Мастер Лабиринта - [120]

Если Мастер меня съест, то он заразится Зерном. Если он хотя бы будет рядом, когда оно прорвётся - он заразится. Умрёт. Больше никого не искалечит, как Марию. Ничью жизнь не поглотит.

Пусть это будет моя... нет, не жертва... вклад. Пусть это будет мой вклад. Если я не могу принести в мир искусство - то хотя бы смерть.

Я обернулся, оценивая путь, который пробежал - как будто свою короткую дурацкую жизнь.

Меньше, чем казалось. На стенах коридора проступали копии моих картин.

Все, что я рисовал с раннего детства. Многое, о чём забыл. Те наброски, что я порвал, злясь на ошибки. Полотна, что украл Алик, и те, что жили задумками в голове. Я смотрел, и они мерцали, как на выставке.

Всегда хотел, чтобы мои работы висели в галерее. Чтобы на них смотрели. Чтобы я сам на них мог указать и сказать: вот он я.

- Вот он я. - Произнёс я.

Позади светились мамины портреты - от хороших до глупых и неудачных. Стаканы, яблоки, кубы, растяжки цвета. Пейзажи. Нарисованные книжные полки и мячи. Андрей. Андрей, обнимающий Лиану. Золушка, Золушка, Золушка. Звери и цветы из зоосада. Май.

Я отвернулся и побежал дальше.

Мастер ждёт в моей келье. Я знал это, как знал дорогу.

Я бежал по памяти, подгоняемый червячным шевелением в не видящем глазу. И едва не врезался в глухую стену там, где должен был быть поворот.

Развернулся и побежал обратно - до знакомой развилки. Где-то здесь ошибся. Я хорошо помню лабиринт, не мог же он за день разрушить одни стены, а вырастить другие.

Или это иной лабиринт, или законы реальности изменились.

Эту развилку я не знал. Никогда здесь не был, и не представлял куда идти дальше.

Сердце зачастило, чужеродный пульс в голове отозвался ускорившись.

Я заблудился.

- Нет-нет-нет. - Я прижал ладонь к невидящему глазу. - Нет-нет, ещё времени, немного, не сейчас, пожалуйста...

Зерно не понимало. Оно хотело жить. Как и я.

Если забраться на стену, сверху будет видно куда идти. Я запрокинул голову, но стены как будто ещё выросли, а мантия вздымалась и опускалась, словно море в бурю. От этого зрелища накатила дурнота.

Нужно спешить.

Но начну с того, чтобы признать реальность: я заблудился.

Я побежал обратно, «отматывая» маршрут, пока не выскочил в узел, из которого, словно раскрытая ладонь, расходились пять коридоров. Я остановился напротив «большого пальца», вслушиваясь в пронизывающий лабиринт поток, развернулся и выбрал «мизинец». Побежал. Запоминая путь, впечатывая в память мельчайшие детали. Камень на земле - здесь. Рытвина - там. Голову, как раздутый воздушный шар, распирало не только от заражения, но и от перегрузки оперативной памяти. Чтобы снизить её, я группировал камни, выщерблины и неровности, на которые ориентировался, сначала по трое, затем - по пять.

Выбрал ещё один правый коридор. Спустя сорок шагов вышел из «большого пальца», оказавшись в начале петли. Лабиринт - тренажёр ошибок. В боку кололо. Из порезов... всех порезов... шла кровь. Даже из крошечной ранки под бровью, которую проделало зерно, проникая мне под кожу. Тонко тёплой струйкой она скапывала на щёку. Нанниты сражаются, и их не хватает, чтобы закрыть рану.

Может быть, они победят? Удачи вам, маленькие паразиты.

Моё время заканчивалось, но мне все равно надо отдохнуть. Хоть немного. Я стоял, проклиная себя за то, что не двигаюсь.

Мне почудился запах.

Сначала - как воспоминание, а не сам запах. Острый звериный пот, чёрный привкус падали, воняющая старым самцом шерсть.

Медведь преследует меня.

Я побежал в «безымянный палец», но коридор уводил в сторону от давящего на сознание течения, и я вернулся. Там, где я прошёл, остались тёмные капли: на стене, на земле. Медведь идёт по следу моей крови.

Его запах обострился до тошноты.

Я вспомнил рвущие меня когти, как нога лопнула под его весом, свои празднично блестящие внутренности, и зажал ладонью рот, сдерживая крик. Он вернулся за мной. Сейчас я услышу топот позади или вылечу прямо на пещерную тварь.

Я выскочил в другой рукоподобный узел.

Выбрал. Побежал. Выбежал.

Я в петле.

Я действительно в петле? Я запоминал повороты, но в голове путалось. С каждым шагом - больше. Казалось, изгибы лабиринта сглаживаются, коридоры сужаются и разрастаются, пробивают новые ходы. Казалось, что я блуждаю не снаружи - а внутри. Внутри зерна, ставшего растением, по его стеблям и его корням. В его риозе. Пульс в глазу говорил мне, что так и есть.

Зрение начало мерцать. На этот раз - в обоих глазах. И в том, которым я ещё видел, и в том, в котором уже была тьма. Дрожа, она сменялась серостью. Я сейчас ослепну. Ослепну, и умру без глаз. Умру в темноте.

- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста... - Я вцепился пальцами в голову.

Нет богов, кроме того, что раскрыл надо мной рот. Никто меня не услышит, никто меня никогда не слышит.

В мигании то появляющегося, то пропадающего мира чудилось, что стены сдвигаются, подкрадываются специально медленно - чтобы я не мог заметить наверняка и сомневался, пока не станет поздно.

Воздух как будто загустел, как ни вдыхай. Я расстегнул куртку и рубашку, но это не помогло, оба моих сердца - в груди и в голове - сговорились и душили частящим пульсом. Я упёрся спиной в одну из стен и таращился на другую. Движущуюся на меня. Или не движущуюся? Или мне кажется?