Мастер артефактов - [136]

– Верно мыслишь, – одобрил Фин.

Теперь, когда он видел Содью и Квинн рядом, они казались ему совершенно разными. Да, обе бледнокожие, темноволосые, сухощавого телосложения – но на этом сходство заканчивалось.

– Мы думаем оставить два входа. – Содья подняла обугленную деревяшку, провела ею по стене и, убедившись, что писать можно, принялась набрасывать их с Фином план. – Мы заблокируем все туннели, кроме нижнего и верхнего. Внизу разожжем огонь, и дым станет заполнять логово.

– Получится будто бы дымоотвод, – оживился Сидж. – Или вытяжка.

– Именно. В это время одна команда будет ждать у входа в верхний туннель. Почуяв запах дыма, она заблокирует вход, а когда дым станет достаточно густым, вторая команда запечатает нижний туннель. Потом останется только ждать. – Содья обвела всех присутствующих взглядом и добавила: – Вот так.

– А сколько там всего туннелей? – спросил Толк, вернувшийся к своим плашкам.

– Семь. – Содья начала чертить новый рисунок. – Четыре завалены изнутри, нам нужно будет запечатать их еще и снаружи – на всякий случай. Остается три: передний вход – он выходит на поверхность; задний, который ведет прямиком в Подземье, и аварийный выход.

– Это еще что? – спросил Толк.

– Туннель, ведущий в Северную Токру. Попасть этим путем в логово почти невозможно – течение слишком сильное, – но это отличный способ быстро оттуда сбежать. Если умеете надолго задерживать дыхание.

– И как, интересно, вы собираетесь запечатывать туннели? – спросил Нэлдон; скепсис еще не покинул его. – Обрушить их? Но тогда мы все можем остаться под землей – или под водой.

– Все просто: мы построим стену. Кирпичик за кирпичиком. – Фин подобрал с пола уголек и начал заштриховывать те части рисунка Содьи, которые означали входы в туннели. – Мы натаскаем сюда камней и глины и примемся за работу. С этими четырьмя проблем не возникнет.

– А что с остальными?

– Верхний мы обрушим, причем находиться в нем самим нужды нет – все сделает гравитация. А нижний мы зальем смолой, и полыхать он станет от начала до конца. Скорее всего, Салтар предпочтет выбираться другим путем, но если и сунется сюда, то, пока выберется, успеет одуреть от ядовитых паров и превратится в головешку. Тогда прикончить его будет проще простого.

– А если он решит попросту уплыть? – спросила Квинн. – Что его остановит?

Фин взглянул на Сиджа и Поли:

– Сумеете сплести рыболовную сеть?

Поли улыбнулась:

– Я запросто, а вот у Сиджа руки-крюки, в одиночку он только напортачит.

– Вовсе нет! – запротестовал здоровяк. – Ну, то есть да… но все равно невежливо так говорить!

– Вот и отлично, будешь помогать Поли, – сказал Фин. – Нужно найти побольше цепей и канатов, и тогда получится крепкая тяжелая сеть, способная удержать такого монстра. Если не выйдет сжечь его или утопить – поймаем, как рыбину, и отрубим голову.

Поли с Сиджем хитро переглянулись.

– Сделаем.

– Молодцы. А мы тем временем займемся туннелями.

– Не так быстро. – Нэлдон поднял руку в знак возражения. – Положим, это безумие закончится так, как ты говоришь: мы прикончим ящера и займем его логово. Допустим даже, после нашей осады оно все еще останется пригодным для жилья. Дальше-то что?

– А дальше мы станем обладателями секретной, отлично укрепленной штаб-квартиры и приличной горы монет.

Сидж шлепнул хмурого Нэлдона по спине:

– Ну, Нэд, что я говорил? Парень и правда соображает!

– Нас найдут, – возразил Нэлдон и стряхнул его руку. – Надзиратели непременно нас найдут. Даже если поначалу эта афера и сойдет нам с рук, нас станут искать. Гильдия натравит на нас верховных надзирателей – и все, нам конец. Мы отправимся на корм рыбам, и этого даже никто не заметит.

– Эх ты, пессимист, – пожурил его Сидж и обвил плечи лекаря массивной ручищей. – Пришло время рискнуть: Нэд, ты же не хочешь и в пятьдесят горбатиться на Гильдию.

– Мне и так пятьдесят.

– Так я о чем!

Нэлдон глубоко вздохнул.

– И ведь знаю, что потом пожалею, – пробормотал он, качая головой, – но так и быть – я с вами.

– Вот и славно. – Фин постучал по черным линиям на стене. – Тогда за работу!

Глава 42

Маюн стояла на краю и смотрела в бездну хаоса. Тени вздымались и опадали, подобно морским волнам, разыгрывая нескончаемую пьесу о жизни и смерти, крови и жестокости, страсти и соблазнении. Главными актерами были мужчины и женщины, но Маюн замечала детей и животных, каких-то уродцев и прочих неизвестных ей существ, наделенных разумом.

«Преддверие преисподней», – промелькнуло у нее в голове.

– Это то, о чем люди грезят во снах? О насилии и всевозможных зверствах?

– Да. Теперь ты понимаешь, почему я назвал человеческие сны ядом.

Маюн передернуло – подобных чувств она не испытывала с того момента, как надела маску. Что же это было? Стыд? Отвращение? А может, неловкость? Ее эмоции так долго служили лишь одной цели – разжиганию ненависти, – что все эти слова превратились для нее в пустой звук. Желудок вдруг скрутило, а к горлу подкатила тошнота.

– Но ведь это какое-то извращение. Это не настоящая жизнь.

– Конечно нет. Это тень жизни. Все эти существа – не более чем мысли и сновидения, образы и воспоминания; но тех, что способны просочиться из мира снов, можно назвать скорее кошмарами. Дело в том, что мост между этими двумя мирами можно построить лишь из снов о жизни и смерти, поэтому эйдолы стекаются сюда, привлеченные скрытой в этих снах мощью.