Меч Роланда - [76]

Король, не теряя времени, собрал военный совет. Он состоялся в том же королевском павильоне, но его краски поблекли от солнца и дождя, и снова Хроудланд взял с собой меня и Беренгера.

На этот раз, войдя в огромный шатер, я увидел Ганелона. Он был одет так же, как на первом пиру в Ахене. Не считая сильного загара на бородатом лице, он совсем не изменился с тех пор, как уехал вместе с Герином вести переговоры с вали Барселоны – а точнее, предать его. Я молча занял свое обычное место во внешнем круге присутствующих и стоял, глядя на Ганелона, ожидая его реакции, когда он заметит мое присутствие. Разговаривая со своим соседом, он бросил на меня удивленный взгляд и на мгновение остолбенел. Но тут же пришел в себя и взглянул на Хроудланда. Если он прикидывал, известно ли графу о заговоре, это не отразилось на его лице. Не моргнув глазом, предатель отвернулся и продолжил разговаривать с соседом. В это время из-за бархатного занавеса вышел Карл.

Всего за несколько месяцев король словно постарел на десять лет. Он шел уже не той уверенной походкой, и его лицо избороздили более глубокие морщины, чем мне помнилось. Его длинные усы некогда соломенного цвета тронуло сединой, и он выглядел усталым. Как обычно, на нем были простые чулки с подвязками крест-накрест, туника и штаны зажиточного знатного франка. Как уступка знойному испанскому солнцу, одежды были из тонкого льна, а не из толстой шерсти. В правой руке он держал окаймленный золотом жезл из темного дерева, сучковатого и отполированного. Я счел его своеобразным скипетром.

Король прошел к своему золоченому походному трону и сел. Приближенные уже установили на козлах стол с картой на плитках, и Карл поверх нее обвел глазами собравшихся. Его взгляд был таким же, как всегда, серые глаза смотрели внимательно и пронзительно, узнавая всех, кто стоял перед ним. Сам того не желая, я затаил дыхание и выпрямился, ожидая его речи.

– Я собрал вас на совет, – начал он, – чтобы услышать советы, как лучше продолжать кампанию. Как вам известно, наши союзники в смятении. Эмир Кордовы разбил в сражении вали Уэски. Вали Барселоны не смог оказать нам обещанной помощи. Наш первоначальный план действий в Испании должен быть изменен.

Слова короля дали мне осознать, как мало я знал о ходе кампании. Очевидно, Кордовский Сокол решительно двинулся на мятежных сарацинских правителей до прибытия франков.

– Теперь мы оказались под стенами Сарагосы, чей правитель – третий из наших так называемых союзников, – продолжал Карл. – Он закрыл перед нами ворота. Я жду ваших предложений, как нам действовать дальше.

Возникла долгая неловкая пауза. Я чувствовал, что франкские вельможи пытаются угадать настроение короля. Никто из них не хотел говорить, рискуя вызвать его гнев предложением, какое ему не понравится. И первым заговорил осторожный и практический Эггихард.

– Ваше Величество, у нас кончаются припасы. Войско может оставаться в походе не более нескольких недель.

Карл поиграл деревянным скипетром, провел рукой по его полированной поверхности.

– Стало быть, как нам с наибольшей пользой провести эти несколько недель?

– Мы преподали сарацинам урок. Они запомнят его и больше никогда не вторгнутся во Франкию, – подал голос смуглый мощного сложения вельможа, которого я не знал.

– Как это? – буркнул король.

– Мы уже разделались с вали Барселоны, он получил по заслугам. Теперь нужно сделать то же с вали Сарагосы. Взять город и призвать его к ответу.

Говоривший огляделся, ища поддержки. Большинство присутствующих отводили глаза и смотрели на стол с картой. Настроение на совете царило пессимистическое, даже мрачное.

Странно, но к осторожности призвал обычно агрессивный Хроудланд.

– Я видел стены Сарагосы, – сказал он. – Поверьте, без больших осадных машин нам не взять город и за полгода.

– Значит, наши инженеры должны построить осадные машины, – настаивал смуглый вельможа.

Он злобно нахмурился, глядя на Хроудланда. Очевидно, это был один из соперников маркграфа при дворе.

– Постройка осадных машин займет слишком много времени, – возразил Эггихард. – К тому времени припасы иссякнут.

Опять воцарилось долгое молчание, никто не говорил. Король беспокойно пошевелился на троне. Кто-то рядом со мной нервно кашлянул. Я ощутил легкий затхлый запах плесени: холстина королевского шатра начинала гнить. Мне показалось, что это гниение символизирует гнилость, измотанность франкского войска.

Молчание прервал Хроудланд. Он заговорил громко, чтобы все слышали, и его слова звучали с хвастливой уверенностью.

– Я предлагаю, Ваше Величество, вместо того, чтобы начинать осаду Сарагосы, забрать все ее богатства, как мед из улья, и оставить город в такой бедности, чтобы он не мог доставить нам неприятностей в будущем.

– А как мы защитимся от пчел? – спросил его дядя.

Я уловил в его взгляде на Хроудланда огонек интереса, даже благосклонности.

– Вали Барселоны – наш пленник. Он также шурин и близкий союзник вали Сарагосы, – ответил граф. – Мне говорили, что между ними крепкие связи. Предлагаю потребовать за его освобождение огромный выкуп и еще определенную сумму как компенсацию наших расходов на поход войска в Испанию.