Матюшенко обещал молчать - [10]
А сам потом тихонько спрашивает у меня:
— Ты не слыхал ничего такого
— Какого?
— Ну, этого, что меня хотят мастером поставить? — И воровато оглядывается по сторонам.
— Слыхал, — говорю.
— Ну, что?
— А то, — говорю, — что я очень за тебя рад. Погляжу теперь, каким ты пастухом будешь.
— Нет, правда?
— Правда.
— Так у меня ж образования нету.
— А зачем тебе образование? — говорю. — Ты и так лучше всех все знаешь.
— Ну, все-таки…
И как подменили Матюшенку. В походке, когда он не бегал с ковшом вдоль конвейера, а шел, скажем, пить воду или в туалет, появилась солидность заслуженного человека, мыслящего широко и по-государственному, и которому не безразлично, валяется ли под ногами огнеупорный кирпич или этот кирпич пойдет в дело — нагибался и аккуратно клал кирпич в штабель. Оглядывался вокруг, выискивая, что бы ему еще поднять.
«Сколько ты алюминия в ковш бросаешь?» — кричал озабоченно напарнику.
«А что, столько, сколько и ты», — моргал тот глазами.
«Да разве ж я столько? Если мы будем так расходовать, никаких материалов не хватит. Этот алюминий такие же люди, как мы с тобой, добывают. Уважать надо чужой труд».
И так далее. И хотя он по-прежнему на всякие расспросы отвечал: да бросьте вы, да чепуха все это, да зачем оно мне сдалось, — невооруженным глазом было видно: Матюшенко рад.
Как-то в конце смены его вызвали в партбюро и все сказали; так, мол, и так, товарищ Матюшенко, возлагаем на вас надежды, думаем, не подведешь, оправдаешь, поможем. И все остальное, что говорят человеку в подобных случаях. Матюшенко заверил руководство, что не подведет. А когда кончили работу, помылись в душевой и переоделись, компания ближайших сподвижников героя прямиком отправилась в столовую мясокомбината — посидеть. Я тоже попал в число приглашенных.
Когда уже хорошо разогрелись — дело было зимой — и несколько поиссяк поток поздравлений в адрес новоиспеченного «бугра» — так, на манер грузчиков, стали уважительно звать Матюшенко, он отодвинул от себя кружку с пивом и обратился к друзьям с тронной речью.
— Ну, хлопцы, — обведя собрание отечески добрым взглядом, сказал он, — теперь держись. Теперь мы этим жлобам из смены Ляховского покажем, как надо работать!
— Покажем, покажем! — загудели сподвижники. — А что, разве мы хуже, да мы с тобой…
— Прошу не перебивать. — Матюшенко постучал вилкой по стакану. — Сегодня у нас какое число? Ага, вот, значит, с первого и начнем наступление по всему фронту. Двадцать плавок в день! Не меньше! А то и все двадцать две. Не-ет! Выслушайте меня, я знаю, что я говорю. Не выйдет… Все выйдет! Давайте проанализируем, что нам мешает работать. Правильно: плохая организация труда. Руки нет! Ты не кривись! — не глядя, мотнул головой в мою сторону. — Ты неплохой парень, но работать ты не умеешь и еще не скоро научишься. Ты — зелень. В чем твоя беда: не в том даже, что ты плохо дело знаешь, а в том, что ты плохо знаешь людей. А к людям подход нужен. Под-ход!
— Правильно, подход, подход, — опять загалдели сподвижники, заглядывая «бугру» в глаза. — Если хороший подход…
— Вот-вот, если правильно подойти к человеку, он для тебя все сделает, он тебе, если хочешь знать, горы передвинет!
— Передвинем, передвинем! — гудел дружно народ и подходил к «бугру» с полными кружками; потом тянули пиво, жевали какой-нибудь обглоданный рыбий хвост, сплевывая на стол кости.
— А я людей знаю, — вытерев ладонью губы, продолжал Матюшенко. — Потому что в этом цеху — двадцать один год. И меня люди знают. Мне с народом не надо искать общий язык. Так я говорю, хлопцы? Так. Почему мы разливаем за день шестнадцать плавок, а не, как Ляховский, восемнадцать или даже больше? А потому: прогулы, опоздания, пьянка!
— Металлолому не хватает, — подсказал кто-то. — И, это, ковши некому набивать.
— Чепуха! Металлолому… Я вас завалю металлоломом. Все зависит от шихтовщиков, а они у него, — кивает в мою сторону, — полсмены сидят. Но у меня — не засидятся. Я так: сказал обеспечить смену металлоломом, и точка! Пять раз повторять не буду. А что касается набивщика ковшей — иду прямо к директору завода.
— Правильно! Так и надо! А то они только деньги получают, а делать ничего не хотят.
— А что, иду к директору завода и говорю: не дадите еще одного набивщика — я останавливаю смену. Говорю это в последний раз. Я вам не мальчик. Людям кормить семьи надо, а они по полсмены без работы стоят. И остановлю! Мастер имеет такое право. Пусть знают.
— Правильно! А то они все на ставке, а мы сдельно!
— Они ж этого не понимают!
— Не понимают! Они думают…
Они — это те, кто не с нами, а как бы против нас, в основном, все наше и ваше начальство, начиная со школьного физрука и кончая — но конца начальству, как известно, нет: над каждым начальником есть еще начальник, над тем — еще, и так далее, и так далее, до самого неба; на небе летает космонавт, но и у него, надо думать, начальников — собьешься считать. Бывают очень хорошие начальники. Но в кругу Матюшенко и его друзей считают, что хороший начальник — это тот, которого за какую-то провинность уже сняли, он станет теперь с тобой в один ряд, возьмет лопату и примется копать, а ты ему с любовью скажешь: «Будешь теперь знать, как люди хлеб добывают».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.