Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 - [98]

Шрифт
Интервал

С холма следить за поплавком.
Светила любят, над морями
Склонясь, уйти в пучину вод;
Их, надышавшихся волнами,
Не лучезарней ли восход?
Не ярче ли лазурь трепещет
На персях шепчущей волны?
Ты сам — гляди, как лик твой блещет
В прохладе ясной глубины!»
Волна бежит, шумит, сверкает.
Рыбак поник над глубиной:
Невольный жар овладевает
В нем замирающей душой.
Она поет — рыбак несмело
Скользит к воде; его нога
Ушла в поток… Волна вскипела,
И — опустели берега.
<1852>

Франсис Вильям Бурдильон

375.
Ночь смотрит тысячами глаз,
   А день глядит одним;
Но солнца нет — и по земле
   Тьма стелется, как дым.
Ум смотрит тысячами глаз,
   Любовь глядит одним;
Но нет любви — и гаснет жизнь,
   И дни плывут, как дым.
1873

А. А. Фет

Адам Мицкевич

376. Дозор
От садового входа впопыхах воевода
   В дом вбежал, — еле дух переводит;
Дернул занавес, — что же? глядь на женино ложе —
   Задрожал, — никого не находит.
Он поник головою, и дрожащей рукою
   Сивый ус покрутил он угрюмо;
Взором ложе окинул, рукава в тыл закинул
   И позвал казака он Наума.
«Гей, ты, хамово племя! Отчего в это время
   У ворот ни собаки, ни дворни?
Снимешь сумку барсучью и винтовку гайдучью
   Да с крюка карабин мой проворней».
Взяли ружья, помчались, до ограды подкрались,
   Где беседка стоит садовáя.
На скамейке из дерна что-то бело и чёрно:
   То сидела жена молодая.
Белой ручки перстами, скрывши очи кудрями,
   Грудь сорочкой она прикрывала,
А другою рукою от колен пред собою
   Плечи юноши прочь отклоняла.
Тот, к ногам преклоненный, говорит ей, смущенный:
   «Так конец и любви, и надежде!
Так за эти объятья, за твои рукожатья
   Заплатил воевода уж прежде!
Сколько лет я вздыхаю, той же страстью сгораю, —
   И удел мой страдать бесконечно!
Не любил, не страдал он, лишь казной побряцал он —
   И ты всё предала ему вечно.
Он — что ночь — властелином, на пуху лебедином
   Старый лоб к этим персям склоняет
И с ланит воспаленных и с кудрей благовонных
   Мне запретную сладость впивает.
Я ж, коня оседлавши, чуть луну увидавши,
   Тороплюся по хладу ненастья,
Чтоб встречаться стенаньем и прощаться желаньем
   Доброй ночи и долгого счастья».
Не пленивши ей слуха, верно, шепчет ей в ухо
   Он иные мольбы и заклятья,
Что она без движенья и полна упоенья
   Пала к милому тихо в объятья.
С казаком воевода ладят с первого взвода
   И патроны из сумки достали,
И скусили зубами, и в стволы шомполами
   Порох с пулями плотно дослали.
«Пан, — казак замечает, — бес какой-то мешает:
   Не бывать в этом выстреле толку.
Я, курок нажимавши, сыпал мимо, дрожавши,
   И слеза покатилась на полку».
«Ты, гайдук, стал калякать? Научу тебя плакать,
   Только слово промолвить осмелься!
Всыпь на полку, да живо! сдерни ногтем огниво
   И той женщине в лоб ты прицелься.
Выше, вправо, до разу, моего жди приказу!
   Молодца-то при первом наводе…»
Но казак не дождался, громко выстрел раздался
   И прямехонько в лоб — воеводе.
<1846>

Катулл

377. К Лезбии
Жить и любить давай, о Лезбия, со мной!
За толки стариков угрюмых мы с тобой
За все их не дадим одной монеты медной.
Пускай восходит день и меркнет тенью бледной:
Для нас, как краткий день зайдет за небосклон,
Настанет ночь одна и бесконечный сон.
Сто раз целуй меня, и тысячу, и снова
Еще до тысячи, опять до ста другого,
До новой тысячи, до новых сот опять.
Когда же много их придется насчитать,
Смешаем счет тогда, чтоб мы его не знали,
Чтоб злые нам с тобой завидовать не стали,
Узнав, как много раз тебя я целовал.
<1850>
378. К мальчику-прислужнику
Фалерна старого, служитель-мальчик, нам
Лей в чаши горечи хмельной и беспощадной,
Такой закон дала Постумия пирам,
Пьянее ягоды налившись виноградной.
Прочь вы, струи воды, куда угодно вам,
Губителям вина; вы к строгим ворчунам
Ступайте: чистого здесь царство Тионейца.
<1886>

