Меч полководца - [22]

Один из них поднял голову, взглянул удивленно. Фрунзе этот взгляд понял так: «А зачем еще спрашивать? Присоединяйтесь».

Придерживая хлопавшую по боку кобуру маузера, он выбежал на улицу. Перед Советом строился красногвардейский отряд.

— Михайлов? Вы ли?

Вот повезло! Красногвардейцами командовал молодой прапорщик, которого Фрунзе знал по Западному фронту.

Михаил Васильевич вместе с отрядом зашагал по Столешникову, по Петровке — к «Метрополю».

У Большого театра площадь была изрыта окопами. С чердака Малого театра по «Метрополю» бил пулемет. Ударили по разу пушки, стоявшие по обе стороны Большого театра. Начисто вылетели стекла из окон гостиницы, из широких угловатых витрин. Юнкера ответили огнем бомбомета.

— Уж который день бьемся, — говорил рабочий-красногвардеец, укрывавшийся вместе с Фрунзе в подъезде Малого театра. — Вон там, у лошадей, — он показал на колесницу Аполлона, венчавшую колоннаду Большого театра, — прямо под копытами наш пулемет стоял. Так эти гады обстреливать театр начали. Ну, наши и слезли. Жаль, если попортят такую красоту.

Узкими коридорами, переходами, лестницами Фрунзе добрался до чердака Малого театра. У пулемета, высунувшего шустрое рыльце в чердачное окно, лежали несколько солдат. Короткими очередями хлестали они по окнам «Метрополя».

— Вот что, — сказал Фрунзе солдатам, — сейчас пушки вовсю заговорят. А вы уж строчите без передышки. Чтоб никто и носа не высунул! Понятно?

— Чего уж понятнее, — ответил один за всех. Никто из лежавших у пулемета не спросил Фрунзе, кто он такой, почему командует. Как-то сами догадались, что пришел дельный человек, который собирается прижать юнкеров сильным огнем и под прикрытием пушек и пулемета атаковать гостиницу.

И те, что сгрудились внизу, у Малого театра, тоже без лишних слов признали, что командует ими не столько молодой прапорщик, с которым они сюда пришли, сколько тот человек, который присоединился к ним но дороге. Кто он, откуда, как его зовут — никто не знал. Одет он был как солдат и по всему походил на солдата— бывалого и обстрелянного.

По команде, поданной Фрунзе, пушки, стоявшие у Большого театра, начали бить по гостинице. Застрочил без передышки пулемет. Площадь окуталась дымом и едкой кирпичной пылью. Сразу заметно ослаб ответный огонь юнкеров.

— Пошли, — выдохнул Фрунзе.

Несколько шагов он и вправду шел как будто не спеша, а потом, не оглядываясь, почувствовал, что он не один, что за ним идут, и побежал вдоль стены Малого театра. Острая боль в ноге на какое-то мгновение заставила забыть обо всем. Нога, искалеченная в пятом году, подвернулась в колене. Превозмогая невыносимую боль, он побежал еще быстрее и первым очутился в проезде, что отделял гостиницу от Малого театра.

Фрунзе с разбегу вскочил в разбитую угловую витрину. За ним влетели сюда другие. А он опустился на пол, усыпанный осколками стекла, и, сморщившись, резко крутанул ногу. В колене что-то хрустнуло. Кажется, удалось вправить вывих.

Теперь, когда в здании гостиницы были свои, пушки уже не могли обстреливать «Метрополь», а юнкера пулеметным огнем отбивали тех, кто пытался повторить перебежку. Небольшой отряд под командой Фрунзе вступил в рукопашную схватку, пробился в коридор второго этажа. Юнкера отступили на третий. Вой шел за каждую комнату, за каждый лестничный пролет. И только когда юнкеров загнали под крышу, они подняли руки.

Несколько красногвардейцев вместе с Фрунзе выбрались на крышу «Метрополя». Отсюда виден был Кремль — зубчатая неприступная степа, башни, бойницы, а в глубине — соборы сказочной красоты. У тех, кто засел за старинными стенами, запасено патронов и продовольствия хоть на год. Попробуй выбей их оттуда.

Вдруг откуда-то сверху послышался странный звук. Будто в небе закрутилась детская трещотка. Фрунзе посмотрел вверх. Холодный осенний дождь только что кончился, по небо над Москвой было по-прежнему обложено низкими дымными тучами. Из туч вынырнул крошечный аэроплан, непрочное сооружение на зыбких крыльях. Над кабиной виднелась голова в шлеме, в очках. Аэроплан пронесся над Большим театром, над «Метрополем» и начал кружить над Кремлем.

— Наш, — определили красногвардейцы. — Разведывает…

Тотчас издалека прилетело тонкое комариное «з-з-з…». И оборвалось глухим разрывом. Это начали обстрел Кремля шестидюймовые орудия. Пришел час решительного штурма.

— Командуйте, — обратился к Фрунзе прапорщик, и на его безусом лице не было ни тени обиды, только искреннее восхищение. — Командуйте, у вас отлично получается.

Фрунзе вывел отряд к Никольским воротам Кремля. Тяжелые дубовые ворота были наглухо заперты и завалены ящиками. Солдаты из отряда Фрунзе выкатили пушки на площадь и начали прямой наводкой бить по воротам.

Со всех сторон Кремль уже был окружен отрядами рабочих-красногвардейцев и революционных солдат. Первым ворвался в старинную крепость через Никольские ворота отряд, которым командовал Михаил Васильевич Фрунзе.

Много лет спустя военные историки, изучая сражения, которые вел полководец Фрунзе, напишут, что у него был удивительный талант определять направление главного удара, угадывать, где будет самая жаркая схватка, и появляться именно там, в самый ответственный момент.