А ведь ещё недавно казалось, что всё плохо. Что хуже уже не может быть. Оказывается, может.
«Ну что сегодня за день такой?»
У него всё валилось из рук с самого утра. А ведь это руки самого аккуратного зельевара страны. Возможно, даже самого аккуратного зельевара мира. Он потушил огонь под плавящимся котлом и просто ушел из лаборатории.
Делать ничего не хотелось. Просто сидеть у камина и пить огненное виски. Голова немного закружилась после первого стакана. «Вот, уже хорошо» — подумал мужчина. Он встал и убрал бутылку в небольшой бар. После этого вернулся в кресло и вновь начал перечитывать письмо, которое получил утром.
— Северус, мальчик мой, — ядовито выговорил вслух Снейп и усмешка вновь сползла с бледного лица. Он бросил листок в камин и, уже довольно трезвым взглядом, смотрел на то, как за письмо медленно принимаются языки пламени. Пергамент скрючился, съёжился, потом снова распрямился, но тут же свернулся и потух. Северус наморщил лоб и на мгновение зажмурил глаза. Он, нахмурив брови, с отвращением следил за этим процессом, похожим на пытку Круциатусом. На каменном дне камина, рядом с потрескивающими дровами, остался лишь чёрный комок пепла, похожий на него после всех лет унижений, пыток и страданий, выпавших на его, по меркам волшебного мира, совсем недолгую жизнь. В глазах Северуса на мгновение мелькнула боль, словно он сочувствовал клочку бумаги, который нехотя принёс ему столько неприятных воспоминаний.
Снейп переоделся в единственные маггловские джинсы и рубашку. Вместо привычной мантии надел длинное чёрное пальто. Порывистыми движениями, будто боясь передумать, он поднял с пола конверт и достал оттуда лимонную дольку, которая, по обыкновению, служила порт — ключом, и перенесся на залитую солнцем лужайку перед домом 4, что на Тисовой улице.
* * *
Сегодня утром, перед самым рассветом ему впервые за много лет приснился сон, от которого не хотелось просыпаться. Он даже почувствовал себя счастливым. Но настойчивый стук клюва в окно разбудил его на самом интересном месте. Мужчина разочарованно застонал, потом выругался, и с трудом выбрался из тёплой кровати. Открыть окно было не самой хорошей идеей. От этого он продрог ещё больше. Из — за своей излишней худощавости он очень быстро замерзал и ненавидел холод. Птица оставила конверт и выпорхнула обратно. Северус поёжился и, накинув чёрный бархатный халат поверх пижамы, взял со стола письмо, и устроился в кресле, предварительно пустив Инсендио в камин.
Взгляд быстро и легко скользил по буквам легко узнаваемого почерка, с которым он познакомился на третьем курсе, когда его хозяин решил послать письмо матери Северуса, где объяснял, что случилось с её сыном и почему четверо подростков, которые оказались рядом, не были наказаны. Как будто её это волновало! А вот Северуса тогда это действительно волновало. Возможно, именно с того дня он понял, что верить и надеяться не имеет смысла. Вот только любовь никто не отменял. Хотя сам Северус не признавался в этом никому. Даже себе.
«Северус, мальчик мой, мне пришлось уехать на несколько дней, но у меня есть к тебе просьба. Речь пойдёт о Гарри Поттере…»
Северусу Снейпу стоило огромного усилия, чтобы не скомкать письмо и не бросить в камин. Прошло почти десять лет и Северус тщетно надеялся, что больше не услышит, не увидит и даже не почувствует запаха этой фамилии. Говорят, глаза боятся, а руки делают. Но сейчас всё было с точностью до наоборот. Руки предательски задрожали, а глаза продолжали читать:
«Я надеюсь, мальчик мой, ты не забыл о клятве, которую дал мне в ночь смерти Лили Эванс»
— Как же! Забудешь тут, — проворчал зельевар.
«Ребёнку нужна помощь»
— Почему именно я?
«Минерва не может. Она уехала вместе со мной. А ты, я думаю, будешь не против повидать знакомую детства»
— Знакомую? Детства? О чём этот старый ма… Кхм…
«Гарри живёт у своей тёти. Я надеюсь, ты помнишь Петунью?»
— Ещё один ужас.
«У ребёнка, Северус, был неконтролируемый выброс магической энергии. Мои следящие чары оповестили меня, что его жестоко наказали»
— Если вспомнить Петунью, в это легко поверить. Интересно, что мог сделать этот мелкий комок проблем, чтобы его наказали, да ещё и жестоко?
Зельевар вспомнил Джеймса Поттера и про себя решил, что наверняка что — то очень мерзкое, а значит так ему и надо.
«Помнишь свой первый выброс, Северус?»
— Леглимент несчастный! Больше ты не заберёшься в мои мозги, Альбус!
«Помнишь, что сделал тогда твой отец?»
— Да, я после этого пять дней сидеть не мог. И с того дня отец меня возненавидел.
«Но у тебя была мать, которая тебя понимала».
— А толку от этого? Она мной не интересовалась!
«А у мальчика нет никого».
Северус отвёл глаза от пергамента, буквы на котором неожиданно заплясали. Он потёр переносицу, глубоко вздохнул пару раз, не отрывая взгляда от огня в камине, и успокоил дрожавшие руки.
«Северус, прошу тебя навестить мальчика. Действуй по обстоятельствам, но не в коем случае не забирай его оттуда. Магия крови действует безотказно, пока он живёт у тёти».
Дочитав письмо, зельевар чертыхнулся и брезгливо отбросил пергамент на стол. Потом встал и, переодевшись, ушёл в лабораторию. Это было единственное место в ужасном замке, которое его успокаивало, и где он чувствовал себя комфортно.
