Меч Роланда - [31]

Я ждал, что он скажет. Время тянулось.

Наконец, он произнес:

– Герард ошибся. Это не книга по медицине.

Я упал духом. Хуже того, я уже жалел, что вторгся в жизнь Озрика до его рабства. Если бы он хотел, чтобы я знал о его происхождении, то давно бы рассказал сам.

– А что это? – спросил я.

– Точно сам не знаю. Здесь есть незнакомые слова. – Он показал. – Вот тут говорится, что если человеку снится, будто он летает, это означает, что он приобретет великие богатства. – Он перевернул еще несколько страниц и выбрал другой отрывок. – А здесь речь идет про облака и ветер.

Он закрыл книгу и вернул мне.

– При достаточном времени, возможно, я мог бы разобраться.

– Озрик, сарацин ты, христианин или язычник, мне не важно.

– Там, откуда я пришел, сказали бы, что такова воля Бога, – заверил он меня с тусклой улыбкой.

Я оставил Озрика в конюшне и пошел искать Алкуина. Он стоял у входа в канцелярию, увлеченно беседуя с другим священником, в котором я узнал Одо, главного королевского архитектора. По-видимому, они обсуждали следующий этап строительства, так как повернулись к церкви и, обмениваясь комментариями, стали указывать вверх на новую крышу. Подождав, пока они закончат, я подошел к Алкуину и спросил, не может ли он помочь со значением греческого слова.

– Что за слово? – спросил Алкуин.

– Онейрокритикон, – сказал я.

Должно быть, мое произношение сбило его с толку, поскольку он попросил повторить помедленнее.

С третьей попытки мне удалось выговорить правильно, и тогда Алкуин с улыбкой сказал:

– А! Теперь я понял. «Онейр» – это сон или видение. «Критикон» происходит от «критикос», что означает способность понимать или судить. Так что твое слово означает что-то вроде «толкования сновидений». Похоже на правду?

Я ощутил дрожь предчувствия. Я никогда ни словом не упоминал, даже Озрику, о моих тревожных снах, или как мне является умерший брат. Чужеземная книга, вероятно, позволит разгадать, что означают мои видения.

И вдруг я понял, что не уверен, хочу ли заглядывать в будущее. Я испугался, что это сделает меня беспомощным наблюдателем, обреченным смотреть на развитие событий, зная их итог и мучаясь сознанием, что не могу его изменить, каким бы мрачным он ни был.

Глава 9

У меня не было возможности поразмышлять, что делать с книгой. Два дня спустя я уехал из Ахена с группой придворных, направляясь на первую королевскую охоту в сезоне. Наша компания гудела от возбуждения. Невиданное множество лесников, егерей, псарей и охотников несколько недель готовились к великому событию. Погода стояла ясной и сухой с небольшим туманом ранним утром, и во главе нашей кавалькады виднелась высокая фигура короля. Он быстрым шагом ехал на большом мощном жеребце.

Проведя два часа в седле, мы оказались в королевском заказнике. Я узнал дорогу – тот самый тракт, по которому мы с грузом угрей ехали в столицу. Я гадал, доедем ли мы до того места, где нас пытались ограбить. Я сомневался, что смогу узнать точное место, так как все сильно изменилось с тех сырых дождливых дней. Тогда лес казался дремучим и зловещим, он словно надвигался на нас, а теперь приобрел внушающую трепет величественность. Возвышались вековые деревья, их верхние ветви толщиной с человека все еще зеленели последней осенней листвой. Но уже начался листопад, и земля под ногами между замшелыми стволами, насколько видел глаз, была покрыта бурым ковром, теряясь в сумерках первобытного леса. Наша кавалькада была лишь кратковременным нарушением покоя в его необъятности. Мы принесли веселый шум и суету – топот копыт, скрип кожи, разговоры, взрывы смеха, случайные ругательства, если чья-нибудь лошадь неуклюже спотыкалась. Но когда наша компания проезжала, безграничная и вечная тишина просачивалась обратно, прерываемая лишь краткими древними лесными звуками.

Я думал о том, как ничтожно вторжение людей в лесное царство, когда ко мне подъехал Отон. Он натянул поводья, чтобы ехать со мной рядом. Его круглое лицо разрумянилось от езды рысцой.

– Как поживаешь, Одноглазый? Как поживает восхитительная Берта? – спросил он, выводя меня из задумчивости.

– Я ее не видел с тех пор, как покинул королевский дом.

– Беренгер говорит, что она навещала тебя, – проговорил он с шаловливой искоркой в глазах.

– Она приходила посмотреть, как у меня дела, – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.

– Только подходила к ложу?

Мне стало неловко.

– Не понимаю, о чем ты. – Мой голос звучал неубедительно.

– Берте нелегко отказать, – со смехом проговорил он.

Я сжал зубы. С радостью предпочел бы остаться в Ахене, чтобы иметь возможность снова встретиться с принцессой. Но это было невозможно. Все королевские гости должны участвовать в охоте. Только Герард имел уважительную причину уклониться из-за своего нездоровья.

– Отон, хватит его дразнить. Ты просто завидуешь, – послышался голос Хроудланда, и с другой стороны ко мне подъехал граф.

Его чалый жеребец был на несколько дюймов выше моего гнедого мерина, и я смотрел на друга снизу вверх.

– Завидую? – рассмеялся Отон. – Только не я. Но, возможно, ты должен рассказать ему. Это может уберечь его от разбитого сердца. – Он отъехал в сторону и отстал, чтобы не слышать нашего разговора.