Меч Роланда - [75]

– Вали известно, что войска эмира находятся поблизости. Вот почему он приказал держать городские ворота закрытыми. Он надеется, что скоро враги уйдут восвояси.

Я понял по тону Хроудланда, что тот сейчас взорвется, и, пока буря не грянула, вмешался:

– Пожалуйста, сообщи вали, что мы будем благодарны за провиант и кров в городе для наших солдат и войска, идущего следом.

Возникла долгая многозначительная пауза, прежде чем Озрик тихо проговорил:

– Его сиятельство вали сожалеет, но это невозможно.

Я не поверил своим ушам и попросил Озрика повторить, что он только что сказал.

– Хусейн, вали Сарагосы, велел сообщить, что ваше войско не войдет в Сарагосу. Город закрыт для всех франков.

Хроудланд взорвался.

– Что за чушь! – проревел он.

– По приказу моего господина, – твердо сказал Озрик, – ворота останутся закрыты. Всякий, кто подойдет на расстояние выстрела с городской стены, будет рассматриваться как угроза.

– Озрик, можешь объяснить все это? – спросил я, впервые назвав его по имени.

– Расплата за коварство, – просто ответил он.

Я вытаращился на него.

– Предательство?

Тогда он прямо посмотрел на меня, в его глазах мелькнуло сочувствие.

– Значит, вы не слышали? – спросил он.

Я покачал головой.

– Король Карло коварно предал Сулеймана в Барселоне. Вали захвачен и теперь в плену у франков.

Я разинул рот.

Хроудланд рядом со мной захохотал, явно не веря.

– Чепуха! Мы пришли как друзья и союзники.

Озрик приподнял бровь.

– Мой господин искренне хотел в это верить. К несчастью, ваш король не оправдал надежд. Он поступил вероломно. Его войско разграбило Барселону, и теперь он держит вали в плену.

– Не верю ни единому слову, – прорычал Хроудланд, оборачиваясь ко мне. – Рабы – прирожденные лжецы.

Бывший невольник не шелохнулся.

– Вы не обязаны верить. В этот самый момент ваш король Карло идет с войском сюда. Когда он прибудет, вы сами увидите, что вали Сулейман его пленник. Тогда, может быть, поймете, почему мой господин не открывает ворота вашему народу.

Озрик снова переключил внимание на меня. В его взгляде был упрек.

– Так было написано, – просто сказал он.

На мгновение я подумал, что он говорит про сарацинскую священную книгу, их божественное писание с откровениями какого-то пустынника-пророка. Но потом вдруг понял, что он имеет в виду Книгу Сновидений. В Сарагосе мне приснилась змея – знак грядущего предательства. Я предположил, что сарацины предадут Карла. Но это франки повели себя предательски. Я проигнорировал утверждение Артимедора, что когда змея уползает от видящего сон, это означает, что предательство будет направлено вовне, в какое-то другое место.

Я, должно быть, молчал некоторое время, потому что следующим заговорил Хроудланд, и его голос срывался от гнева.

– Ты оскорбляешь мой род. Моему дяде никогда бы такое не пришло в голову.

Озрик пожал плечами.

– Значит, он получил дурной совет.

– От кого? – В голосе графа сочилось недоверие.

– Насколько я понимаю, от одного из главных советников. От человека по имени Ганелон.

У Хроудланда был такой вид, будто он получил оплеуху. Возникла долгая пауза, а потом он снова заговорил, медленно выговаривая слова:

– Теперь, пожалуй, я могу тебе поверить.

– Как вам угодно, – сухо проговорил собеседник. Он коснулся поводьями шеи своего жеребца и, когда конь послушно повернул в сторону, добавил: – Не сомневайтесь, ворота Сарагосы будут закрыты.

Мы сидели на конях, глядя, как он едет обратно в город. Я не имел представления, о чем думает Хроудланд, но мои мысли были в смятении. Мне так хотелось встретиться с Озриком, возобновить дружбу, узнать, как ему живется при дворе вали, а теперь, похоже, франкское двурушничество привело к тому, что мы оказались в разных лагерях. Не нужно мне было пользоваться Онейрокритиконом, чтобы попытаться понять свои сновидения. Я позволил себе катастрофическую ошибку в толковании сна со змеей. Ошибался ли я так же насчет других снов, которым нашел объяснение? Почему мне вдруг пришло в голову, что мое приключение в лесу на охоте объясняло королевское сновидение про охотника, на которого напали волки и который отчаянно трубил в рог, взывая о помощи? Заблудившись в лесу, я трубил в рог, оброненный неизвестным злоумышленником, в надежде услышать ответный звук рога. Но волков в лесу не видел. Возможно, охотником в королевском сне был кто-то совсем другой.

Я ощутил вязкий холод под ложечкой, вспомнив другое тревожное сновидение, по-прежнему меня преследовавшее, – плачущий кровью всадник на огромном коне и отвратительный случай, где мы с Хроудландом пробираемся по горам, а чудовища и летучие демоны набрасываются на нас. Я не имел представления, что означают оба сна, однако теперь понял, что они знаменуют что-то важное. Но я сомневался, хочу ли знать, что они предрекают, и подумывал, не стоит ли сжечь Онейрокритикон и вообще отказаться от толкования снов.

Глава 17

Карл прибыл в наш лагерь у стен Сарагосы через неделю во главе усталого и сильно поредевшего войска. Многие рекруты, отслужив положенные дни, вернулись во Франкию. Другие дезертировали. Огромный обоз сократился до менее чем сотни повозок, а шедшего за ним стада больше не было. Войска съели последнюю скотину и теперь опустошали окрестности, как саранча.