Маски сброшены - [73]

Любопытные, удивленные, недоверчивые взгляды устремились поочередно то на Елизавету, то на Алексиса, то на Владимира. Но ни Елизавета, ни Алексис, ни Владимир не смутились от этих взглядов, а встретили их смело и с достоинством.

Слегка накалившуюся обстановку разрядил некий почтенный господин, который с радушным видом подошел к Алексису и представился:

— Князь Петр Александрович Кунецкий — советник его императорского высочества и друг вашего батюшки.

— Очень приятно, князь, — немного смущенно произнес Алексис.

— Скажу вам по секрету, молодой человек, что я один из немногих присутствующих, кто уже знал все о вас, — признался князь Кунецкий, — до того, как ваш батюшка представил вас этой публике.

— Вот как!

— Именно я по просьбе своего друга — графа Вольшанского хлопотал о том, чтобы вас официально признали его сыном.

— Примите мою благодарность за ваши хлопоты, князь.

Между князем Кунецким и Алексисом завязался оживленный диалог. Владимир находился чуть поодаль от них и краем глаза наблюдал за ними. Он был охвачен любопытством и заинтригован, что его сын и советник так быстро нашли общий язык. Любопытство подтолкнуло его подойти к ним.

— Приятно видеть вас, князь, на этом приеме и особенно приятно видеть с моим сыном, — приветственно произнес Владимир.

— Я очень желал познакомиться с этим молодым человеком, о котором я много слышал от вас, но не имел чести знать его самого, — сказал князь Кунецкий. — И надо сказать, он произвел на меня хорошее впечатление.

— Мне приятно это слышать, — улыбнулся Владимир.

Извинившись перед Алексисом за прерванный разговор, князь Кунецкий отвел Владимира в сторону и откровенно признался:

— Вы очень смелый и решительный человек, граф. Ваш поступок заслуживает восхищения. Признать вот так открыто перед всеми своего незаконнорожденного сына, который к тому же все это время считался сыном другого человека и носил другую фамилию… Не каждый на такое способен!

— Благодарю вас за столь лестный отзыв.

— Хорошо, что вы не занимаете важный пост в государстве, — отметил князь Кунецкий. — Иначе это могло бы отрицательно сказаться на вашей карьере. Скажу вам откровенно: вся эта история о давнем знакомстве с вашей настоящей супругой и внезапное появление вашего сына, о котором вы ничего не знали, — многим может показаться все это весьма странным.

— А вам? — поинтересовался Владимир.

Князь Кунецкий не ответил на его вопрос. Он его даже не услышал. Его взгляд и внимание были обращены на графиню Елизавету Вольшанскую, которая в этот момент о чем-то беседовала со своей матерью.

— Ваша супруга очаровательна! — с восхищением произнес князь Кунецкий.

— Мне это хорошо известно, — согласился Владимир, послав своей супруге влюбленный и подбадривающий взгляд.

Елизавета радушно встретила этот взгляд и послала ответный, не менее влюбленный и подбадривающий. Затем она призналась матери:

— Я рада, что все это кончилось. Мне даже безразлично теперь, какие слухи пойдут обо мне.

— Не очень хорошие, можешь в этом не сомневаться, — сказала Элеонора Львовна. — Но дело сделано. Ты знаешь, как сильно я возражала против того, чтобы твой супруг вот так перед всеми признал Алексиса своим сыном. Одно дело — объявить во всеуслышание о вашем тайном браке, другое — о сыне. Это все равно, что публично изобличить тебя в обмане и бесчестье. Но вы настояли на своем. И теперь пожинайте плоды своих поступков!

— И пожнем!

— Quelle legerete et quelle indifference![32] — упрекнула мать.

— Вы снова за свое!

— Похоже, только меня одну заботит твоя репутация. И похоже, только мне придется всеми силами и средствами вытаскивать её из трясины, куда она попала по вине твоего легкомыслия и самоуверенности твоего мужа.

— Вы полагаете, её ещё можно вытащить? — съязвила Елизавета.

— Да, — уверенно ответила Элеонора Львовна. — Если в ход пустить: интриги, хитрость, смекалку и, конечно же, влияния. И я начну прямо здесь и сейчас, потому как слухи распространяются с невыразимой быстротой. Особенно, когда касаются чести.

— Маменька, может быть, не стоит этого делать? — попросила её Елизавета. — Мы избавились от тайн, не для того, чтобы…

Но Элеонора Львовна не собиралась её слушать. Она отошла на несколько шагов и пристроилась к небольшой группе весело щебечущих дам. Елизавете недолго пришлось находиться в одиночестве. Почти срезу же к ней подошла Марианна Пилевская.

— La mien cher! — с льстивой улыбкой обратилась к ней Пилевская. — Vous comme etes toujours charmants![33]

— Je vous remercie,[34] — улыбнулась Елизавета.

— Признаться, вы нас очень удивили, княгиня. О, простите, графиня. Я по старой привычке назвала вас «княгиня».

— Ничего.

— Поначалу я подумала, что это розыгрыш. И даже уверила в этом своих приятельниц. Но потом поняла, что нет. Однако все это весьма странно! Ведь это именно я представила вас и графа друг другу. И мне показалось, что вы были незнакомы. А оказывается, все совсем наоборот.

— Мы просто не хотели раскрывать нашу тайну, — с некоторым напряжением в голосе произнесла Елизавета. — Тем более до того, как вы представили нас друг другу, мы не виделись двадцать лет.