Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 - [86]

Шрифт
Интервал

Ночью, слабый, изнуренный,
Я не сплю с тоской,
И в дремоте, полусонный,
Грежу день-деньской.
1860
288.
Я сначала струсил, позже
Думал — этакий простак! —
«Не снести мне…» Вот и снес же —
Но не спрашивайте: как?
1860

Андре Шенье

289. Амимона
Привет тебе, привет, певучая волна!
Ты принесешь ко мне младую Амимону:
На легком челноке плывет ко мне она,
Вверяясь твоему изменчивому лону,
И ветерок над ней покров девичий вьет…
Не так ли некогда, в объятья бога вод,
Под неусыпною охраной Гименея,
Фетида мчалася к прибрежиям Пенея,
Держася за бразды и трепетно скользя
По влажному хребту проворного дельфина?..
Но если бы тебя, красавица моя,
Прияла невзначай кристальная пучина,
Поверь — твоя краса и твой невинный вид
Внезапным ужасом подводных дев смутили,
И вряд ли бы тебе на помощь поспешили
Чернокудрявые станицы нереид!..
Опида, Кимадос и белая Нерея
Глядели б на тебя, от зависти краснея,
Досадуя, что взор пытливый их не мог
Открыть в твоем лице какой-нибудь порок,
И каждая из них любимого ей бога
Поспешно б увлекла из водного чертога,
Подальше от тебя, под сень прибрежных скал,
Где в гроты темные сплетается коралл,
И там бы слышал бог ревнивые укоры
За то, что на тебе остановил он взоры.
1855

Пьер-Жан Беранже

290. Трын-трава
Всё — обман, всё — мечты, всё на-вын-тараты
   В современном мире;
Что ни женщина — ложь, что ни вывеска — тож,
   И лишь избранным на грош
   Верят в долг в трактире…
   Нет игры, чтоб нас судьба
   Не обыгрывала… Ба!
   Что ж робеть в неравном споре?
   Заложить вовсю сперва:
   По колено будет море,
   И весь проигрыш и горе —
         Трын-трава!
Вести грустные есть, а последняя весть —
   Просто наказанье:
Все купцы говорят, что неслыханный град
   Так и выбил виноград
В дорогой Шампанье!
   Нет игры, чтоб нас судьба
   Не обыгрывала… Ба!
   Что ж робеть в неравном споре?
   Заложить вовсю сперва:
   По колено будет море,
   И весь проигрыш и горе —
         Трын-трава!
Позабудьте про долг, он вас по боку — щелк,
   В силу парагрáфа
Икс-статьи, игрек-том, — и в скорлупку весь дом!
   Да сдерут еще потом
   Кое-что и штрафы…
   Нет игры, чтоб нас судьба
   Не обыгрывала… Ба!
   Что ж робеть в неравном споре?
   Заложить вовсю сперва:
   По колено будет море,
   И весь проигрыш и горе —
         Трын-трава!
Верно, создан так свет, что в нем верного нет…
   Чинно и в покое
Сядешь пить вшестером, а глядишь, вечерком —
   Уж заснули под столом
   Двое или трое…
   Нет игры, чтоб нас судьба
   Не обыгрывала… Ба!
   Что ж робеть в неравном споре?
   Заложить вовсю сперва:
   По колено будет море,
   И весь проигрыш и горе —
         Трын-трава!
И с одной иногда даже Марсу беда
   Под любовной сетью:
Стало быть, несчастлúв был я, двух полюбив,
   И не знаю, как я жив,
   Полюбивши третью…
   Нет игры, чтоб нас судьба
   Не обыгрывала… Ба!
   Что ж робеть в неравном споре?
   Заложить вовсю сперва:
   По колено будет море,
   И весь проигрыш и горе —
         Трын-трава!
Не судите, кляня, а простите меня…
Я хандрю немало —
Я боюсь типуна: отобьет от вина —
И не пить уж мне до дна,
Как я пил, бывало…
   Нет игры, чтоб нас судьба
   Не обыгрывала… Ба!
   Что ж робеть в неравном споре?
   Заложить вовсю сперва:
   По колено будет море,
   И весь проигрыш и горе —
         Трын-трава.
291. Простолюдин
Вот новость! Говорят мне, будто я из чванства
К моей фамилии частицу де придал, —
И говорят друзья! Я сам не раз слыхал:
«Не правда ли, ведь вы из старого дворянства?»
— Нет, нет и трижды нет! Какой я дворянин!
   Люблю я родину, свободу,
   Но и по племени, по роду —
   Простолюдин, простолюдин!
Зачем с частицей де меня на свет рождали?
В моей крови звучит таинственный глагол,
Что пращуры мои за страшный произвол
Владыку гордого под пыткой укоряли.
Но сельским жерновом тогда был господин,
   И под собою он упорно
   Молол в муку людей, как зерна…
   Нет! я — совсем простолюдин!
И пращуры мои, как жадные вампиры,
Не пили пот и кровь невольников своих,
И мирным гражданам, в дубровах вековых,
Не наводили страх их мирные секиры.
Ни одного из них не превратил Мерлин,
   Волшебной силою дурмана,
   В постельничьи у Карломана…
   Нет! я — совсем простолюдин!
И пращуров моих честнáя алебарда
Не обагрялася в междоусобный бой;
И, Альбиону в честь, над городской стеной
Никто не водружал хоругви леопарда;
И избегали всех духовных паутин
   Они, как тягостной вериги,
   И не подписывали лиги
   Нет! я — совсем простолюдин.
Оставьте же меня при нашем сельском стяге…
Вам, господа, и крест, и ленты, и звезда,
А мне, убогому, позвольте, господа,
Вовек не изменять ни долгу, ни присяге!
И пусть останется навеки властелин
   В своем углу, и пусть с участьем
   Склоняет только пред несчастьем
   Свой сельский стяг простолюдин!
1860

