Майами Блюз - [17]

— Как это мило со стороны менеджера — порвать счет, — подначил Фредди Хока, когда они вышли на улицу.

— Заметьте, однако, — невозмутимо ответил Хок, — что я готов был заплатить. Агилар хороший парень. Мы с ним тыщу лет знакомы, и я как-то раз оказал ему небольшую услугу.

— Какую услугу?

— Позвонил ему по телефону. Где мне вас высадить, Сьюзен?

— На углу Второй и Бискейн, если можно.

Хок высадил парочку там, где просила Сьюзен и уже собирался было развернуться в неположенном месте, чтобы ехать к дамбе на Майами-Бич, но потом передумал. Он не хотел возвращаться домой. Ему никогда не хотелось возвращаться домой. Хок поехал по бульвару к отелю «Дюпон Плаза».

Странная парочка. Он пытался вывести их из эмоционального равновесия и устроил представление со вставной челюстью, а Сьюзен и ее жених проявили лишь вежливое любопытство. Необщительные они какие-то... Этот спортсмен наверняка из бывших зэков, а Мендес — явно липовая фамилия. Он скорее похож на арийца, загоревшего под солнцем Африки. У него именно загорелая, а не смуглая кожа. Кроме того, парень не ориентируется в окружающей обстановке и текущих событиях, — короче, он на какое-то время явно выпадал из жизни. А как он вцепился своими ручищами в десерт — кому, на фиг, мог понадобиться его десерт? Мало того, что Картер наводнил город латиносами, теперь еще Рейган начал импортировать бывших зэков из Калифорнии. Даже если иммиграция вдруг прекратится, Майами еще лет двадцать будет приходить в себя.

А эта девчонка? Она смотрела на умершего брата, словно на кусок мяса. Правда, она пустила слезу в морге, но, похоже, плакала больше о двухстах долларах и о машине. Интересно, как такой недалекой девушке удалось поступить в колледж?

Хок въехал в гараж отеля «Дюпон Плаза» и припарковал машину прямо на пандусе. К нему со всех ног бросился служащий отеля, отвечающий за парковку. В одной руке у парня-кубинца был парковочный жетон, а в другой — недопитый стакан кофе.

— Давайте ключи, сэр, — сказал он, протягивая Хоку парковочный жетон. — Я поставлю вашу машину.

Но Хок показал ему свой жетон, запер двери, положил ключи в карман и сказал:

— Полиция. По служебному делу. Машина должна стоять здесь. Если подъедет кто-то еще, то поставишь его машину позади моей.

Хок вошел в бар, где был накрыт шведский стол, положил на бумажную тарелочку куриные крылышки, фрикадельки и оливки, и направился к стойке, где с большой неохотой заказал бутылку пива. Дело в том, что в гостиничном баре бутылка пива стоила столько же, сколько полдюжины бутылок той же марки в обычном супермаркете. Зато закуска была бесплатная, что почти компенсировало дороговизну хмельных напитков. Хоку нравился этот бар. В нем играла тихая музыка, а из-за столиков у окна открывался вид на реку со снующими по ней посудинами. Публика в баре собиралась солидная, с иголочки одетая, и на этом фоне синий поплиновый костюм Хока, конечно, бросался в глаза. Но это не помешало ему как-то раз завести приятную беседу с сорокалетней вдовой из Цинциннати, закончившуюся приглашением подняться к ней в номер.

Хок сунул под нос бармену полицейский жетон и потребовал телефон. Бармен вытащил из-под стойки белый аппарат и поставил его перед Хоком. Таксофонами Хок Мозли не пользовался из принципа. Он набрал номер Реда Фарриса, который помнил наизусть.

— Привет, Ред! Это Хок звонит. Давай сходим куда-нибудь, развеемся.

— Хок! Хорошо, что ты позвонил, а то я тебя уже и на работе разыскивал, и в отель к тебе звонил. В отеле, кстати, так никто и не снял трубку.

— Надо было подождать подольше. Иногда администратор отлучается куда-нибудь из-за стойки.

— Я ждал десять гудков.

— В следующий раз дождись двадцати. Я весь день проторчал в аэропорту. Убийство.

— А чего это в аэропорт погнали вас, а не муниципалов?

— Расскажу, когда подъедешь. Занятное, кстати, дельце.

— Хок, тут такое дело... Я чего тебе звонил-то сегодня — у меня новости. Хорошие. Ты готов? Я сегодня уволился.

— Уволился?! Ты что, разыгрываешь меня?

— Нет, Хок. Помнишь, я говорил тебе, что разослал свои резюме по всему штату? Короче, шеф полиции Себринга предложил мне должность сержанта в канцелярии, и я согласился.

— Это же опять в униформу влезать, Ред!

— Ну и что? Зато я уеду, наконец, из этого растреклятого города. Знаешь, Хок, никогда еще я не чувствовал себя так хорошо, как в тот момент, когда печатал рапорт об увольнении.

— А какую тебе предлагают зарплату?

— Не очень большую.

— Сколько? Вряд ли в Себринге могут угнаться за нашими окладами.

— Ты прав, Хок. Мне предлагают четырнадцать тысяч в год, а у нас мне платили тридцать одну тысячу. Но знаешь, тамошний шеф обещает добавить мне пару тысяч в год, когда утвердят новый бюджет.

— Господи, Ред, это же в два раза меньше твоих нынешних заработков!

— Я знаю, Хок, и мне на это наплевать. Жизнь в Себринге не такая дорогая, как в Майами, к тому же у меня появляется шанс умереть от старости.

— Ред, в Себринге вообще ничего не происходит. Раз в год скачки — и все.

— Я знаю, Хок. Именно это меня и прельстило. На прошлой неделе я ехал по Овертауну, и какой-то мальчишка швырнул кирпичом прямо в ветровое стекло моей машины. Он меня чуть не убил.