Мастер тату - [31]

– Садись, – велел усатый Кириллу. – Садись и попробуй. И скажи мне потом, что ничего лучшего в жизни ты не пробовал. И скажи это потом Глобусу.

– Ага, – кивнул Кирилл, медленно опускаясь на кровать. Справа от него сидел Мурзик, завистливо косясь на журнальный столик. Впереди и чуть слева сидел в кресле усатый и выжидающе смотрел на Кирилла. Напротив кровати покачивал длинными ногами в тренировочных синих штанах огромный негр. У выхода из комнаты стоял мрачный Закир, скрестив на груди мускулистые руки. И только конопатый парень на кровати безмятежно сопел себе, улыбаясь каким-то своим снам.

Кирилл посмотрел на рассыпанный по столу порошок и понял, что сам себя загнал в ловушку. Все в этом номере таило угрозу – и кокаин, и негр, и Закир, и Мурзик...

– Давай, Вова, не тяни, – сказал усатый, и Кирилл почувствовал, как обращенные на него взгляды становятся все более напряженными и подозрительными. Ловушка под названием "кокаин" смотрела на Кирилла, а Кирилл смотрел на нее. Он знал, чего можно ожидать от злобного жестокого бандита, но вот чего ожидать от кокаина, он не знал. Поэтому Кирилл решил, что это самая опасная ловушка. И ошибся.

– Я чего-то не пойму, – зловеще проговорил Закир. Кирилл закрыл глаза и опустил голову к столу, будто нырнул в воду. Порошок пролетел вверх в носоглотку как бешеный экспресс.

– Хоп, – одобрительно сказал усатый.

В этот момент в коридоре Львов остановился и мотнул головой в сторону двери с цифрой 526. Парень из гостиничной службы безопасности осторожно поднес ключ к замку.

– Я войду первым, – предупредил Хорек и снял пистолет с предохранителя.

Глава 23

Он рассуждал про тяготы жизни еще минут десять. Молчун все это время согласно кивал, не решаясь нарушить ход мыслей Филимонова своими вопросами. Выходило, что у Филимонова забот полон рот, и в какой-то миг Молчуну даже подумалось, что не фиг тут сидеть со своей ерундой, у человека вон какие проблемы... Но потом Молчун все же собрался, улучил момент, когда Филимонов заталкивал в рот сигарету, и осторожно проговорил:

– Я хотел бы узнать... Как там продвигается расследование...

– А никак, – быстро ответил Филимонов и развел руками. Его слова прозвучали так исчерпывающе, что Молчун хотел было подняться со своего неудобного стула да пойти домой. Он даже чуть оторвал ягодицы от стула – к счастью, Филимонов в клубах табачного дыма этого не заметил и счел нужным дополнить свое заявление:

– Сам посуди, с чего оно будет двигаться? Три недели назад у нас тут укротителю тигров, народному артисту, голову проломили...

– У вас тут? – удивился Молчун, оглядывая тесный кабинет. В его представлении укротители все были плотными мужчинами с хлыстами и пистолетами, в высоких цилиндрах... Поэтому было непонятно, как в одном кабинете могли уместиться и сам укротитель, и те отчаянные ребята, что покусились на целостность укротительского черепа.

– В районе, я имею в виду, – уточнил Филимонов. – Так вот, к чему я это тебе говорю... Народного артиста! Среди бела дня! При десяти свидетелях! И тоже – ни тпру ни ну. Соображаешь?

Молчун неопределенно покачал головой.

– А ты соображай, – посоветовал Филимонов. – Не хочу тебя обидеть, но племянница твоя была совсем не народная артистка. Она была проститутка. Знаешь, как их еще называют?

Это Молчун знал.

– Бляди, – сказал он и, кажется, не угадал. Филимонов вздохнул.

– Группа риска их называют, – сказал Филимонов. – В том смысле, что они сами нарываются на такие истории. Да еще ночью, да еще на съемной квартире. Свидетелей нет, улик эти гаврики тоже не оставили... Как я буду двигать это дело? Тем более что спросят с меня в первую очередь за народного артиста, будь он неладен! А за твою племянницу с меня не спросят. Это я тебе честно говорю, откровенно, соображаешь? Глухое дело. Филимонов запыхтел как паровоз, изредка молниеносными движениями стряхивая пепел в банку из-под пива.

– Ну а хотя бы версии какие-нибудь? Предположения? – сказал Молчун с намеренной обреченностью в голосе. – Если квартира съемная, то ведь хозяева видели тех людей, кому сдавали...

– Ну видели, – равнодушно согласился Филимонов. – А толку? Хозяйка квартиры – бабка семидесяти лет. Каждый вечер выходит на Садовое кольцо с деревяшкой на шее "Сдаю квартиру". Ясно, кому она сдает – проституткам да их клиентам. Память у нее соответственно возрасту – ну было каких-то два мужика, ну дала она им ключи от квартиры... Лиц не помнит. Помнит, что один был повыше, другой пониже. Каши из этого не сваришь.

– А может быть, это конкурирующая группировка? – не без труда выговорил Молчун заготовленный вопрос. Филимонов посмотрел на него как на идиота.

– Какая группировка? Какие конкуренты? Твоя племянница и ее подруга сами по себе работали, без всяких группировок. А если бы они кому мешали, так им бы в худшем случае морды набили. Но не убили бы. И уж тем более не стали бы ноги резать...

– Ноги? – помимо воли Молчуна перед его глазами поплыла квартира на Ленинском проспекте, темные лужи крови... И ноги. Неподвижные, неестественно вывернутые. Мертвые. – Резать? – переспросил Молчун будто в трансе.