Мавр и лондонские грачи - [4]

Белокурый, сверкнув голубыми глазами, ободряюще сказал:

– Говорите, кондуктор, этот осел в галунах, вас не пустил? Может быть, у вас не было… – И он полез в карман.

Но Джо резко сказал:

– Есть у нас деньги! – И с горечью добавил: – «Омнибус не для такой швали», – сказал кондуктор. Но теперь-то я ему покажу… – И он расправил плечи, словно готовясь вступить в бой.

Кучер осадил лошадей, и кондуктор услужливо соскочил с подножки. Медные пуговицы блестели. На витом шнуре болтался сигнальный свисток. Ухмыльнувшись, кучер бичом указал ему на поклажу детей. Тотчас кондуктор грубо отпихнул взявшегося было за ручку худенького босоногого мальчика и сделал под козырек:

– Пожалуйте, господа!

Джо перехватил злобную усмешку кучера. И, когда кондуктор его оттолкнул, он как-то сразу пал духом, весь сник, кровь отлила у него от лица. Но тут он услышал, как Мавр не терпящим возражения тоном сказал:

– Посадите сначала детей!

Минутное слабодушие Джо как рукой сняло. Что это? Неужели господа хотят…

Кондуктор пробормотал:

– Этих?

Нет, Джо не ослышался.

– Дети со мной! – отрезал Мавр. – Полезай, Мэри!.. Вот, сначала корзину. Что же ты стоишь, Джо! – И он дружески подтолкнул его.

Джо споткнулся было, но тут же вскочил на площадку.

– Ах, вон оно что!.. – Сбитый с толку кондуктор отступил.

Он так оторопел, что даже не шевельнулся, когда два хорошо одетых господина подали детям мешок, хворост и корзину, и пришел в себя лишь после того, как джентльмен с черной львиной гривой, стоя рядом с детьми, помахал своему спутнику рукой и, смеясь, крикнул:

– До свиданья, Генерал, мое почтение коттонлорду!

Генерал! Ну и ну! Ошарашенный кондуктор, не сообразив, что для генерала русобородый господин чересчур уж молод, подобострастно поклонился ему и, дав сигнал к отправлению, вскочил на подножку.

Друзья обменялись на прощание плутовским взглядом.

Кондуктор указал на поклажу:

– Если бы я знал, сэр, что это ваши дети… гм… то есть, что это ваши вещи и дети взялись их донести… – Он поглядел на корзину с великолепными шампиньонами.

Мавр не стал слушать его сбивчивые извинения и повернулся к детям:

– Докуда же мы едем сегодня, Джо?

Услышав свое имя, мальчик так и подскочил, но сразу же нашелся.

– Оксфорд, угол Хóлборн-роуд, – прошептал он и полез в карман за деньгами.

Мавр сделал ему глазами знак и подал кондуктору монету:

– Три до Оксфорд-стрит.

Бекки подмигнула брату, у которого торжествующе подрагивали уголки губ. Но откуда незнакомец знает его имя? Пока кондуктор сердито компостировал билеты, двое наблюдавших эту сценку рабочих подвинулись, чтобы дать ребятам место. Но сидевшая напротив дама в шляпе с огромным пером что-то недовольно шепнула мужу. Тот опустил газету и, демонстративно сняв очки, окинул высокомерным взглядом Мавра и детей.

Взгляд этот заметил кондуктор. Он грубо накинулся на детей:

– Можете и постоять! Даже если джентльмен за вас заплатил и по доброте своей сказал, что вы едете с ним. Детям незачем сидеть.

Джо испуганно вскочил, но Мавр, нажав ему на плечо, усадил его на место.

– Сиди, сиди! Успеешь еще настояться за ночную смену! – Потом без всякой неприязни взглянул на кондуктора: – Да ведь и вам нелегко приходится, если только… – он улыбнулся, – вы не живете на Пикадúлли или Бонд-стрит.

– Я-то? Какое там! В Бéтнал-Грине, сэр! – пролепетал, смутившись, кондуктор.

– Ну вот! В рабочем районе! Никогда не следует забывать, кто ты и откуда, даже если и носишь форму с блестящими пуговицами.

Рабочие, не сводившие глаз с Мавра, перемигнулись, видимо, довольные, что кондуктора поставили на место.

Тут дама с пером не выдержала. Она высокомерно обратилась к мужу:

– Это просто неслыханно! Кондуктор выполняет свой долг. Таким бездельникам нечего разъезжать в омнибусе. А они еще расселись!

Пассажиры навострили уши в ожидании ответа чернобородого, который насмешливо уставился на супружескую чету. И он не замедлил ответить, притом достаточно громко, чтобы все его слышали:

– Бездельники, уважаемая, – это люди, которые сами ничего не делают и живут трудами других. Но эти дети, как видно всякому, кто не слеп, работают не меньше взрослых, хотя в их возрасте им полагалось бы еще играть.

Рабочие подтолкнули друг дружку локтем. Очкастый поспешил спрятаться за газетой. У дамы с пером даже дыхание перехватило, однако, сообразив, что поддержки ей ждать неоткуда, она поджала губы и уставилась на пыльные, исцарапанные ноги девочки.

Джо с изумлением следил за перепалкой. А чернобородый-то здóрово вступился за них, ничего не скажешь! Кто же он такой?

Когда Мавр снова принялся расспрашивать Джо о его работе, тот сперва отвечал очень сдержанно:

– Работаю в прядильне! На бумагопрядильной фабрике.

– У Кросса-Кровососа! – усмехнулся Мавр.

Джо опешил. Этому мистеру Мавру известно не только имя хозяина, но и прозвище, каким наградили его рабочие! И впервые Джо решился прямо и открыто взглянуть Мавру в лицо.

– В прядильном цехе? – спросил тот.

Джо подтвердил.

– И сколько же там работает ребятишек?

– Сколько? Да сто, а может, и больше.

– А в кардочесальном приходилось работать?

– Да, – пролепетал Джо со все возрастающим удивлением, – только недолго. Там очень пыльно… когда работают чесальные, в воздухе полно ворсинок. Я просто не выдержал. И в мокропрядильном тоже. В нем хуже всего. Сестра Дóроти там-то и заболела. Наш Рóбин ее оттуда вызволил. И меня тоже. Воздух, знаете… там горячий пар. И ты все время мокрый до нитки, а когда открывают окна…