Майя. Загадка исчезнувшей цивилизации - [32]

Самоубийство, особенно через повешение, считалось у майя высшим актом самопожертвования. Оно обеспечивало все блага бессмертия.

Археологические раскопки позволяют изучить материальную культуру исчезнувшего народа. Но они почти ничего не дают для познания его духовных достижений — философии, астрономии, математики и т. д. Сведения этого рода можно получить только при анализе иероглифических надписей и культурных традиций современных потомков древних майя. Однако подобные находки необычайно редки. К тому же современная культура индейцев испытала на себе многовековое влияние христианства.

Философия греков и римлян — целостное мировоззрение наиболее ярких умов того времени — дошла до нас почти полностью, оказав глубокое воздействие па развитие западной цивилизации. Точно так же обстоит дело и со многими направлениями восточной философии. В то же время майя, которые ни в чем не уступают, а во многих отношениях и превосходят эти народы по высоте своих достижений, дают историкам ничтожно мало сведений о своей духовной культуре. Ученые могут истолковать то, что запечатлено на камне. Но как быть с видами искусства, которые воплощались на легко разрушающихся материалах и которые отражали подчас более высокую степень развития? Что хотели выразить майя посредством музыки и танцев? Какие идеалы были отражены в их литературе и фольклоре в те далекие времена, когда чужие влияния не начали еще разрушать древние традиции? Сохранившиеся до наших дней эпические произведения майя, такие, как «Пополь Вух» и «Анналы Какчикелей», служат ярким доказательством их литературных способностей. В одной лишь этой области культурное наследие майя бесценно. Долгое время единственным достоинством древних памятников майя считалось их внешнее сходство с греческими.

Если бы удалось воссоздать в полной мере глубину духовных достижений майя, подобные сравнения получили бы гораздо более прочное обоснование. К сожалению, жрецы использовали иероглифическую письменность только для записи явлений, связанных с астрономией[53]. Помимо этого, из уцелевших иероглифических текстов можно извлечь очень немногое. А современные индейцы — потомки древних майя — практически не в состоянии дать никаких сведений о своих далеких предках. Вместе с последним жрецом исчезли многие стороны культуры майя, и, возможно, их никогда не удастся восстановить вновь. Конечно, большая часть народа не имела никакого представления о широких философских аспектах своей веры или об интеллектуальных занятиях жречества. Участие масс в духовной жизни общества ограничивалось коллективными обрядами по умиротворению богов, которые влияли па плодородие, урожайность и дождь. Все предписания ритуального календаря строго соблюдались. Многочисленные священные дни: окончание катуна, Новый год, начало каждого месяца, освящение монументов и зданий, начало сева и уборки урожая — требовали особых обрядов, празднеств, жертвоприношений, молитв и танцев. По таким дням у храмов собирались толпы верующих. Там под руководством жрецов они принимали участие в различных религиозных ритуалах: очищении, сожжении копаловой смолы, кровопускании, танцах, песнопении и заключительных пиршествах. Но когда требования жрецов возросли, когда один за другим стали возникать многолюдные города, снабжение которых легло дополнительным бременем на плечи земледельцев, майя усомнились, достаточно ли земных даров и старинных ритуалов для того, чтобы снискать милость богов? Может, сама человеческая жизнь будет более подходящим даром? Соседние племена Мексиканского плоскогорья в поисках милости богов давно уже прибегли к человеческим жертвоприношениям — массовое убийство военнопленных отвечало именно этой цели. По своей ли воле или под влиянием утих мексиканских племен майя стали считать человеческую жизнь наивысшим даром богам. Морли дает яркое описание таких жертвоприношений: «Намеченную жертву раздевали донага, раскрашивали в голубой жертвенный цвет и, надев на голову специальный остроконечный убор, вели к месту жертвоприношения — в храмовый двор или на вершину пирамиды, где стоял храм. Там прежде всего изгоняли злых духов. Затем мазали священной голубой краской алтарь — выпуклый камень, на который грудью вверх /клали жертву. Четыре „чака" (жреца.— В. Г.) тоже покрывали свое тело голубой краской, а потом хватали жертву за руки и за ноги и клали на алтарь. Вперед с жертвенным каменным ножом в руках выступал „наком" (жрец.— В. Г.). Он вонзал нож между ребер жертвы, прямо под левым соском груди. Засунув пальцы в рану, он вырывал еще трепещущее сердце и вручал его «чилану» (жрец-прорицатель.— В. Г.). Кровью сердца смазывали идола, в честь которого совершалось жертвоприношение. Если жертву убивали на вершине пирамиды, то „чаки" бросали труп вниз, во двор храма, где жрецы более низкого ранга снимали с него всю кожу, за исключением кожи рук и ног. Затем „чилан", сняв свои священные одежды, облачался в кожу жертвы и исполнял вместе со зрителями торжественный танец. Если принесенный в жертву был храбрым и доблестным воином, то его тело иногда делили между собой и съедали важные сановники и другие зрители. Руки и ступни ног доставались при этом „чилану". Если же принесенный в жертву человек был военнопленным, то воин, взявший его в плен, носил в знак своей доблести некоторые кости убитого. Женщины и дети приносились в жертву так же часто, как и мужчины». Епископ Ланда приводит на страницах своей книги «Сообщение о делах на Юкатане» мрачное описание еще одного вида человеческих жертвоприношений у майя: «...если его (человека.— В. Г.) нужно было принести в жертву, убив из лука, они раздевали его донага, мазали тело голубой краской и одевали ему на голову остроконечный колпак. Приблизившись к жертве, все они, вооруженные луками и стрелами, исполняли вокруг столба торжественный танец и, танцуя, они поднимали жертву на столб. Поднимался жрец в ритуальных одеждах и ранил жертву в нижнюю часть живота, будь то мужчина или женщина, извлекал кровь, спускался и мазал ею лицо идола, сделав знак танцующим. Когда они, танцуя, быстро проходили перед жертвой, они по очереди пускали стрелы в ее сердце, которое было заранее отмечено белым знаком. И, таким образом, они превращали всю грудь жертвы в мишень, выглядевшую, как щетина из стрел».