Матросская революция - [29]

И еще один тонкий момент. Сами матросы предполагали, что убийцами во многих случаях выступали их сослуживцы, которые из-за своих монархических убеждений ранее искренне сотрудничали с охранкой, а теперь стремились замести следы. Наиболее характерный факт—занимавшегося сыском на линкоре «Император Павел 1» штурмана лейтенанта В.К. Ланге, которого убрал явно кто-то из его собственных осведомителей. Заметим, что, несмотря на то, что матросы в своем большинстве (в том числе и матросы-большевики в своих мемуарах) в целом оправдывали убийства, то в отношении самих убийц хранили полное молчание. Сами же убийцы почти сразу же исчезли из флота, и ни в чьих мемуарах не значатся.

Еще один факт. Казалось бы, самые убежденные противники царизма матросы-каторжане, кому сам бог велел свести счет с кровопийцами-офицерами, неожиданно наиболее решительно выступили против самосудов. По воспоминаниям председателя Нар-генского Совета матроса П.Д. Коваленко, местные офицеры, узнав, что их собираются убить молодых матросы-артиллеристы, бросились в местную тюрьму к содержавшимся там матросам-каторжанам (осужденным в 1913 году по громкому «процессу 52-х»), И каторжане спасли от убийц своих вчерашних врагов.

Что же произошло? А то, что молодые матросы стремились показать себя решительными революционерами, а у старых революционеров-каторжан этой необходимости не было. Более того, они, наоборот, были озабочены тем, чтобы не скомпрометировать святую для них идею революции случайной кровью.

С началом Первой мировой войны на флот были призваны матросы, служившие в более ранние годы, среди них было немало и тех, кто имел большее или меньшее отношение к революционным событиям 1905—1907 годов. С их приходом ситуация на флоте изменилась не в лучшую сторону. Во-первых, повидавшие жизнь и обремененные семьями старые матросы воевать откровенно не желали, а большей частью мечтали отсидеться где-нибудь в теплом месте до окончания войны. Во-вторых, вернувшиеся встретили на флоте своих бывших сослуживцев, оставшихся на сверхсрочную и ставших к этому времени сверхсрочнослужащими и кондукторами, а вследствие этого имевших куда большие оклады и права. Это было воспринято вернувшимися на флот матросами с обидой. Кроме этого, участники событий первой революции, возвращаясь на флот, думали, что новое поколение бунтарей встретит их с распростертыми объятьями и признает как авторитетов. Но ничего подобного не произошло. Молодые бунтари были очень недовольны возвращением представителей «старой гвардии». Да, они были готовы воздать им должное за героическое бунтарское прошлое, но подпускать к рулю начавшейся матросской революции не собирались. Противостояние старых и молодых матросских авторитетов было достаточно острым, и победа, вполне предсказуемо, осталась за молодыми, у которых было больше соратников, а следовательно, и влияния.

Историк ВМФ капитан 1-го ранга М.А. Елизаров считает, что матросы ясно чувствовали справедливость переворота в феврале 1917 года, но не могли осознавать объективность процессов, которые вели к революции и созревали чуть ли не веками. Весь комплекс причин, обусловивший особо радикальную их готовность к революции, созревший гораздо раньше, чем в целом по стране, должен был персонифицироваться в конкретных противниках свержения самодержавия, на которых держалась вековая несправедливость. Таковыми и стали офицеры».

Доктор исторических наук К.Б. Назаренко пишет: «Причины революционности матросов были сложными и неоднозначными. Разумеется, “фундаментом” их бунтарских настроений были социально-экономические и политические интересы тех социальных групп, выходцами из которых они были. Главным фактором было недовольство условиями службы, причем не материальной стороной дела, а моральными унижениями. Культурный уровень матросов после отмены крепостного права вырос, и те порядки, с которыми мирились рядовые моряки эпохи Крымской войны, стали возмущать их внуков. Воспитательные меры (церковные службы и произнесение речей перед строем), предпринимаемые начальством, выросшим в условиях “традиционных” вооруженных сил, уже не достигали цели. Усталость от многолетней однообразной службы на крупных кораблях во время Первой мировой войны сказывалась на эмоциональном состоянии моряков. При этом следует учитывать, что для большинства не слишком политически развитых матросов важен был протест против любой существующей власти. В условиях 1917 г. большевики и анархисты больше, чем другие политические силы, имели шанс использовать эти настроения. Особенно привлекательны были антивоенные лозунги большевиков. Позднее, во время Кронштадтского восстания, оказалось, что даже большой процент коммунистов в экипажах кораблей не является гарантией от мятежа против большевиков. Усталость от войны и военной службы провоцировали политический протест и нежелание значительной части матросов принимать участие в Гражданской войне».

Революционной пропаганде среди матросов способствовало и то, что в Петрограде, Гельсингфорсе или Ревеле было легко достать нелегальную литературу. Специфика рядового состава парового флота вообще была таковой, что конфликт матросской массы с офицерством становится неизбежным и более острым, чем в армии. Здесь будет не лишне вспомнить не только неоднократные матросские мятежи в России, но и аналогичные мятежи в феврале 1918 года в австро-венгерском, в ноябре того же года в германском флотах, а в апреле 1919 года на французской эскадре в Черном море.