Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 - [99]

Шрифт
Интервал

Опять умчал прилив неотразимой силой.
Итак, обещанный Зевесу пир устрой,
И отдыха ищи для членов, утомленных
Войною долгою, под лавр склонившись мой, —
Да не щади тебе бутылок обреченных.
Массийской влагою разымчивой щедрей
Фиалы светлые наполни, и смелее
Из емких раковин благоуханья лей.
Кто позаботится достать плюща скорее
Иль мирта для венков? Кого-то изберет
Венера во главу пирующего круга?
Со мной теперь любой эдонец не сопьет:
Так сладко буйствовать при возвращеньи друга.
<1856>

Овидий

381. Элегия
Славить доспехи и войны сбирался я строгим размером,
Чтоб содержанью вполне был соответствен и строй.
Все были ровны стихи. Но вдруг Купидон рассмеялся,
Он из второго стиха ловко похитил стопу.
«Кто, злой мальчик, тебе такую дал власть над стихами?
Вещий певец пиерид, не челядинец я твой.
К стати ль Венере хватать доспех белокурой Минервы?
Ей, белокурой, к лицу ль факела жар раздувать?
Кто похвалил бы, когда б Церера владела лесами,
А властелинкой полей дева с колчаном была б?
Кто представит себе с копьем златовласого Феба,
Марса, напротив того, с лирой богинь аонид?
Много, мальчик, и так у тебя огромных владений, —
Что ж, честолюбец, тебе новых успехов искать?
Или всё в мире твое? Твоя Геликона долина?
Может ли Феб называть даже и лиру своей?
Только что первым стихом достойно я начал страницу,
Тотчас же ты на втором силы ослабил мои.
Нет у меня предмета, приличного легким размерам, —
Отрока иль дорогой девушки в длинных кудрях».
Так роптал я. Но он, колчан растворяя немедля,
Выбрал, на горе мое, мне роковую стрелу.
Сильным коленом согнув полумесяцем лук искривленный,
«Вот же, — сказал он, — воспеть можешь ты это, певец!»
Горе несчастному мне! Как метки у мальчика стрелы!
Вольное сердце горит, в нем воцарилась любовь;
Шестистопным стихом начну, пятистопным окончу,
Битвам железным и их песням скажу я: прости!
Миртом прибрежным теперь укрась золотистые кудри,
Муза, и в песню вводи только одиннадцать стоп.
<1863>

Генрих Гейне

382.
На севере дуб одинокий
Стоит на пригорке крутом;
Он дремлет, сурово покрытый
И снежным и льдяным ковром.
Во сне ему видится пальма,
В далекой восточной стране,
В безмолвной, глубокой печали,
Одна, на горячей скале.
<1841>
383.
Как из пены вод рожденная,
Друг мой прелести полна:
Ведь, другому обрученная,
Ты пред ним сиять должна.
Сердце, ты, многострадальное,
На измену не ропщи,
И безумие печальное
Ты оправдывать ищи.
<1858>
384.
Я не ропщу, пусть сердце и в огне;
Навек погибшая, роптать — не мне;
Как ни сияй в алмазах для очей,
А ни луча во мгле души твоей.
Я это знал. Ведь ты же снилась мне;
Я видел ночь души твоей на дне,
И видел змей в груди твоей больной,
И видел, как несчастна ты, друг мой.
<1858>
385.
И если ты будешь моею женой,
   Завидную выберешь долю:
Начнутся забавы одна за другой,
   Плезиров и радостей вволю.
Бранись и шути, сколько хочешь, — я тих,
   Безмолвно всему покорюся;
Но если стихов не похвалишь моих,
   Я тут же с тобой разведуся.
<1859>
386.
Мой друг, мы с тобою сидели
Доверчиво в легком челне.
Тиха была ночь, и хотели
Мы морю отдаться вполне.
И остров видений прекрасный
Дрожал, озаренный луной.
Звучал там напев сладкогласный,
Туман колыхался ночной.
Там слышались нежные звуки,
Туман колыхался, как хор, —
А мы, преисполнены муки,
Неслись на безбрежный простор.

