Меч рассвета - [5]

– Благодаря силе вашего… ума? И каким образом?

– Древнее искусство, которому меня обучил один философ, живущий в недоступных долинах Йеля… – Тозер рыгнул и налил себе еще вина.

– Йель – это юго-западная провинция Гранбретании, не так ли? – спросил Ноблио.

– Да. Далекая, почти безлюдная страна. Несколько темнокожих дикарей, живущих в землянках, и больше никого. После того, как моя пьеса «Чершиль и Адульф» вызвала недовольство некоторых лиц при дворе, я решил исчезнуть на какое-то время и оставил моим врагам имущество, деньги и всех своих любовниц. В таких мелочах, как политика, я не разбираюсь. Почем мне было знать, что я описал в пьесе кое-какие придворные интриги?

– Вы впали в немилость? – спросил Хоукмун, пристально разглядывая Тозера. Этот рассказ мог быть частью заранее придуманной лжи.

– Более того, я чуть не лишился головы. Да и деревенская жизнь почти доконала меня, потому что…

– И вы встретили философа, который научил вас путешествовать сквозь плоскости? И прибыли сюда искать защиты? – Хоукмун внимательно следил за реакцией Тозера на эти вопросы.

– Нет. Ну, да… – ответил драматург. – Я хочу сказать, что точно не знал, куда попаду…

– Думаю, вас послал король-император, чтобы уничтожить нас, – сказал Хоукмун. – Думаю, господин Тозер, вы лжете.

– Лгу? А что такое ложь? И что такое правда? – Тозер кисло улыбнулся Хоукмуну и икнул.

– Правда – это то, что по вашей шее плачет веревка, – спокойно сказал Хоукмун. – Вас надо повесить, Тозер, – он коснулся рукой тусклого Черного Камня у себя во лбу. – Я знаю, на что способна Империя Мрака. Я много раз попадал в ее ловушки и не желаю быть обманутым еще раз. – Он посмотрел на остальных. – Короче, я за то, чтобы его повесить.

– Но надо узнать, не сможет ли кто-нибудь еще добраться до нас, – резонно возразил д'Аверк. – Не стоит торопиться, Хоукмун.

– Клянусь, я единственный! – Тозер заволновался. – Скажу откровенно, добрый господин, мне приказали проникнуть сюда. У меня был выбор: либо соглашаться, либо до самой смерти гнить в тюремных подвалах дворца. Узнав секрет старика, я вернулся в Лондру, полагая, что приобретенная способность позволит договориться с теми, кто был недоволен мною. Я только хотел, чтобы мне вернули прежнее положение при дворе, а у моих пьес вновь появились зрители. Однако, когда я рассказал о том, чему научился, владыки Гранбретании стали угрожать мне. Поэтому пришлось пообещать, что я перенесусь сюда и разрушу машину, которая перенесла вас в эту плоскость… И вот я здесь. Признаюсь, я рад, что убежал от них. Очень не хочется рисковать своей шкурой, досаждая вам, добрые люди, но…

– Неужели они не сделали всего возможного для того, чтобы вы выполнили приказ? – спросил Хоукмун. – Странно.

– Сказать по правде, – ответил Тозер, потупив взор, – я не думаю, чтобы они поверили мне, – просто хотели проверить. Когда же я согласился и мгновенно исчез, они, наверное, были потрясены.

– Не похоже, чтобы властелины Империи Мрака были настолько неосмотрительны, – задумчиво сказал д'Аверк и нахмурился. – Однако если вы не можете убедить нас, то нет основания полагать, что и они вам поверили. Тем не менее, я сомневаюсь в вашей искренности.

– Вы ведь рассказали им об этом старике? – спросил Ноблио. – Значит, они сами смогут узнать его секрет!

– Отнюдь, – гордо ответил Тозер. – Я сказал им, что приобрел эту способность за много месяцев одиночества.

– Немудрено, что они не приняли вас всерьез, – улыбнулся д'Аверк.

Тозер казался оскорбленным. Он выпил еще вина.

– Трудно поверить, что вы оказались здесь только благодаря силе воли, – признался Ноблио. – Вы уверены, что не пользовались никакими другими средствами?

– Никакими.

– Мне это совсем не нравится, – хмуро сказал Хоукмун. – Даже если Тозер сказал правду, владыки Гранбретании уже думают над тем, где он приобрел эту способность и будут следить за каждым его шагом. Я почти уверен, что они найдут старика – и тогда у них будет возможность перенестись сюда со всем своим войском. Мы обречены!

– Да, тяжкие времена, – сказал Тозер, вновь наполняя кубок. – Вспомните «Короля Стальина», акт четвертый, сцена вторая: «Безумные дни, безумные всадники, и смрад войны по миру всему!» Да, я был провидцем и не знал этого!

Он явно захмелел. Хоукмун внимательно посмотрел на пьяницу с безвольным подбородком, все еще не веря, что перед ним великий драматург Тозер.

– Вижу, вы удивлены моей бедностью, – сказал Тозер заплетающимся языком. – В этом виноваты несколько строк в «Чершиле и Адульфе», как я уже говорил. О, превратности судьбы! Несколько честных строчек, и вот я здесь, и меня грозятся повесить. Вы, конечно, помните эту сцену и слова? «Двор и король, продажны тот и этот…» Акт первый, сцена первая. Пожалейте меня, сэр, не вешайте. Перед вами великий художник, погубленный силой своего таланта.

– Этот старик, – сказал Ноблио, – кто он? Где именно он живет?

– Старик… – Тозер влил в себя еще вина. – Старик напоминал мне Йони из «Комедии о Стали». Акт второй, сцена шестая…

– Кто он? – нетерпеливо спросил Хоукмун.

– «Он души не чаял в механизмах, он отдавал им все свое время и не заметил, как постарел». Понимаете, он живет только наукой. Делает кольца… – Тозер закрыл рот рукой.