Мавритания - [19]
Я столько начиталась о «белеющих среди песков пустыни костях», что воспринимала их как непреложный романтический реквизит Сахары. И в том, что я прочла, действительно не было ни малейшего преувеличения. Твердая, плотная земля хамады ничего не принимает в себя, а песчаный эрг*, наоборот, выносит все на поверхность. Везде вдоль караванных путей, в абсолютно пустынных местах, можно встретить отполированные ветром, белые как снег кости верблюдов. Это единственная светлая, правда только в отношении цвета, но никак не настроения, деталь на серографитовой или серо-желтой почве. Чаще кости разбросаны, реже скелет лежит целиком, создавая иллюзию спящего животного.
В стране, где высохший колодец, на который рассчитывали, разорванный бурдюк с последним запасом воды, ветер, скрывший следы, или хотя бы незначительная поломка мотора могут означать конец путешествия, такая одинокая «сухая» смерть верблюда наводит на печальные размышления.
В почти безводной пустыне районы подножия гор и овраги Адрара и Таганта лучше обводнены, чем соседние с ними равнины. Осадки выпадают здесь чаще, а вода, приносимая кратковременным ливнем, собирается в глубоких уэдах и увлажняет почву настолько, что ее можно использовать для посевов проса и других культур. Многие из этих оврагов — остатки бывших рек, которые тысячи лет назад протекали через Сахару. Порой русло реки занимает несколько десятков километров, иногда же только маленький участок, а дальше ложбина засыпана песком и обломками скал. Хотя реки и высохли и только в период дождей ненадолго заполняются водой, в их руслах сравнительно неглубоко под землей находятся водоносные слои. Уэды выдает пышная растительность. Населению известны эти места, и оно старательно использует их для выращивания финиковой пальмы. Вблизи пальмовых рощ выросли старые города (конечно, в африканском понимании): Тишит, Валата, Нема, Атар, Шингетти и Вадан. Они расположились вдоль долины, по которой тянутся сады. Здесь такие селения называют ксарами. Это плотно застроенная территория с маленькими каменными или глиняными домами под плоскими крышами. Часть населения живет в самом ксаре. Чаще всего это богатые жители, владельцы возделываемых земель и одновременно торговцы, а также ремесленники. В больших ксарах имеются свои базарные площади, застроенные лавками, иногда здесь находятся мечеть и кораническая школа, а сейчас и светская школа. В последние годы некоторые ксары получили так называемый центр здоровья, где фельдшер дает всевозможные медицинские советы и консультации. За ксаром, рядом с плантациями, которые тянутся вдоль долины нередко на несколько десятков километров, стоят каменные дома, соломенные шалаши и палатки арендаторов, рабов, обрабатывающих поля своих хозяев, а также мелких владельцев; им самим приходится заботиться о своих садах.
Пальмовые рощи чаще всего можно встретить у подножия скалистых ярусов Адрара или высоких песчаных дюн. (Цепи песчаных холмов в Адраре сами совершенно лишены растительности.) Как правило, это свидетельствует о близости подземных водохранилищ, а значит, растительности и людей.
Типичный оазис Адрара — Вадан. Последний населенный пункт на дороге к нему, куда еще можно попасть на машине, — это Шингетти. За ним до Вадана уже полное бездорожье. Иногда этот путь могут преодолеть только караваны верблюдов. В Шингетти два раза в неделю приезжает грузовик — собственность одного из жителей этого ксара, который привозит сюда товары и людей, но, если пет собственного средства передвижения, чтобы добраться до Вадана, приходится ждать случая. А он представляется не часто. Мы прибыли сюда в ноябре. А последняя автомашина, как нам сказали, была в августе. Это был «лендровер», в котором кроме шофера находились какой-то путешественник-европеец и два его телохранителя. Правда, уже год работает маломощная радиостанция, осуществляющая связь между Ваданом и Шингетти. Однако по волнам эфира трудно переправлять людей и товары.
Известие о задуманном нами путешествии в Вадан разнеслось по Шингетти с быстротой молнии. Прежде всего пас засыпали полезными советами: вообще нам не следует туда ехать, потому что отправляться в такой путь, где мы не встретим ни людей, пи колодцев, одной автомашиной очень рискованно. Что мы будем делать, если у нас произойдет хотя бы небольшая авария? Если уж нам так необходимо ехать, то пи в коем случае нельзя ехать двоим. Эта дорога не для женщины! Я обязательно должна остаться, если хочу живой вернуться домой, к детям. Намекали на какие-то банды кочевников-регейбат, которые выступают против правительства и вообще ненавидят всех «французов» и им подобных. Кроме всего прочего, мы обязательно заблудимся, поскольку туда нет никакой дороги.
Я решительно воспротивилась тому, чтобы остаться в Шингетти, и, как потом оказалось, поступила правильно. Мы не встретили опасных бандитов, не сбились с дороги, аварии не произошло. Зато был Вадан, прекрасное и экзотическое место, превзошедшее все мои ожидания.
Когда все поняли, что наше решение непреклонно, нас начали осаждать всяческими просьбами: взять с собой почту, посылки. Городской учитель притащил довольно большой стол, который он хотел переслать своему другу, учителю в Вадане. Стол был включен в наш багаж.
