Матушка-Русь - [6]

Шрифт
Интервал

Умылся город первым чистым дождем, расцвел пестрыми женскими нарядами, ожил в радостных весенних хлопотах.

Вечерами, при кострах, когда заглянут в омуты первые звезды, начинаются в роще над Сеймом хороводы и веселые игрища.

Теплеет земля, в избытке напоенная влагой. Самая пора птицу пролетную бить, орала готовить для пахоты, лес корчевать, снаряжать невода для рыбы.

Но не в том помыслы князя. Не весна пробудила в нем волнение и тревогу.

Приказал Святослав спешно бить в большой колокол, разослал по городу вибичей — трубить в берестяные роги, сзывать народ ко княжьему двору.

Большой поход собирает молодой князь. Впервые поведет он войско в далекую степь и окропит вражеской кровью отцовский меч. Впервые примет воинскую славу, искупит наконец давний позор, которым покрыл себя когда-то.

Было это в лето тысяча сто восьмидесятое и было так.

…Темна вода в Чернорые-реке, прелью болотной настояна. Из сырых чащоб несет она легкую тину и сочные стебли, кружит в бурных омутах жесткие дубовые листья.

Глубока Чернорыя-река, до краев в берегах налита. Говорят, выходят из нее ночами русалки, водят при луне хороводы и грызут кору на дубах. Не доведись конному или пешему войти в реку — защекочут его русалки и утянут на дно.

На реке Чернорые — дубы шумят.

На реке Чернорые — пир идет!

Пасутся меж повозок кони стреноженные. Костры полыхают. Пахнет конским потом, дымом и горьким сухим настоем жесткого степного разнотравья.

Ближе к воде, среди редких дубов — русское воинство, дальше к холмам — половецкий стан. Но перемешались полки, не поймешь, кто к кому в гости пришел. Грустные степные напевы смешались с разудалыми русскими. Пенится в ковшах сладкий мед и хмельной половецкий кумыс. Братаются, потчуют друг друга, удалью бахвалятся.

Юному княжичу не терпится. В первую битву ему идти, первую славу принять. И тревога, и радость близкой победы. Вскочил на гнедого, меж кострами гарцует, красуясь в одежде воинской. Смотрите, люди, на вашего княжича! Да, это Олегов сын, племянник Игорев.

У перевернутой повозки окружили половца русичи.

— Непонятный вы народ, — рассуждал плечистый бородач в кольчуге. — Пахать — не пашете, к рукомеслу — не приучены, заместо дома — телега. Не по-людски все у вас.

— Степь — кормит, набег — кормит, — спорил с ним бритоголовый половец. Сверкали хмельные глази, блестели белые зубы. — Возьмем Киев — погуляем Киев.

— Погуляем, говоришь? — побагровел бородач. — А ты вот это нюхал? — сунул он половцу под нос мозолистый кулачище.

Половец схватился за кинжал:

— Помощь звал. Помощь — плати.

— Заплачу я тебе, — двинулся на него бородач. — За все заплачу.

Втиснулся меж ними с конем Святослав, взмахнул плетью:

— Смуту затеяли!

— Эх, — выдохнул бородач, поднял дубовый сук, зло сломил о колено и отбросил. Рявкнул на половца: — Иди, пока цел. Ну!

Святослав подумал вдруг: «Так оно и есть. Ждут половцы, когда в город ворвутся. Не велика честь — прослыть разорителем Киева. Нет, брешет половец, не дозволит Игорь зорить отчие земли, не даст напрасной крови пролиться».

Бедный Киев. Недобрый век для тебя настал.

Скудеют богатства твои, тают прежняя сила и могущество. Была крепка Русь при Владимире-Красном Солнышке, при Ярославе Мудром была сильна. Не было тогда отбою от иноземных гостей торговых. С русским князем за честь считали завести дружбу и породниться иноземные государи. Ярославов сын Всеволод женился на дочери византийского императора, Изяслав — на сестре польского короля. Дочь Анна стала французской королевой, другой посвящал свои песни отважный норвежский викинг Гаральд Смелый:

А дева русская в золотой гривне
Пренебрегает мною.

Гаральд стал властителем Норвегии, а дева русская в золотой гривне — его женой. С германским, английским, венгерским и прочими дворами королевскими породнились внуки Ярослава.

В почете была Русь, перед силой ее трепетали. А ныне? Разделилась земля на малые уделы — Новгород, Чернигов, Суздаль, Галич, Полоцк, Смоленск… Все живут сами по себе, и каждый смотрит, что бы себе еще урвать.

В год 1169-й пришел на Киев суздальский князь Андрей Боголюбский, пожег и разграбил матерь городов русских, даже храмов не пощадил — ободрал с куполов позолоту, раздел ризницы и алтари. Но сам не захотел в Киеве сесть — ушел к себе. Кому он нужен теперь, киевский стол? Только близкие к Киеву смоленские да черниговские князья дерутся из-за него, не щадя крови… Одолели черниговцы, посадили на великое княжение дедова брата Святослава Всеволодовича. Но случилась у того распря с владимирским князем, и ушел он с войском на север, ко граду Владимиру. А смоленский князь Рюрик только и ждал этого: шасть на киевский стол.

Возмутились черниговские, снова двинули полки на Киев. Да призвали еще с собой ляхов — вечных своих недругов.

Черниговцы с ляхами поспешают с севера во главе с дедовым братом, а с юга Игорь идет, князь новгород-северский, вместе с Кончаком, ханом половецким. Войско у них такое, что полстепи запрудит. Без осторожности, вперед дозоры не выставив, лагерем стали.

Пир горой на реке Чернорые!

На взгорье у лесочка Игорь-князь и половецкий хан Кончак состязаются в силе и ловкости. Оба крепки и плечисты, оба дерзки и осторожны. Сплелись руками, лбами уперлись, борются. У Игоря лицо влажно и красно, у Кончака жилы на шее вздулись. Оба дышат шумно и часто, силясь бросить друг друга на ковер.


Еще от автора Алексей Михайлович Домнин
Охотничьи были

Рассказы об охотниках и рыбаках.


Поиск-81: Приключения. Фантастика

В сборник вошли приключенческие повести и фантастические рассказы.


Лесные всадники. Кондратий Рус. Поход на Югру

В этом выпуске «Библиотеки путешествий и приключений» мы предлагаем читателям исторические повести пермских писателей Андрея Ромашова и Алексея Домнина.Повесть А. Ромашова «Лесные всадники» рассказывает о давних событиях истории Прикамья. Тысячу лет назад великая река Кама так же несла свои воды среди могучих суровых лесов. Но жили на ее берегах другие люди — далекие предки современных манси и венгров.Беспрерывные набеги врагов заставили племя лесных всадников покинуть родину. Они ушли, но не покорились врагам.Вторая повесть — «Кондратий Рус» — рассказывает о первых русских переселенцах в Прикамье.


Сказания о Кудым-Оше и Пере-охотнике

По мотивам коми-пермяцких преданий.


Молния на кочерге

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Живая вода

«Забавный он человек, этот Буба. Сказки он называет завирушками, а меня дразнит фантазёрником. Он верит только тому, что сам знает и видел».


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.