Мастер артефактов - [71]

– Хотеть не вредно. Ты уж не обижайся, мастер Никлосс, но Рив – человек занятой и тратить время на ваши чудачества не станет.

– Как скажете, мастер Ченг, однако Судьба всегда найдет способ изменить наше представление о существенном и незначительном. Для того чтобы положить конец Молчанию богов, потребуется по одному служителю каждого бога. – Цзянь положил ладонь на грудь. – Возьмите меня. Я – лич, прорицатель и некромант. Подобное сочетание нечасто встретишь среди моего народа, однако оно совершенно необходимо для постижения замыслов Судьбы. Мастер Корентин – шаман, а значит, егерь и оборотень в одном лице, что тоже большая редкость. Леди Содья – крозеранка по рождению и почитательница Дорхнока. Она – заклинательница теней, но помимо этого наделена еще одним редчайшим талантом – она ткач пустоты, коих в Крозере не рождается уже многие века. Поэтому Краснопал и проделал столь долгий путь, ведь только в этих краях он смог бы отыскать свою Темную госпожу – Смоляную Галку.

Аннев с Фином беспокойно переглянулись. Им довелось повстречаться с Содьей в замке Янака. Это была стройная грациозная женщина, одетая лишь в серое и черное, причем ее одеяние из дорогой ткани выглядело так, словно его нарочно изрезали, чтобы придать ему вид лохмотьев. Облик Содьи и ее манера двигаться напомнили Анневу Ойру, но вот на мага она вовсе не походила. Дралась великолепно – это да. В два счета отобрала у них жезл принуждения и обезвредила Аннева, при этом не прибегая к магии.

«Но ведь она заковала меня в наручники, – подумал Аннев, вспомнив, как лишился своего протеза. – А сделать это можно было лишь с помощью магии».

– Цзянь, – позвал он, глядя на Фина. – Я правильно понимаю, что Содья Рокас владеет магией теней?

– Безусловно, мастер Айнневог.

– Означает ли это, что и ее семья имеет магические таланты? Те люди в особняке не очень-то походили на магов.

Цзянь едва заметно улыбнулся:

– У матери Содьи имеется талант, так называемое ткачество пустоты, но кровосмесительные браки, распространенные в семействе Сэвор, привели к тому, что эта способность так никогда и не проявилась. А вот отец… в его крови сильна магия заклинателя теней, которая и пробудила древнюю магию. Думаю, у братьев и сестер Содьи тот же талант крови, что и у нее, однако мне нужно вкусить их, чтобы сказать наверняка.

– Вкусить? – скривился от отвращения Титус.

– Да, попробовать, какова их кровь на вкус, – обыденным тоном произнес Цзянь и накинул капюшон.

Тут к Анневу подошел Фин и зашептал:

– Ты только головой не верти, понял? За нами следят. Там, в саду, кто-то есть.

Превозмогая жгучее желание обернуться, Аннев шепнул в ответ:

– Давно?

– Как только вышли на дорогу. – Фин незаметным жестом показал рукой на ряд цветущих вишен, растущих на окраине поместья Рокас. – Лепестки то и дело взлетают в воздух, будто их нарочно подбрасывают. Может, кто-то бежит сквозь деревья. Может, прыгает.

Аннев почувствовал себя дураком: и как он сам не заметил слежки?

– А сейчас он где?

– Почти наравне с нами. Думаю, он – или она – хочет нас незаметно обогнать. Гляди в оба.

Вишневый сад к тому моменту кончился. Аннев скосил глаза, силясь рассмотреть что-нибудь среди цветущих персиковых деревьев соседнего поместья, но все безуспешно. И вдруг, некоторое время спустя, он явственно увидел зеленые и коричневые блики. Они перемещались между стволами, и их движение сопровождалось легким возмущением пелены из падающих лепестков. Аннев повернул голову, и в тот же миг движение прекратилось.

– Вон там, – тихо произнес Аннев. – Но я не могу его разглядеть.

Пока Аннев с Фином высматривали внезапного преследователя, Терин из кожи вон лез, чтобы до смерти запугать Титуса, живописуя все возможные кошмары, поджидающие их в Нижнем квартале. Напрасно Шраон то и дело повторял, что Пепельный квартал находится на северо-западе, а «Бездонный кубок» на юге, – Терина было не остановить. Он самозабвенно вещал об извергах, шатающихся по кварталу средь бела дня, каннибалах на каждом углу и забрызганных с ног до головы кровью некромантах. Во время описания последних Шраон тактично кашлянул, и до Терина дошло – пусть и не сразу, – что Цзянь наблюдает за ними с улыбкой на губах: розовые глаза йомада сияли весельем.

– Я… хм. – Терин умолк, беспомощно глядя на друзей, но спасать его никто не собирался.

В конце концов сам Цзянь и пришел ему на выручку:

– Это правильно, что вы боитесь некромантов, аватар Терин, ведь те, кто имеет дело со смертью, редко ценят жизнь.

– Но… вы же сами…

– Некромант, все верно.

– Но вы… как бы сказать… вы не страшный. Я имею в виду, выглядите вы жутко, конечно. Белый как мел, глаза розовые. Но мне кажется, вы… даже не знаю.

Цзянь кивнул.

– А если бы у меня рот был измазан кровью? Или за мной шествовала армия мертвецов? Тогда вы испугались бы?

– Ну, э-э…

– Думаю, испугались бы. Даже не думаю, а знаю наверняка. Видите ли, аватар Терин, я одинаково высоко ценю и жизнь, и смерть. Я не забираю жизни бездумно и не призываю тех, кто перешел в царство духов, веселья ради. И к жизни, и к смерти надлежит проявлять равное уважение.

Аннев слушал их разговор вполуха, пристально вглядываясь в цветущие персиковые деревья. Однако никаких признаков движения больше не было, – по-видимому, таинственный преследователь их все-таки обогнал. По мере того как они продвигались по Королевскому тракту, сады становились меньше, а особняки – скромнее. Вскоре кирпичную кладку мостовой вновь сменили булыжники; по обеим сторонам дороги катили экипажи, а стражники встречали и провожали компанию куда как более подозрительными взглядами. Цзянь глубже надвинул капюшон и снова превратился в молчаливую даму благородных кровей, сопровождаемую наемной охраной.