В нём деревья сходились с деревьями, ветви тех деревьев сплетались с ветвями, а тропки лесные заросли тёрном колючим. И взмахнул он Мечом-молнией и прогремел громом над тёмными лесами:

— Вы, леса, тёмные, дремучие! Буераки, да овраги и топи! Разойдитеся да расступитеся! Дайте людям дорогу прямоезжую! А иначе я вас буду бить-топтать и рубить на мелкие щепки!

Расступились те леса, разошлись буераки. Да пропали овраги и топи, будто и не было их. И явилась там дорожка прямоезжая.

И помчался далее Перун Сварожич на Буре-коне. И прискакал он к Бурноречью, где клокотали реки бурливые.

Были те реки глубокие и широкие. Не было через те реки мостов. Не было ни броду, ни переправ, лишь камни и скалы острые по берегу крутому всюду разбросаны. Кто захочет пройти — утонет, унесётся вдаль потоком бурным.

Грянул громом Перун и рёк рекам быстрым:

— Ой вы, реки, бурные, неспокойные! Потеките, реки, по всей Земле, по крутым горам, да по широким долам и по тёмным дремучим лесам. Там теките, реки, где надобно, дайте людям дорогу прямоезжую!

По велению Перунову расступились те реки быстрые, потекли они там, где велено.

Поскакал Перунушка далее, и прискакал к Лютогорию дальнему. А у тех лютых гор крутые склоны безлесые, да пропастями они прорезаны глубокими.

Сотрясаются те горы лютые и извергаются лавой непрестанно. Тучами тёмными все они укутаны. Ни пройти там пешему, не проехать конному.

И рёк Перун Сварожич тем толкучим горам гласом громовым:

— Ой вы, горушки лютые, горы толкучие! Разойдитеся и расшатнитеся! Ну-ка, станьте-ка, горушки, по-старому! А иначе буду вас бить-крошить и раскалывать на мелкие камешки!