Меч рассвета - [2]

Шенегар Тротт, очевидно, услышал обрывок разговора и добродушно проговорил:

– Страшная клятва, барон! Вы подумали, что может произойти, если не сдержите ее?

– Не сомневайтесь, граф. Я найду их.

– Собственно, я здесь не для того. Император сгорает от нетерпения услышать из наших уст приятное известие. Известие о том, что вся Европа лежит у его ног.

– В таком случае я немедленно отправляюсь в Лондру! – вскричал Мелиадус. – Заодно встречусь с учеными чародеями и выясню, как обнаружить наших недругов. До встречи, господа!

Он сел на коня и помчался прочь.

Некоторое время соратники смотрели ему вслед, потом вновь повернулись к пожарищам.

– Его безрассудство погубит нас…

– Подумаешь! – усмехнулся граф Тротт. – Ведь вместе с нами погибнет мир…

В ответ раздался взрыв дикого хохота. Ненависть к целой Вселенной слышалась в этом безумном смехе… ибо секрет могущества Империи Мрака заключался в том, что ни к кому на свете ее властелины не испытывали теплых чувств, даже к самим себе. Всю жизнь они посвятили войне, и только в битвах, грабежах и пытках находили свое счастье…

ГЛАВА 2 ТАНЕЦ ФЛАМИНГО

На краю болота граф Брасс в задумчивости любовался стаями гигантских алых фламинго, которые кружили в небесах, на рассвете покинув свои камышовые гнезда. Графу казалось, будто фигуры их танца образуют некие прихотливые знаки, иероглифы древнего, давно забытого языка.

Граф и сам не мог понять, откуда взялась в нем эта уверенность, и все же он то и дело всматривался в очертания пейзажа вокруг, смотрел, как колышется тростник, наблюдал за полетом птиц в странной надежде, что сумеет отыскать ключ к тайнописи живой природы и наконец понять, откуда взялось это гнетущее чувство опасности, которое изо дня в день не дает ему покоя.

Солнце поднималось, заливая побережье тусклым светом.

Заслышав стук копыт, граф Брасс обернулся. Его дочь, златовласая Иссельда, мчалась к нему на белоснежном рогатом камаргском жеребце и улыбалась – словно ей была ведома тайна, которую граф тщетно пытался раскрыть. В облаке развевающихся на ветру голубых одежд она напоминала сказочную фею лагун. Брасс попытался избегнуть встречи с девушкой и пошел вдоль болота, но Иссельда уже была близко и махала ему рукой:

– Отец, ты опять поднялся ни свет ни заря…

Брасс пожал плечами и вновь повернулся к зарослям тростника, изредка бросая взгляд на птиц, – как будто пытаясь застать их врасплох и таким образом понять секрет странного, завораживающего танца.

Иссельда спешилась и встала рядом с отцом.

– Это не наши фламинго, – сказала она, – но очень похожи. А что ты там увидел?

Граф беспомощно улыбнулся, вслушиваясь в шелест крыльев над головой:

– Ничего. Где Хоукмун?

– В замке. Еще спит… Какой прекрасный восход! Граф передернул плечами.

– Ты не понимаешь… – начал он и осекся.

Он знал, что дочь никогда не сможет увидеть этот пейзаж его глазами. Как-то раз он попытался описать ей свои ощущения, однако Иссельда быстро потеряла всякий интерес к словам отца и не стала вникать в подробности. В узорах, которые мерещились ему всюду – в воде, тростниках, деревьях, в повадках животных – был скрыт смысл бытия, а она просто смотрела на новый мир и радовалась его девственной красоте. Только старый друг Брасса, философ и поэт Ноблио понимал его, но и тот считал, что дело не в пейзаже, а в самом графе.

– Ты взволнован, растерян, – говорил Ноблио, – мозг работает слишком напряженно… Все эти узоры – лишь плод твоего беспокойного воображения.

Граф Брасс отвергал подобные объяснения. Непонимание дочери и друзей раздражало его. Надев свои медные доспехи, он часто скитался по окрестностям, целыми днями изучая этот Камарг – так похожий на его собственный, если не считать того, что на многие мили вокруг не было ни единой живой души.

– Брасс – человек действия, как и я, – говорил Дориан Хоукмун, муж Иссельды. – Праздное времяпрепровождение претит его натуре. Ему нужна настоящая проблема, чтобы с головой уйти в ее решение.

– Настоящие проблемы, как правило, неразрешимы, – отвечал Ноблио, и на этом разговор обычно заканчивался, потому что Хоукмун тут же замыкался в себе и уходил, положив ладонь на рукоять меча.

И в замке, и в деревне царила напряженная атмосфера. Радость спасения от захватчиков сменилась тревогой. Люди не были уверены в том, что навсегда избавились от ужасов Империи Мрака. Поначалу эта земля казалась им точной копией Камарга… Правда, краски здесь были слишком яркие, слишком сочные, но впоследствии они потускнели – будто память людей наложила свой отпечаток на пейзаж, и разница уже не ощущалась. Вокруг мирно паслись табуны рогатых лошадей, стада белых быков; фламинго легко приручались, и люди летали на них верхом. Однако страх, что темные силы сумеют проникнуть и в этот тихий уголок, не покидал души поселян.

Впрочем, Хоукмуна и графа Брасса такая опасность не пугала, порой они даже были готовы приветствовать нападение Гранбретании…

Итак, каждое утро граф Брасс изучал пейзаж и пытался разгадать его тайну, а Дориан Хоукмун объезжал побережье в поисках достойного противника. Но ему встречались только стада коров и табуны боязливых лошадей; стаи испуганных фламинго поднимались в небо при его приближении…