Мать ветров: рассказы - [64]
— Так говори же скорее! — в нетерпении закричал Малик-сахиб.
— Ну ладно, слушайте. Дело вот в чем, Малик-сахиб. Ты, насколько я знаю, очень любишь литературу. Это ничего, что сейчас в силу неблагоприятных обстоятельств тебе приходится продавать свое масло, а мне — торговать одеждой. Нам все равно больше всего нравится заниматься литературой, а наш друг, — он кивнул в мою сторону, — уже известный поэт. Кстати, брат, что ты получил на последнем литературном конкурсе? — обратился он ко мне.[45]
— Да всего лишь третью премию — десять рупий. Как раз хватило на содовую воду и папиросы.
— Неплохо, — с довольным видом сказал Малик-сахиб, взглянув на меня.
— Конечно, конечно! — вскричал Махмуд, обшаривая взглядом мои карманы.
— Расскажешь ты, наконец, о своем плане или нет? — нетерпеливо оборвал Махмуда Малик-сахиб.
Махмуд открыл было рот, но тут в контору по продаже лечебных масел вошел Гирдхари — наш четвертый друг. Сегодня Гирдхари был почему-то очень мрачно настроен. Глядел он на нас сердито, нахмурив брови, вены на шее вздулись, рубашка его насквозь промокла от пота, ноги были грязные, в пыли. Однако, несмотря на мрачное настроение нашего друга, мы и его решили посвятить в новый план. А план Махмуда оказался настолько же прост, насколько бывает прост всякий план — как стать миллионером.
— Каждый из нас напишет по одному киносценарию, потом мы вместе будем продавать их, а деньги поделим поровну. Таким образом, мы создадим своего рода сценарный синдикат, в котором кинопоставщики могут получить какие угодно сценарии, на любую тему, любой сюжет, любого содержания. Можно написать, например, о том, как герой выгоняет героиню из дому, а потом их обоих выгоняет какой-нибудь негодяй. В общем, можно использовать все что хочешь, даже твое лечение маслами.
— Конечно, конечно! — кричал, размахивая руками, Махмуд.
— Стоющее дело, — сказал Гирдхари, изо всей силы ударив кулаком по столу. — Вполне можем на этом миллион рупий заработать. Разве нет? Что нам мешает? Голова у нас есть, мозгами шевелить мы пока еще в состоянии, знаний хватит, в искусстве разбираемся; у нас даже есть лечение маслами!
— Конечно, конечно!
— Заткнись ты со своими «конечно», Махмуд, — раздраженно сказал Гирдхари, еще раз ударив кулаком по столу. — Не зли меня!.. Теперь нам, друзья, необходимо крепко держаться друг за друга и действовать сообща. Пока мы не создадим свое объединение, с нами никто не захочет иметь дела. Возьмите, например, Аббаса. Стоило ему создать такое объединение, и он сразу начал зарабатывать, а теперь миллионами ворочает. А почему? Да все потому, что у него есть свое объединение. А ты что, глупее Аббаса, что ли, Махмуд? Или ты, Малик? Или, к примеру, я? Или ты, «непризнанный» великий поэт? Да ты куда лучше его пишешь. А кто тебя ценит? Эх, брат! В этом мире нужно действовать только сообща. А этот Аббас — болван! Я ему еще укажу его место! Я ему покажу! А тебя, Махмуд, назло ему сделаю председателем объединения. Вот увидишь! Он меня век не забудет. В ножки поклонится, умолять, рыдать станет, но я его ни за что не прощу. Слишком много возомнил о себе, болван! Я его так проучу, так опозорю…
— В чем дело, Гирдхари? — спросил Махмуд. — Что тебе сделал Аббас?
— Ты ничего не понимаешь, — не унимался Гирдхари. — И вообще не называй ты при мне имени Аббаса…
— А кто его называет? — возразил я. — Ты сам все время говоришь о нем, а я просто стою и слушаю, хотя он и друг мне.
К счастью, Малик-сахиб во-время переменил тему разговора, приступив к обсуждению деталей плана Махмуда, иначе, верно, не миновать бы нам ссоры.
В конце концов мы договорились о том, что, кроме сценариев, каждый будет попрежнему заниматься своим делом: Малик-сахиб — «врачевать» больных своим ароматным маслом, Махмуд останется у сетха Хусейна Мирагхевала и будет торговать одеждой; Гирдхари, который уже шесть месяцев ходит без работы, должен еще раз обойти все конторы и постараться найти себе место. А если меня за это время пригласят в какое-нибудь литературное объединение, то я должен устроить так, чтобы туда взяли и трех моих друзей, и писать за них стихи.
Когда план был продуман во всех деталях, было уже половина третьего.
Так как денег у меня с собой было немного, я думал, после того как Махмуд и Гирдхари уйдут, пригласить Малика-сахиба в какой-нибудь ресторан пообедать. Но не тут-то было. Беседа хотя и вяло, но продолжалась, и казалось, ей не будет конца. Губы у Гирдхари запеклись коркой, Махмуд, как заведенный, не переставая, кивал головой и повторял свое «конечно, конечно», а Малик-сахиб все пожимал плечами.
Наконец, когда пробило половину четвертого, я не выдержал и сказал, обращаясь к Малику-сахибу:
— Ого! Времени-то сколько! За разговорами совсем забыли, что пора обедать. Пошли-ка в какой-нибудь ресторан, пообедаем.
— Спасибо, брат, — ответил Малик-сахиб, вставая со стула. — Ты уж извини меня, но мне совершенно не хочется есть.
Махмуд и Гирдхари тоже поднялись.
— Ладно, пойдем, Малик-сахиб! — сказал Махмуд. — Я ведь тоже не голоден, но раз уж «непризнанный» приглашает, как можно отказываться?
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Это незабываемая история любви — сильной и всепобеждающей, жертвенной и страстной, беспощадной и губительной! Робкие признания, чистые чувства, страстные объятия и неумолимые законы Востока, заставляющие влюбленных скрывать свои чувства.Встречи и расставания, преданность и предательства, тайны и разоблачения, преступления и наказания подстерегают влюбленных на пути к счастью. Смогут ли они выдержать испытания, уготованные судьбой?Агентство CIP РГБ.
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
В этой маленькой повести-сказке присутствуют все герои того фантастического мира, которыми я сам страстно увлекался во времена моего детства, — великаны, джинны, принцессы, Аладдин из «Тысячи и одной ночи» с его волшебной лампой, шапка-невидимка Сулеймана, которая скрывает того, кто её надел, от людских глаз и позволяет ему пройти незамеченным, куда он только пожелает. Всех этих героев, все чудеса волшебного мира, которые долгие годы занимают ум и воображение ребёнка, — вы встретите в моей книге « Перевёрнутое дерево».Кришан Чандар.
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.