Маттерхорн - [69]

Малвейни хмыкнул и отвернулся, чтобы выдержать остаток совещания. Какого хрена Симпсон должен переживать по поводу взлома засады, ему было невдомёк.

Терпеливо выслушав доклад военврача о том, сколько морпехов пропустил через себя его лазарет, сообщение офицера по запросам Конгресса о том, сколько писем ему передали от обеспокоенных конгрессменов, отвечающих обеспокоенным матерям и жёнам, и данные офицера по связям с 'Красным Крестом' об иждивенцах, не получивших денежного содержания, Малвейни смог, наконец, подняться со стула, чтобы обратиться к своим офицерам.

– Как вы уже знаете, господа, пятая дивизия КМП продолжает участвовать в операции по оцеплению района и поиску противника совместно с первой дивизией АРВ. Нашей главной целью, как вам также известно, остаётся Камло.

Малвейни обернулся к большой карте и начал излагать касающийся предстоящей операции план на следующий день, всё время ощущая, что всё-таки подвёл свой полк. Работа с грёбаными гуками – не его идея, как вести войну, особенно если учесть, что всё, что произойдёт в Камло, скорей всего, окажется сведением старых политических счётов. Некоторые диверсионные группы действуют в деревнях уже несколько лет, уничтожая 'известных главарей Вьетконга', но откуда, мать его, берётся эта информация? Предположительно, от ЦРУ, но в таком случае никто из этих секретных агентов носа не показывал в деревнях. Господи, ведь все они белые парни под шесть футов два дюйма с Йельским образованием. Следовательно, откуда секретные агенты черпают свою информацию? Вероятно, от одной из чёртовых спецслужб, которая просто-напросто обвиняет главаря другой спецслужбы в контроле над торговлей наркотиками и проворачивает свои грязные делишки с любезного согласия ВМС США. Любое руководство Вьетконга, если Вьетконг вообще остаётся ещё в силе после того, как его кореша с севера подставили его на уничтожение под американскую огневую мощь во время Тэта, давно бы уже смылось к тому времени, когда от АРВ просочилась бы утечка информации. Да, размышлял Малвейни, после Камло власть в спецслужбах определённо переменится, секретные агенты останутся в дураках, и за всё заплатят его морпехи. Ему хотелось дать под зад и ЦРУ, и свернуть цыплячью шею вонючей АРВ.

– Симпсон, – сказал он, – хочу вас расстроить. Нам придётся покинуть район Маттерхорна навсегда. Я не могу позволить себе отдать хоть часть хребта Маттера. 'Лукаут' и 'Шерпа' прикрывают меня в районе Кхесани. В дивизии хотят развернуть новую базу огневой поддержки на высоте 1609, сразу под Тигриным Клыком. Нам нужно будет задействовать те две роты в районе Маттерхорна и подвести одну из них как можно ближе, чтоб развернуть 1609.

– Но, сэр, – взволнованный Симпсон встал, уже веря цифрам, которые он 'прикинул' для своего доклада. – Мы только сейчас начинаем понимать, что там происходит на самом деле. – Он посмотрел на Блейкли, ища поддержки.

Блейкли не пропустил своей реплики. 'Я уверен, что командование полка понимает, – начал Блейкли, – что, принимая во внимание последние данные роты 'браво', подкреплённые разведывательными сведениями дивизии, существует высокая вероятность того, что СВА весьма активизируется на дальнем северо-западном направлении. Было бы настоящим позором после отправки в дивизию такого донесения не развить успех'.

Малвейни чуть не взорвался. Последней треклятой мыслью в его голове было бы контролировать исполнение какого-то грёбаного отчёта, который он отстукал в дивизию. Тут он вспомнил жену. И досчитал до пяти. Потом досчитал до пяти ещё раз.

Вспомнился тот вечер в Кэмп-Лежене – кажется, в 1954-м или 1955-м году; в любом случае, он был ещё капитаном и командовал ротой 'альфа' второй дивизия МП. Мейзи вернулась с бриджа с женой Найтцеля Дороти и другими подружками. Найтцель тогда уже был майором, нацеливался на школу морских десантных сил и большую штабную работу. Малвейни красил гостиную, маленький Джеймс висел у него на шее в пляжном полотенце.

– Господи боже, – сказала Мейзи. – Ты его всего раскрасил, а эти пары! Спальня девочек, должно быть, полна ими! – Она улыбалась и качала головой, снимая безупречно белые перчатки и пряча их туда, где они обитали всегда, – в бабушкину хрустальную вазу, единственный предмет, доставшийся ей по наследству. Она взяла передник, всегда висевший на крюке на двери в кухню, и накинула себе на плечо, чтоб уберечь свой единственный костюм. Она взяла у него ребёнка. – Опят не засыпал? – спросила она.

– Аха.

– Девочки вовремя легли?

– Аха.

– Нельзя ли опустить валик?

– Ого! Серьёзные слухи! – Он положил валик в корытце и смотрел, как она глядит на маленького Джеймса, чтобы не смотреть ему в глаза. Он знал, что она всегда старается не задевать его самолюбие, но также знал, что она никогда не уклонится от сообщения плохих новостей, если это сулит лучшую жизнь для её детей. То же самое побуждение заставляло её зазубривать правила торгов, чтобы 'не выглядеть полной дурой перед другими жёнами', и он по книжке инспектировал её, пока она гладила одежду. То же самое рвение заставляло её на рождество мучиться на пару со своей сестрой по поводу того, какой костюм купить, когда её впервые пригласили к столу для бриджа, словно сестра больше самой Мейзи смыслила в костюмах, оттого что работала в настоящем офисе.