Мастера детектива. Выпуск 13 - [116]

Сержант отступил и застыл в оцепенении, следя за тем, как машина подъезжает к «Плющевому коттеджу». Он невесело покачал головой, развернул свой велосипед и продолжил прерванный путь в Верхний Неттлфолд.

Эмберли оставил машину у ворот и пошел по дорожке, ведущей к парадной двери. Окно столовой было открыто, и Эмберли услышал доносящийся оттуда голос Марка:

— Черт возьми, ты испортила все дело! Лучше бы я этим занялся. Бьюсь об заклад, я бы так просто не попался и никому бы не дал себя обойти! Ты сама дала ему карты в руки, а теперь посылаешь за ним, чтобы он пришел сюда. Что, ты думала, это даст?! А вдруг кто-нибудь видел его?

Эмберли громко постучал в дверь, и голос сразу замолк. Через несколько секунд Марк Браун открыл дверь, и из-за нее выпрыгнул бультерьер, явно обрадовавшийся гостю.

Эмберли непринужденно сказал:

— Добрый день. Ваша сестра кое-что потеряла. Я хотел вернуть.

Марк узнал его и покраснел.

— Ах, это вы! Входите, пожалуйста. Боюсь, что я тогда немного набрался. Я очень благодарен, что вы доставили меня домой.

Эмберли не стал развивать эту тему. Когда хотел, он мог быть очень приятным, а сейчас он явно этого желал. Через две минуты Марк уже чувствовал себя с ним совершенно свободно и, оставив те немногие подозрения, которые у него были, пригласил его пройти к сестре.

Эмберли вошел в дом в сопровождении бультерьера и проследовал за Марком в маленькую гостиную.

Ширли Браун стояла у стола. Она не проявила никакой радости при их появлении и напряженно следила за Эмберли из-под нахмуренных бровей.

Эмберли это ничуть не смутило.

— Здравствуйте! — сказал он. — Благополучно добрались до дома в тот вечер?

— В противном случае я вряд ли бы сейчас была здесь, — ответила она.

— Ширли, прекрати! — вмешался ее брат, пододвигая стул. Пожалуйста, садитесь, мистер… Эмберли, так, кажется? Вы ведь хотите что-то вернуть сестре?

В ее глазах вдруг появился испуг.

— Вернуть? Мне?

— Вы кое-что забыли в «Нортон Мэнор», — ответил Эмберли.

Несколько секунд прошло в напряженной тишине. Брат и сестра переглянулись.

— Да? — сказал Марк с деланной беззаботностью. — И что же это?

— Мисс Браун обронила, — сказал Эмберли и достал из кармана смятый носовой платок, — вот это.

Напряженность сразу же исчезла, и Ширли протянула руку за платком.

— Как любезно с вашей стороны! Право, такое беспокойство! — довольно язвительно проговорила она.

— Не стоит благодарности, — вежливо ответил Эмберли.

Она смотрела на него со смешанным чувством удивления и враждебности. Ее более гостеприимный брат заполнил неловкую паузу, предложив Эмберли остаться на чай.

Эмберли принял предложение и, встретив негодующий взгляд Ширли, ласково улыбнулся ей. Она поперхнулась и вышла на кухню.

Извиняясь за скудность обстановки в доме, Марк рассказал, что они сняли этот коттедж на месяц. Вообще они оба работают в городе — тут он на секунду отвел глаза, — а здесь решили провести отпуск. Ширли работает секретарем у Энн Марч. Он рассчитывал, что Эмберли знает это имя. Энн Марч — писательница и очень неплохая. На вопрос, где работает он сам, Марк нехотя ответил, что в банке. Видя пристыженное лицо Марка, а также припомнив, что отпуск банковских клерков обычно меньше месяца, Эмберли заключил, что работу Марк потерял. Он тактично увел разговор в сторону от этой щекотливой темы.

Когда Ширли с чайным прибором на подносе возвратилась в гостиную, он любовался покрывалом из шакальих шкур, которым был застлан волосяной диван. Эмберли заметил, что один из его друзей привез такое же из Дурбана.

— В тамошних магазинах их полно, — ответил Марк, — и покупают их в основном туристы.

Ширли прервала этот дружеский разговор, предложив гостю молока и сахар к чаю. Эмберли перенес внимание на нее и, к ее досаде, стал обсуждать недавний бал в «Нортон Мэноре». Ее односложные ответы нимало не обескуражили мистера Эмберли, и по огонькам, зажегшимся в его глазах, было видно, что его только забавляет ее растущее и с трудом скрываемое раздражение.

После того, как с чаем было покончено, она попросила Марка убрать со стола и, как только он вышел из комнаты, гневно спросила:

— И как это понимать?

— Что как понимать? — ответил он вопросом на вопрос.

— Зачем вы приехали? Не думаете же вы, что я поверила, будто вы приехали из-за платка. Вы что, меня дурочкой считаете?

— Считаю, — ответил он с такой обезоруживающей улыбкой, что она, сама того не желая, чуть улыбнулась в ответ. Но тут же подавила улыбку.

— Равным образом не могу предположить, что вы приехали ради удовольствия провести время в обществе очень молодой и не очень умной особы.

Он засмеялся.

— У вас по крайней мере хорошая память.

— По-моему, — с нажимом сказала она, — вы самый грубый человек, какого мне выпало несчастье встречать.

— В самом деле? Нужно полагать, что в этом вопросе вы компетентный эксперт.

Она неожиданно рассмеялась и встала.

— Вы невозможный человек, — сказала она и протянула ему руку; это явно был жест прощания, но, хотя Эмберли тоже поднялся, он не стал пожимать ей руку. Ее рука упала, с лица сошла улыбка. Она сказала резко:

— Мистер Эмберли!

— Да.

— Я кажусь вам подозрительной. Должна казаться, я это понимаю. Но если вы подозреваете меня, то почему не предоставите полиции возможность заняться мной?