Майк: Право на рок - [16]

Господи, до чего же мы были наивными, как плохо мы понимали своего сына. Но ведь и нас понять можно - мы так любили его, так остро чувствовали свою ответственность, так переживали все, что с ним происходило, и так хотели ему помочь?

В приведенных выше романтических «манифестах» Миши большое место уделено дружбе. Он всегда высоко ценил честные благородные товарищеские отношения, друзья в его жизни играли большую и важную роль. По моим наблюдениям, он был к своим друзьям очень терпим, миролюбив и снисходителен. А если ко-

го-то и критиковал, то делал это как-то незло, необидно, по-дружески. Он всегда считал, что каждый человек имеет право на свои воззрения, на свой образ жизни и даже на ошибки. Однако он ненавидел и не прощал подлость и предательство, мог постоять за себя и за свои принципы. Он мог резко порвать с разочаровавшим его человеком, вычеркнуть его из своей жизни, но не любил обсуждать и даже вспоминать эти случаи. А такие случаи у него были. Но к своим честным друзьям он относился с большой теплотой и любовью. Многих он характеризовал как благороднейших, достойнейших, порядочнеиших. Вот так, именно в превосходной степени. Это были его любимые эпитеты, когда он говорил о близких ему людях.

Из школьных друзей он поддерживал отношения с Сашей Самородницким. В классе они сидели за одной партой, часто ходили друг к другу в гости, вместе гуляли, вместе выпускали стенгазеты. Саша стал архитектором, эта же профессия и у его жены Лиды. Миша любил бывать в их гостеприимном доме, всегда с удовольствием рассказывал об этих встречах.

К сожалению, я плохо знаю друзей и приятелей Миши более поздней поры, когда он уже не жил с нами. Но я слышала много хороших, добрых и благодарных слов о художнике Ише, о музыкантах Севе Гаккеле и Мише Файнштейне. Дружба с ними началась еще в 70-х годах, и они бывали у нас в доме на Варшавской. Конечно, он любил своих зоопарковцев и был очень дружен с Валерием Кириловым. Знаю, что он буквально обожал Колю Васина, чрезвычайно ценил встречи с ним, их нескончаемые беседы.

С большим уважением, интересом и любовью относился он к своим собратьям по року Борису Гребенщикову, Андрею Макаревичу, Владимиру Козлову, Виктору Цою и многим-многим другим. Со всеми у него были хорошие дружеские отношения, с некоторыми он играл дома и выступал на концертах. Сохранилось много симпатичных фотографий, на которых он запечатлен вместе с Борисом, Володей, Виктором.

Миша гордился своими именитыми друзьями, но никогда не завидовал им, ни более талантливым, ни более удачливым и пробивным. Он правильно и с достоинством понимал свое место и свои возможности, не переоценивая, но и не пренебрегая собственными способностями. Общение и совместные выступления с талантливыми, умными и интересными людьми влияли на Мишу положительно, способствовали его развитию. К числу таких друзей следует отнести прежде всего Бориса Гребенщикова, сыгравшего важную роль в его становлении как рок-музыканта и даже в самом появлении некоего «Майка» и его группы «Зоопарк».

БГ, как принято теперь называть Гребенщикова, появился на Мишином горизонте (или наоборот - Миша на горизонте БГ) где-то в семидесятых годах. Миша тогда еще только-только начинал, а Борис был уже опытным музыкантом, поэтом; был личностью. Он произвел на Мишу большое впечатление и как музыкант, и как человек, и неудивительно, что на первом этапе своего творчества Майк находился под большим влиянием Гребенщикова. Думаю, что это влияние было положительным, т.к. БГ в нашем отечественном роке был и остался фигурой N 1. Позже Мише удалось преодолеть это влияние, найти свой путь, свое лицо, свое место.

Миша хорошо знал творчество Гребенщикова и уважал его как личность. Градус теплоты их дружеских отношений, вероятно, в разные периоды был то выше, то ниже, но до нуля не падал никогда. Правда, однажды он был обижен некорректным высказыванием о своей персоне в одном из интервью Бориса журналу «Огонек». Но обида эта была кратковременной и серьезного последствия не имела.

А в день тридцатипятилетия БГ подарил Мише красные бархатные тапочки. Я немножко поиронизировала над этим подарком и в шутку сказала Мише: «Тапочки не надевай. Их нужно сохранить для рок-музея, как экспонат двойной ценности - тапочки Майка, подаренные Гребенщиковым». Но Мише подарок понравился, тапочки он надевал, только вот износить не успел. Теперь они одиноко стоят на Боровой. Может быть, и правда они станут музейным экспонатом?

Не могу не сказать несколько слов благодарности еще об одном человеке, сыгравшем большую роль в творческом развитии Миши. Это Олег Евгеньевич Осетинский, известный московский писатель, сценарист и, вообще, чрезвычайно многогранная и интересная личность.

Знакомство с Олегом Евгеньевичем произошло на одном из рок-концертов, где принимал участие и Миша. Олег попал на этот концерт случайно, но его заинтересовал ленинградский рок. Он сразу же почувствовал оригинальность и перспективность выступавших ребят, но и увидел их незрелость, неопытность, плохую дикцию, неумение держать себя на сцене и т.п. Из всех выступавших он выделил Бориса и Мишу, прошел за кулисы, познакомился с ними, высказал свое мнение, пригласил к себе в гостиницу.