Су Ши

387. Тень
Башня лежит,
     Все уступы сочтешь.
Только ту башню
     Ничем не сметешь.
Солнце ее
     Не успеет угнать —
Смотришь, луна
     Положила опять.
1856

Хафиз

388.
В царство розы и вина приди,
В эту рощу, в царство сна — приди.
Утиши ты песнь тоски моей —
Камням эта песнь слышна, — приди.
Кротко слез моих уйми ручей —
Ими грудь моя полна, — приди.
Дай испить мне здесь, во мгле ветвей,
Кубок счастия до дна — приди.
Чтоб любовь дотла моих костей
Не сожгла, — она сильна, — приди.
Но дождись, чтоб вечер стал темней;
Но тихонько и одна — приди.
<1860>
389.
Уж если всё от века решено, —
   Так что ж мне делать?
Назначено мне полюбить вино, —
   Так что ж мне делать?
Указан птице лес, пустыня льву,
   Трактир Гафизу.
Так мудростью верховной суждено, —
   Так что ж мне делать?
<1860>
390.
Гафиз убит. А что его убило, —
Свой черный глаз, дитя, бы ты спросила.
Жестокий негр[83]! как он разит стрелами!
Куда ни бросит их — везде могила.
Ах, если есть душа у райской птицы,
Не по тебе ль ее трепещут крыла?
Нет, не пугай меня рассудком строгим,
Тут ничего его не сможет сила.
Любовь свободна. В мире нет преграды,
Которая бы путь ей заступила.
О состраданье! голос сердца нежный!
Хотя бы ты на помощь поспешило.
Знать, из особой вышло ты стихии, —
Гафиза песнь тебя не победила!

Песни кавказских горцев

391.
Станет насыпь могилы моей просыхать —
И забудешь меня ты, родимая мать.
Как заглушит трава всё кладбище вконец,
То заглушит и скорбь твою, старый отец.
А обсохнут глаза у сестры у моей,
Так и вылетит горе из сердца у ней.
392.
Ты, горячая пуля, смерть носишь с собой;
Но не ты ли была моей верной рабой?
Земля черная, ты ли покроешь меня?
Не тебя ли топтал я ногами коня?
Холодна ты, о смерть, даже смерть храбреца,
Но я был властелином твоим до конца;
Свое тело в добычу земле отдаю,
Но зато небеса примут душу мою.
393.
«Выйди, мать, наружу, посмотри на диво:
Из-под снега травка проросла красиво.

Еще от автора Данте Алигьери
Божественная комедия

«Комедия», ставшая для потомков «божественной книгой» — одно из величайших художественных произведений, какие знает мир. Это энциклопедия знаний «моральных, естественных, философских, богословских», грандиозный синтез феодально-католического мировоззрения и столь же грандиозного прозрения развертывающейся в то время новой культуры. Огромный поэтический гений автора поставил комедию над эпохой, сделал ее достоянием веков.Перевод и примечания Михаила Леонидовича Лозинского.Иллюстрации Гюстова Доре.


Божественная комедия. Ад

«Божественная комедия. Ад» – первая часть шедевральной поэмы великого итальянского поэта эпохи Возрождения Данте Алигьери (итал. Dante Alighieri, 1265 – 1321).*** Заблудившись в дремучем лесу, Данте встречает поэта Вергилия и отправляется с ним в путешествие по загробному миру. И начинается оно с девяти кругов Ада, где поэты встречают всевозможных грешников – обманщиков, воров, насильников, убийц и самоубийц, еретиков, скупцов, чревоугодников и прочих – среди которых узнают многих исторических фигур. Все они страдают от разных мук в зависимости от грехов, но самые страшные – в последнем, девятом кругу, где находятся предатели… Две другие части этого гениального произведения – «Чистилище» и «Рай».


Видение суда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Новая жизнь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».