Майра - [40]

– Так, – сказала я. – Расслабь мышцы, – я чувствовала, как ягодицы медленно и неохотно расслабляются.

От волнения меня охватила дрожь. Признаюсь, это так. Мягко и осторожно я раздвинула ягодицы настолько, что стал виден сфинктер и все остальное.

Когда человек одерживает большую победу и получает, наконец, то, к чему стремился, он часто испытывает разочарование. К данному случаю это не относится. Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я боялась, что он окажется не чист – в отличие от многих любителей анального секса меня не привлекали фекалии, совсем наоборот. С другой стороны, если у него не все окажется в порядке, то унижение его будет полным. Как выяснилось, он мылся в душе достаточно тщательно. Сфинктер был похож на маленький бледно-розовый бутон чайной розы или, возможно, на мордочку котенка. Бронзовые волосы вокруг него отражали верхний свет, как перистые облака – лучи солнца на утренней заре. Единственное, что принесло разочарование, – это факт, что Расти оказался достаточно ловким, чтобы скрыть от моих глаз мошонку, и только густой пучок волос в области паха указывал направление, в котором она должна была находиться. Впрочем, достаточно того, что было видно.

Я вытащила из футляра термометр и деликатно прикоснулась к тому месту, которое до сих пор сохраняло невинность. Он вздрогнул всем телом – я подумала, что так, должно быть, содрогнулась Атлантида, прежде чем уйти под воду. Я приложила конец термометра к сморщенной коже. Он снова напрягся и, казалось, не дышал.

Теперь я действовала более стремительно. Я засунула палец в горячее плотное отверстие так глубоко, как только смогла. Должно быть, я достала до простаты, потому что он вдруг глухо вскрикнул, но ничего не сказал. Затем, намеренно или рефлекторно, он со всей своей молодой силой напряг мышцы и сжал сфинктер так, что на мгновение мне показалось, что он раздавит мой палец.

Свободной рукой я ласково пошлепала его по правой ягодице и скомандовала:

– Расслабься!

Он что-то пробормотал, что – я не расслышала, и снова ослабил сфинктер. Произведя таким образом первое насилие над девственным отверстием и заставив Расти корчиться от стыда, я убрала палец и поставила термометр. Тот сразу исчез из виду, поглощенный ягодицами, которые – хотя ноги и оставались слегка расставлены – сомкнулись тут же, как только я их отпустила.

Я снова взяла карту и стала заполнять список детских болезней. Ветрянка, корь, коклюш… Он шептал в ответ «да» или «нет» или «не помню». Закончив, я подвела итог:

– Вполне здоровый молодой человек.

Холодно-поощрительная манера, с которой я произнесла эти слова, была рассчитана на то, чтобы усилить его беспокойство; очевидно, это удалось, поскольку он так ни разу и не взглянул на меня, упорно предпочитая смотреть в стену напротив; он продолжал лежать в одном положении, плотно прижавшись подбородком к столу.

– Посмотрим, что там у нас, – я раздвинула ягодицы и медленно вытащила термометр. Разумеется, температура была нормальной, но я предпочла солгать:

– Я была права – у тебя жар. Ну, этим мы скоро займемся. А пока перевернись на спину.

Он повиновался, быстро подтянув спереди брюки и трусы; тем не менее пояс оказался дюйма на два ниже пупка: в том положении, в котором он находился, он не мог подтянуть штаны выше. В результате этих телодвижений на короткое время открылась опушка лобковых зарослей; короткое – потому что он тут же положил сверху обе руки, пытаясь спрятать добычу от глаз охотника.

Теперь, когда он лежал на спине, с голыми ступнями, грудь в испарине, он казался меньше, чем был на самом деле. Скорее юноша, чем мужчина, несмотря на хорошо развитый торс. Процесс унижения начался успешно. Он смотрел на меня с явной опаской.

– Разве еще не все?

– Мы должны следовать медицинской карте, – с загадочным видом я взяла из стаканчика деревянную ложку. – Открой рот.

Он открыл. Я прижала его язык, пока он не закашлялся, обратив внимание, в своей обычной манере, на белизну зубов и неестественно сильное слюноотделение, которое иногда сопутствует страху.

– Ты хорошо ухаживаешь за зубами.

Скупая похвала в стиле строгой няни, разговаривающей с ребенком.

– Твое тело тоже в хорошем состоянии. Я была приятно удивлена, обнаружив, что ты следишь за чистотой в тех местах, которые твои сверстники обычно оставляют без должного внимания, – незаметно я понизила его статус от мужчины к юноше и дальше к ребенку. Это триумф! Он был настолько ошеломлен таким переходом, что не смог ничего сказать в ответ, и только растерянно моргал.

– Положи руки за голову.

Он медленно повиновался, явно встревоженный тем, что мне стало видно по крайней мере полдюйма темных лобковых волос, неожиданно оказавшихся гораздо более жесткими, чем чудесная на ощупь растительность в других местах его тела. Прямо над пупком часто билась жилка; живот от дыхания подымался и опускался, как маленькие меха.

Я мягко положила руку поверх пупка. Завитки волос щекотали мою ладонь. Я чувствовала, как стучит кровь в его артериях. Ощущение власти было полным. Мне казалось, это я направляю ток его крови и по