Гораций

379. К Луцию Секстию
Суровая зима от вешних уст слетела,
Рычаг уперся в бок сухого корабля,
Нет стойла у скота, огня у земледела,
И белым инеем не устланы поля.
Венера при луне уж хороводы водит,
И скромно грации и нимфы в землю бьют
Ногой искусною, пока Вулкан разводит
Огни, сулящие циклопам новый труд…
Пора пахучие власы иль миртом юным,
Иль с тающей земли цветами перевить,
И фавну в рощице ягненка с белым руном
Иль, если б предпочел, козленка приносить.
Смерть бледная равно стучит своей ногою
В лачуги бедняков и терема царей.
Нельзя нам, Секстий, жить с надеждою большою:
Тебе грозит уж ночь и темный мир теней!
В дому Плутоновом не будешь ты главою
Попойки радостной, на царском месте сев;
Не будет Лицидас прельщать тебя красою
Отрадой юношей и близким счастьем дев.
<1856>
380. К Помпею Вару
О ты, что смерти страх не раз со мной делил,
Когда нас Брут водил во времена былые, —
Кто наконец тебя квиритом возвратил
Отеческим богам под небеса родные?
Помпей, товарищ мой, первейший из друзей,
С кем часто долгий день вином мы коротали,
В венках, сирийский весь растративши елей,
Которым волоса душистые сияли!
С тобой я пережил Филиппы, при тебе
Бежал, бесславно щит свой покидая в страхе…
В тот день и мужество низвергнулось в борьбе,
И грозные бойцы в крови легли во прахе.
Но средь врагов меня, в туман сокрыв густой,
Испуганного, спас Меркурий быстрокрылый,
Тебя ж в сражение за новою волной

Еще от автора Данте Алигьери
Божественная комедия

«Комедия», ставшая для потомков «божественной книгой» — одно из величайших художественных произведений, какие знает мир. Это энциклопедия знаний «моральных, естественных, философских, богословских», грандиозный синтез феодально-католического мировоззрения и столь же грандиозного прозрения развертывающейся в то время новой культуры. Огромный поэтический гений автора поставил комедию над эпохой, сделал ее достоянием веков.Перевод и примечания Михаила Леонидовича Лозинского.Иллюстрации Гюстова Доре.


Божественная комедия. Ад

«Божественная комедия. Ад» – первая часть шедевральной поэмы великого итальянского поэта эпохи Возрождения Данте Алигьери (итал. Dante Alighieri, 1265 – 1321).*** Заблудившись в дремучем лесу, Данте встречает поэта Вергилия и отправляется с ним в путешествие по загробному миру. И начинается оно с девяти кругов Ада, где поэты встречают всевозможных грешников – обманщиков, воров, насильников, убийц и самоубийц, еретиков, скупцов, чревоугодников и прочих – среди которых узнают многих исторических фигур. Все они страдают от разных мук в зависимости от грехов, но самые страшные – в последнем, девятом кругу, где находятся предатели… Две другие части этого гениального произведения – «Чистилище» и «Рай».


Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Новая жизнь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Божественная комедия. Самая полная версия

Настоящее издание посвящается величайшему французскому гравёру, иллюстратору и живописцу Гюставу Доре. Прошло семь столетий со времени создания «Божественной комедии», но и по сей день произведение это является одним из самых читаемых в мире. Гений Данте повергает нас в самое сердце ада человеческой души и постепенно влечет за собой к райским вратам добродетели и радости. Гений Доре ярчайшим образом проявился в знаменитой серии гравюр, иллюстрирующих этот выдающийся памятник эпохи Ренессанса. Доре называют величайшим иллюстратором XIX века за непревзойдённую игру света и тени в его графических работах. В данной книге представлен первый полный русский перевод, выполненный Дмитрием Егоровичем Мином в соответствии со всеми особенностями стихотворного размера подлинника, то есть терцинами.


Рекомендуем почитать
Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.