Майор Сицкий – друг индейцев - [18]

Джек обнаружил эту красоту утром, когда перебирал трофейное оружие в фургоне. Тут же позвал Амалию и, растянув губы в хитрой улыбке, спросил:

– Леди, я уже говорил вам, что вы великолепны?

Сначала девушка несколько опешила, но быстро взяла себя в руки и ответила, изображая задумчивость:

– Ты говорил мне много всяких слов, Джек Рэд. Но именно этого я не слышала от тебя никогда.

Только сейчас она заметила, что молодой человек держит обе руки за спиной. Он проводил глазами её взгляд, еле заметно кивнул, и продолжил.

– Значит, эту минуту стоит заметить, потому что именно сейчас я это и говорю. Вы великолепны, мисс Амалия Дуглас. И поэтому я хочу сделать вам небольшой подарок.

Он протянул руки вперёд. Эми с удивлением увидела на правой ладони Джека крошечный по сравнению с виденными ранее револьвер. Его ствол не больше, чем на дюйм выступал за средний палец. На левой ладони лежали четыре картонные коробки с французскими надписями.

Потом они много говорили, Джек рассказал, что не нужно выкидывать гильзы, потому что французские калибры в Техасе не найти и патроны придётся заказывать в Луизиане, а скорее всего, переснаряжать самим. Что-то было ещё о необходимости постоянных тренировок, но Эми уже не слушала. Она представила пояс с револьвером поверх дорожного платья и поняла, что гардероб придётся обновлять. Но увы, сделать это можно будет только в Форт-Ворте или в Далласе. А пока подарок придётся хранить в ридикюле.

Девушка не была уверена, что револьверы – это именно то, что молодые люди дарят своим избранницам перед помолвкой. Но ведь и Джек Рэд – это не обычный парень с ранчо, что сватается к соседской девушке, с которой вместе вырос. Да и она мало похожа на смирную пастушку. Всё чаше в голове Амалии возникает вопрос – та ли она Эми Дуглас, что два месяца назад сбежала от деспота-деда? Два месяца, удивлённо подняла брови девушка. Всего лишь два месяца, а кажется, будто они с Джеком путешествуют уже несколько лет.

Мисс Дуглас выдохнула, сосредоточилась, и резким движением дёрнула револьвер из сумочки, стараясь попасть указательным пальцем в скобу. Как всегда, зацепила ногтем острый край и зашипела от боли. Тренироваться ей ещё и тренироваться.

На ночлег остановились на берегу небольшой реки. За ужином, пока братья Троттеры лениво перекидывались картами, Курт Шустер с деловым видом свернул длинную тонкую сигарету, обвёл глазами спутников и сообщил:

– Если не случится неприятностей, завтра мы должны выйти на Тропу Чизхолма.

– И чем она так знаменита? – тут же спросил Африка.

– О, мистер Африка, – подал голос Бак Троттер. – Сразу видно, что вы не местный. Правда, братья?

– Тропа Чизхолма помогла многим скотопромышленникам не умереть с голода после войны, – торжественно провозгласил Шустер.

– А!!! – раздался истошный крик со стороны, где играли в карты братья.

Все резко обернулись на звук. Африка даже выдернул револьвер из кобуры, но увидел, что опасности нет, и отработанным движением уронил ствол обратно. Ничего страшного не происходило. Наоборот, неугомонный Бак Троттер прыгал в возбуждении на коленях, а перед ним на расстеленном одеяле веером лежали три разномастных короля.

– Три мужика!!! – радостно провозгласил он. – У меня три мужика. Ещё десяток бычков мои! Я вас скоро совсем без наследства оставлю!

Сэм было начал успокаивать брата, но, глядя на флегматично сидящих остальных Троттеров, махнул рукой.

– Хоть всех забирай, – сказал он и нарочито зевнул. – Всё равно с таким характером ты долго не протянешь, и вся говядина вернётся к нам.

Бак пару секунд беззвучно открывал рот, но видимо не нашёлся, что сказать. Тогда он вынул из кармана губную гармошку, откинулся с блаженной улыбкой на ствол растущего рядом карагача и затянул что-то особо тоскливое, состоящее из трёх нот. Под такой аккомпанемент продолжать разговор было невозможно. Некоторое время группа молчала, ожидая, что самородному музыканту надоест портить тишину вечера и он, наконец, заткнётся. Но Бак, видимо, решив, что слушатели внимают его игре, совсем распоясался. Гармошка надрывалась, выдавая совершенно невообразимые звуки. Наконец, Африка не выдержал.

– Бак, – попросил он. – Можно я тоже попробую?

Тот молча вынул инструмент изо рта, тщательно его продул, и не глядя кинул в сторону говорившего. Воронин повертел гармонику в руке, положил её на перевёрнутую медную миску, и вдруг ловко пробарабанил сверху подушечками трёх вытянутых пальцев, выдав тихий «тыгдык-тыгдык». Получилось ничуть не хуже, чем у Бака губами.

– Парни, я видел кто-то в фургон гитару убрал, – заметил Африка.

– Это сделал я, – признался Сэм. – Мисс Амалия разрешила.

– А можешь принести? – Африка просяще улыбнулся. – Семиструнка? – тут же уточнил он.

– Не, – Троттер помотал головой. – Испанка, шести. семиструнную-поди не укупишь.

Через минуту Воронин уже подкручивал колки. Он указал Джеку на конструкцию из миски и губной гармошки и спросил:

– Сможешь как я?

– Дурное дело не хитрое.

Братья Троттеры дружно хмыкнули немудрёной шутке. Амалия поднялась, прислонилась спиной к фургону, и внимательно смотрела на манипуляции друзей. Шустер скрутил очередную сигарету и покрыл творящееся в круге таинство плотным дымным облаком. Наконец, Африка добился нужного звучания и кивнул Джеку.