Мастер артефактов - [73]

– Как такое вообще возможно?

Палец Ойру скользнул по ее лбу к виску.

– Маска не смогла исцелить тебя, и все же твое тело выжило даже после того, как душа покинула его. – Ойру постучал по золотой поверхности. – Здесь поработала какая-то иная сила. Пока ты была без сознания, я осмотрел тебя и нашел у тебя в голове, у самого глаза, кусочек золота.

Маюн подняла руку к переносице, ощупала левый глаз и висок.

– Металл? – переспросила она. – У меня в голове?

Ойру кивнул:

– А в нем – следы крови терранского инквизитора. – Он пристально посмотрел на девушку. – Ты знаешь, как он в тебя попал?

Маюн вспомнила, как из жезла, который держал ее отец, ударила струя огня и обрушилась на Аннева; как в ответ из мерзкой руки кеокума вырвалось демоническое пламя и в один момент поглотило Тосана. Она вспомнила, как в лицо ей, сжигая кожу, полетели расплавленные капли металла от отцовского кольца и куски обугленной плоти. Аннев изуродовал ее – лишил всего, что у нее было, – а потом бросил в пропасть, где ее истязали чудовища, ворвавшиеся в деревню.

– Это все монстры под землей, – сдавленно, с ненавистью произнесла она. – Они поливали мое лицо какой-то гадостью.

– Аклумерой, – спокойно поправил Ойру. – Это магия в жидком виде. Она исцелила твои раны – и стала твоим проклятием. Но дело не в ней.

– Значит, в моем отце. – Маюн вспыхнула от стыда. – Он владел магией.

Ойру покачал головой:

– Это другое. У тебя в черепе артефакт, который усиливает магию твоей маски. – Его темные, как омуты, глаза застыли на Маюн. – Как он туда попал?

Маюн озарила догадка.

– Кольцо отца. Он утверждал, что Одар благословил его даром проницательности и поэтому он всегда знает, правду ему говорят или нет. Но… я не верила ему, подозревала, что дело в этом кольце, которое может являться артефактом. В день его смерти оно было у него на руке.

– Оно служило ему и для исцеления?

– Не знаю. – Маюн сглотнула горькую слюну. Воспоминания об отце, обманувшем ее, приносили обиду и боль. – Отец считал, что артефакты послушны лишь тем, кто силен духом и чист сердцем. Говорил, что он единственный, кому можно их доверить, остальным недостает рассудительности и благочестия.

Она подавила желание расхохотаться и презрительно фыркнула:

– Самодовольная, лживая скотина.

Маюн со злостью сплюнула – правда, скорее символически, чем по-настоящему. Она помнила, как оконфузилась в прошлый раз.

– Кольцо создал человек, обладавший талантом крови, – невозмутимо продолжил Ойру. – И магия артефакта, похоже, возросла благодаря аклумере.

– А маска?..

– Маска сделала ее еще мощнее. Какие бы способности ни были даны тебе от рождения, сочетание кольца инквизитора, аклумеры и маски превратило тебя в нечто… диковинное.

– В монстра. Такого же урода, как и ты.

– Можно и так сказать.

Маюн усмехнулась:

– Но от смерти оно меня не спасло.

– Ты была мертва лишь наполовину. Могло быть и хуже.

Ойру окинул взглядом поля, тянувшиеся по левую руку, потом повернул голову вправо, устремив взор вглубь Чащи.

– Против кровяного дракена у тебя не было ни малейшего шанса, и все же ты убила его. Я впечатлен. – Беспристрастные глаза вновь уставились на Маюн. – Настало время для следующего испытания. Точнее, их будет три.

Он сделал быстрое движение пальцами и буквально из пустоты извлек окровавленный кусок ткани.

– Я похитил фермера и спрятал его здесь, неподалеку. – Он кинул тряпку Маюн. – Найди его.

– И что потом?

Маюн поднесла ткань к лицу и глубоко вдохнула. Даже сквозь маску она ощутила запах – и вкус – крови. Острый привкус меди. Обжигающая нота железа. Аромат жизни… и смерти.

– Это первое испытание. Второе – ты должна получить ответы.

– О чем мне спрашивать этого идиота?

– Сама узнаешь, когда найдешь его.

– А третье?

– Это будет нечто особенное. Возможно, оно объяснит, почему ты убила дракена, а не наоборот.

Глаза Маюн сузились. Ее костюм для жатвы был насквозь пропитан кровью и изодран в лохмотья. На ее теле не осталось ни царапины, но голод и жажда, проснувшиеся с новой силой, сводили с ума.

Ей нужна энергия… и боль.

– Я найду этого фермера.

Глава 21

Маюн рассматривала мужчину, привязанного к стулу. Лицо несчастного вспухло под синяками; из ран на лбу, груди, руках сочилась кровь. От ее густого сладковатого запаха у Маюн скрутило живот: боги, как она голодна! Она изнывала от желания вонзить зубы в кусок еще не остывшего мяса. О, этот запах! Он дразнил, кружил голову, заставлял ее дрожать от предвкушения, как дикого зверя, наконец загнавшего добычу.

Но Маюн уже успела понять, что есть другой способ если не утолить этот нечеловеческий голод, то хотя бы на время приглушить его. Она поняла это, когда расправилась с целой стаей волков.

Она должна убивать.

И отрицать это все равно что отказываться от еды. Маска ослабляла муки голода: она поглощала боль и в ответ давала силу, но это было равнозначно тому, как если бы человеку, изголодавшемуся по мясу, предложили морковную котлету. Жить можно – но удовлетворения никакого. Маюн уже поняла, что должна убивать: только забирая чужую жизнь, можно испытать желанное насыщение, почувствовать силу, бурлящую в каждой клетке тела. Маюн была уверена, что она не превратилась в вампира… но то, что становится чудовищем, знала наверняка.