Майдан по-парижски - [14]
Да, была надежда на Вильгельма Оранского, который в очередной раз может выставить свои 10-12 тысяч "неубиваемых", но они скорее всего завязнут в крепостной войне во Фландрии, тогда как Альба, разгромив французскую армию, будет свободен в маневре.
Далее не надо быть стратегом или аналитиком, чтобы понять, что разгром французской армии (с вероятностью на 90 процентов) приведет к захвату французских владений (вполне возможно и Парижа, хотя Альба был прагматиком, и скорее всего ограничился бы Пикардией), и новому витку гражданской войны.
Екатерина и ее сподвижники решают выпилить одних фанатиков с помощью других фанатиков. То есть стравить между собой кланы Шатильонов и Гизов, которые могут резать друг друга сколько угодно, но Франция в этом случае не попадет в бездну.
Более того, потом Гизов можно было обвинить в разжигании гражданской войны и убийстве и спокойно выпилить их.
Собственно Варфоломеевская ночь изначально и предполагалась как выпиливание 30 или 40 человек из клана Шатильонов, и начало кровной войны между этими детьми гор.
Чего совершенно не учли в этом плане — так это реакции обывателей. Ибо Майдан становится Майданом не тогда, когда кучка идиотов дерется с милицией, а когда толпа, заинтересованная дракой, принимает одну или другую сторону.
Именно это и произошло в ночь Св. Варфоломея в Париже. Увидев убийства Шатильонов, толпа поняла — МОЖНО! А ведь рядом соседушка заработал недавно 500 экю на торговых операциях с Голландией — наверняка скрытый протестант! А давай-ка я его выпилю! А 500 экю заберу себе!
И тут началась такая вакханалия, что даже Гиз растерялся. Достаточно сказать, что у себя, во дворце Гизов, он приютил 20 офицеров-протестантов. Карл IX, герцог Анжуйский, Маргарита Валуа, герцог Алансонский (кстати именно он, а не Маргарита спас того самого Ла Моля из "Королевы Марго") — все эти родоначальники Варфоломеевской ночи по мере возможности начали спасать знакомых им протестантов от резни.
Екатерина, говорят,узнав утром, ЧТО произошло, вообще обхватила голову руками, не зная что делать. А убийства ширились и продолжались, и конца этому не было видно. Ибо толпа поняла только одно — МОЖНО!
Собственно, получилось по-черномырдински: "Хотели как лучше, а получилось как всегда".
Собственно здесь же возникает вопрос — а почему население так ненавидело гугенотов?
Помимо религиозных была одна — но глобальная — экономическая причина. Дело в том что до Реформации почти 70 процентов экспорта и импорта Франции было завязано на Испанию.
Люди не поняли, что времена изменились. Но понимали, что их доходы падают. И нашли самый простой вывод — во всем виновата "пятая колонна" в виде протестантов. Если мы их убъем — настанет и нам счастье. Ну и экспроприировать их богатства — это же тоже богоугодное дело!
Мысль же, что гугеноты просто первыми переориентировали торговлю на Голландию и Англию, и поэтому получали довольно большие барыши, головы не посещала. Ибо убивать — оно гораздо проще, чем думать.
А политики на примере Варфоломеевской ночи поняли еще одну простую вещь — обезумевшей толпой манипулировать гораздо легче, чем спокойными рассудительными гражданами.
Поэтому все последующие действия радикалов были связаны именно с экзальтацией толпы.
9
Еще Цицерон сказал, что "Деньги — это нерв войны" (Nervus belli pecunia), именно они вышли на первый план в 1591-1592 годах. Ибо это тогда основную (и зачастую — самую боеспособную) часть армии составляли наемники-профессионалы, которые сражались только за свободно-конвертируемые серебряные или золотые кружочки металла. Это ополчению или какому-либо сброду можно было рассказывать сказки о верности, преданности, чести, или пообещать заплатить потом по 1000 гривен в день на человека. Швейцарские пехотинцы, ландскнехты, итальянские кондотьеры и вольные бригады за редчайшим исключением работали по принципу: "Утром деньги — вечером стулья", или "Не подмажешь — не поедешь".
В 1560-е годы бюджет прекрасного государства Франция составлял примерно 10 миллионов ливров, из которых 4 миллиона тратилось на армию, и эта сумма позволяла содержать довольно большую армию в 67-72 тысячи человек, из которых примерно 46-49 тысяч — это собственно французские войска.
Но в 1568-м началась новая фаза религиозных войн. Разорялись провинции,отказывались и захватывались целые области, и мобилизационные возможности таяли как на глазах: 1573 год — 48 тысяч, 1575 год — 29 тысяч.
Что оставалось делать в этой ситуации? Первое — увеличить налоговое бремя — его и увеличили с с 10 до 18 миллионов ливров (правда одновременно с порчей монеты, таким образом реальный доход все равно упал в два раза, поскольку монета "похудела" в 4 раза). Второе — это кредиты у МВФ итальянских и немецких банков. В результате долги королевства "Франция" росли как на дрожжах. 1576 — 80 млн. ливров, 1588 — 133 млн. ливров, 1596 — 296 млн. ливров.
Но как вы понимаете — сколько волка не корми — а у слона, то бишь у Испании, все равно толще.
Как же Генрих Наваррский решал проблему денег до того, как в 1596-м стал королем Франции?
