Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 - [101]

Зайти, блестя в негаснущем мерцаньи,

Я утонуть хотел бы без следа

Во глубине лазурного сиянья.

Пускай бы смерть моя была легка

И жизнь моя так тихо уходила,

Как легкий запах вешнего цветка,

Как синий дым, бегущий от кадила.

И как летит от арфы слабый звон,

В пределах дальних тихо замирая,

Так, от земной темницы отрешен,

Я б улететь хотел к родному краю.

Нет, не зайдешь ты светлою звездой,

Ты не угаснешь, заревом пылая,

Не как цветок умрешь ты полевой,

Не улетишь, звеня, к родному краю.

Угаснешь ты, но грозная рука

Тебя сперва безжалостно коснется;

Природы смерть спокойна и легка —

На части сердце, умирая, рвется!

<1857>

Генрих Гейне

402.

Безоблачно небо, нет ветру с утра,

В большом затрудненья торчат флюгера:

Уж как ни гадают, никак не добьются,

В которую сторону им повернуться?

1856

403.

У моря сижу на утесе крутом,

   Мечтами и думами полный.

Лишь ветер, да тучи, да чайки кругом,

   Кочуют и пенятся волны.

Знавал и друзей я, и ласковых дев —

   Их ныне припомнить хочу я:

Куда вы сокрылись? Лишь ветер, да рев,

   Да пенятся волны, кочуя.

1856

404.

Довольно! Пора мне забыть этот вздор,

Пора мне вернуться к рассудку!

Довольно с тобой, как искусный актер,

Я драму разыгрывал в шутку.

Расписаны были кулисы пестро,

Я так декламировал страстно,

И мантии блеск, и на шляпе перо,

И чувства — всё было прекрасно.

Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье,

Хоть нет театрального хламу, —

Доселе болит еще сердце мое,

Как будто играю я драму.

О боже, я, раненный насмерть, играл,

Гладьятора смерть представляя!

1868

Иоганн Вольфганг Гете

405. Бог и баядера

Индийская легенда

   Магадев, земли владыка,

   К нам в шестой нисходит раз,

   Чтоб от мала до велика

   Самому изведать нас;

   Хочет в странствованьи трудном

   Скорбь и радость испытать,

   Чтоб судьею правосудным

   Нас карать и награждать.

Он, путником город обшедши усталым,

Могучих проникнув, прислушавшись к малым,

Выходит в предместье свой путь продолжать.

   Вот стоит под воротами,

   В шелк и в кольца убрана,

   С насурмленными бровями,

   Дева падшая одна.

   «Здравствуй, дева!» — «Гость, не в меру

   Честь в привете мне твоем!»

   — «Кто же ты?» — «Я баядера,

   И любви ты видишь дом!»

Гремучие бубны привычной рукою,

Кружась, потрясает она над собою

И, стан изгибая, обходит кругом.

   И, ласкаясь, увлекает

   Незнакомца на порог:

   «Лишь войди, и засияет

   Эта хата как чертог;

   Ноги я твои омою,

   Дам приют от солнца стрел,

   Освежу и успокою,

   Ты устал и изомлел!»

И мнимым страданьям она помогает,

Бессмертный с улыбкою всё примечает,

Он чистую душу в упадшей прозрел.

   Как с рабынею, сурово

   Обращается он с ней,

   Но она, откинув ковы,

   Всё покорней и нежней,

   И невольно, в жажде вящей

   Унизительных услуг,

   Чует страсти настоящей

   Возрастающий недуг.

Но ведатель глубей и высей вселенной,

Пытуя, проводит ее постепенно

Чрез негу, и страх, и терзания мук.

   Он касается устами

   Расписных ее ланит —

   И нежданными слезами

   Лик наемницы облит;

   Пала ниц в сердечной боли,

   И не надо ей даров,

   И для пляски нету воли,

   И для речи нету слов.

Но солнце заходит, и мрак наступает,

Убранное ложе чету принимает,

И ночь опустила над ними покров.

   На заре, в волненьи странном

   Пробудившись ото сна,

   Гостя мертвым, бездыханным

   Видит с ужасом она.

   Плач напрасный! Крик бесплодный!

   Совершился рока суд.

   И брамины труп холодный

   К яме огненной несут.

И слышит она погребальное пенье,

И рвется, и делит толпу в исступленье…

«Кто ты? Чего хочешь, безумная, тут?»

   С воплем ринулась на землю

   Пред возлюбленным своим:

   «Я супруга прах объемлю,

   Я хочу погибнуть с ним!

   Красота ли неземная

   Станет пеплом и золой?

   Он был мой в лобзаньях рая,

   Он и в смерти будет мой!»

Но стих раздается священного хора:

«Несем мы к могиле, несем без разбора

И старость и юность с ее красотой!

   Ты ж ученью Брамы веруй:

   Мужем не был он твоим,

   Ты зовешься баядерой

   И не связана ты с ним.

   Только женам овдовелым

   Честь сожженья суждена,

   Только тень идет за телом,

   А за мужем лишь жена.

Раздайтеся, трубы, кимвалы, гремите,

Вы в пламени юношу, боги, примите,

Примите к себе от последнего сна!»

Так, ее страданья множа,

   Хор безжалостно поет,

   И на лютой смерти ложе,

   В ярый огнь она падет;

   Но из пламенного зева

   Бог поднялся, невредим,

   И в его объятьях дева

   К небесам взлетает с ним.

Раскаянье грешных любимо богами,

Заблудших детей огневыми руками

Благие возносят к чертогам своим.

1867

406. Коринфская невеста

Из Афин в Коринф многоколонный

Юный гость приходит, незнаком, —

Там когда-то житель благосклонный

Хлеб и соль водил с его отцом;

     И детей они

     В их младые дни

Нарекли невестой с женихом.

Но какой для доброго приема

От него потребуют цены?

Он — дитя языческого дома,

А они — недавно крещены!

     Где за веру спор,

     Там, как ветром сор,

И любовь и дружба сметены!

Вся семья давно уж отдыхает,

Только мать одна еще не спит,

Благодушно гостя принимает

И покой отвесть ему спешит;

     Лучшее вино

     Ею внесено,

Хлебом стол и яствами покрыт.

И, простясь, ночник ему зажженный

Ставит мать, но ото всех тревог

Уж усталый он и полусонный,

Без еды, не раздеваясь, лег,

     Как сквозь двери тьму