Меч и сумка - [3]

Неловкая тишина воцарилась в холле. Старые знамена и древние щиты, развешанные на стенах, тихо шелестели и позванивали при сильных порывах ветра.

— Чушь, — фыркнул Оннунд Вольфскилл и выпил до дна свой кубок.

Вальсидур погладил бороду и хмыкнул:

— Вот такие, как этот, и распространяют слухи. Я не могу поверить, чтобы разумные и цивилизованные люди перепугались сказок и суеверий.

— Магия — это не сказки и не суеверия, — возразил Килгор, демонстрируя осведомленность. — Это могущество такое же реальное как огонь, как льды Скарпсея, и люди используют это прекрасное и древнее искусство…

Вальсидур стиснул подлокотники и крикнул:

— Оставь троллям это прекрасное и древнее искусство! Я хочу найти разумное объяснение, почему какое–то холодное облако отнимает фьорд за фьордом, а твоя магия не может объяснить ничего.

— Тебе нужны разумные объяснения, — сказал Килгор, — но есть вещи, которые мы не можем объяснить разумными причинами. Я знаю одно: мы должны собрать армию и быть готовыми к войне за Скарпсей.

— Никакой армии, — объявил Вальсидур. — Если кто–то и желает нам зла, то, скорее всего, это люди. Но хорошо известно, что золото, а не меч позволяет договориться с людьми.

Высказав это, он поднялся и пошел спать.

Вино было выпито и соседи тоже уехали, оставив холод Килгору, да кучку беглецов. Огонь догорал, большая часть бездомных путников приготовилась лечь на столах, скамьях и полу. Килгор посмотрел на беззубого старика в лохмотьях, который уснул прямо посреди рассказа, его не могли разбудить ни шум, ни толчки. Постепенно в холле стало тихо. В полутьме старые знамена и оружие уже не казались изъеденными временем и гнилью. Килгор долго смотрел на них, всеми силами желая, чтобы благородные воины древности очутились здесь и защитили Скарпсей от таинственного нападения.

Наконец, он громко зевнул, потянулся и завернулся в чей–то плащ, юноша почти уснул, как вдруг огромная дверь холла со страшным скрипом отворилась под сильным порывом ветра. Килгор хотел встать и закрыть ее, но для этого надо было пройти по всему холлу между телами спящих людей, собак, разбросанными кубками и блюдами. Кроме того, ночь была теплой. — Пусть тот, кто ближе к двери, и закрывает, если замерзнет, — подумал Килгор.

Внезапно угли в очаге вспыхнули и осветили ярким светом холл. Раздались легкие шаги, край плаща прошелестел совсем рядом. Килгор уснул, не успев рассмотреть, кто это был.

Ему показалось, что прошло всего полчаса, когда его разбудили, бесцеремонно вытряхнув из плаща. Солнце светило прямо в глаза. Множество людей ходило вокруг. И оживление это казалось необычным. Здесь были все советники. Собирались местные жители и беглецы. Килгор схватился за меч:

— Что за шум? Перестаньте по мне ходить, или…

— Уйди с дороги, Килгор, — проворчал старый Снорри. — Ты все время собираешься болтаться под ногами?

Килгор тряхнул головой, бросил плащ негодующему хозяину и быстро пошел через толпу вокруг большого дуба Брандстока; шум стоял, как в курятнике. Вальсидур был в самой гуще. К нему тянулись руки; люди хватали его за плащ. Вальсидур старался услышать каждого, хотя все они говорили одновременно.

— Что за шум? — спросил Килгор. — У нас сегодня ночью побывали воры?

— Гораздо хуже, — ответил ему Борк Толстяк. — Прямо здесь в Брандстоке, произошло колдовство.

И он показал на дуб Брандстока. Когда толпа немного раздалась, Килгор подошел ближе. В дуб по самую рукоятку был всажен меч. Все говорило о его древнем происхождении. Рукоять была из золота и украшена причудливой вязью символов и букв. Гарда, сделанная в виде когтей орла, охватывала кисть держащего меч. Клинком к стволу был приколот листок пергамента. Килгор сорвал его и прочел клиновидную надпись:

— Тот, кто вытащит Килдурин из дерева, будет править всеми миньонами Сурта. Он победит всех колдунов и разрушит их чары.

2

В последующие дни многие пробовали свое счастье, пытаясь вытащить меч. Вальсидур приказал объявить, что каждый должен сделать попытку. Рыбацкое судно, дом в Виллоудейле и сотню мер соли ежегодно обещал он тому, кто принесет меч в холл. Каждый, вне зависимости от богатства и общественного положения, должен был испытать себя, и каждый вечер к дубу прибывали все новые и новые парни, желающие стать королем, и каждый вечер все попытки заканчивались утешительными празднествами.

У Килгора было странное ощущение. Хотя он и верил в волшебство, оказалось, что быть свидетелем волшебства довольно тревожно и неуютно, особенно в таком степенном и скучном месте как Брандсток-холл. Хуже всего, что меч мог оказаться подделкой, и тогда вожди Шильдброда станут посмешищем и потеряют право быть вождями. Килгор назначил себя хранителем меча в Брандстоке и сидел у дерева, наблюдая за тщетными стараниями извлечь оружие из ствола. Сам он не желал обливаться потом, вытаскивая меч. Ему не нравился жадный огонь, который светился в глазах всех кандидатов. Килгор был уверен, что такой святой и таинственный меч не может быть вытащен в шутовской атмосфере.

Почти каждый вечер специалисты по магии собирались в Брандсток-холле и подавали советы желающим. Шла оживленная торговля амулетами, безделушками, приносящими счастье, заклинаниями. Они пользовались большим спросом у жителей Шильдброда и беглецов с Севера. Казалось, что каждый из них неколебимо верил в магию и только ждал удобного случая, чтобы продемонстрировать эту веру. Претенденты вкатывались в холл полные надежд, и шумные, как море. Но их последующее разочарование не трогало Килгора.