Джон Мильтон

292. Потерянный рай
Из песни I
И девять раз уже сменилось время,
Мерило дня и ночи для людей,
Как Сатана, со скопищем проклятым,
Лежал, в горящей пропасти вращаясь,
Разбитый, сокрушенный, хоть бессмертный.
Но вместе с тем ему иная кара —
И бóльшая — была присуждена:
Его с тех пор терзать долженствовали
Две мысли — об утраченном блаженстве
И муках, нескончаемых вовеки.
Уныло он вокруг бросает взоры,
Горящие и скорбию мятежной,
И гордой, закоснелою враждою.

Еще от автора Данте Алигьери
Божественная комедия

«Комедия», ставшая для потомков «божественной книгой» — одно из величайших художественных произведений, какие знает мир. Это энциклопедия знаний «моральных, естественных, философских, богословских», грандиозный синтез феодально-католического мировоззрения и столь же грандиозного прозрения развертывающейся в то время новой культуры. Огромный поэтический гений автора поставил комедию над эпохой, сделал ее достоянием веков.Перевод и примечания Михаила Леонидовича Лозинского.Иллюстрации Гюстова Доре.


Божественная комедия. Ад

«Божественная комедия. Ад» – первая часть шедевральной поэмы великого итальянского поэта эпохи Возрождения Данте Алигьери (итал. Dante Alighieri, 1265 – 1321).*** Заблудившись в дремучем лесу, Данте встречает поэта Вергилия и отправляется с ним в путешествие по загробному миру. И начинается оно с девяти кругов Ада, где поэты встречают всевозможных грешников – обманщиков, воров, насильников, убийц и самоубийц, еретиков, скупцов, чревоугодников и прочих – среди которых узнают многих исторических фигур. Все они страдают от разных мук в зависимости от грехов, но самые страшные – в последнем, девятом кругу, где находятся предатели… Две другие части этого гениального произведения – «Чистилище» и «Рай».


Видение суда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Новая жизнь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».