Маскарад для маркиза - [73]

Велев кучеру встретить его возле дома Хоулта, Джеймс быстро шел по улице. Он больше не мог ни секунды оставаться в карете, настолько его переполняла злоба.

Стивен, конечно, знал, что Каллиопа – карикатуристка: этим объяснялись карикатуры на политические темы. Именно Стивен рассказывал ей о том, что происходит в парламенте. Теперь стало ясно, почему Стивен так веселился, когда Джеймс показал ему эти рисунки в клубе «Уайтс». Вот уж они посмеялись над ним! Нет, он не прав, Стивен тогда удивился – видимо, он все-таки не знал, что Каллиопа рисует карикатуры на Джеймса.

Но сам Джеймс должен был знать! Он не мог и предположить, что Ландерс – женщина. Мысли его перемешались. Ставки в этой игре были слишком высоки, и от него требовалось отделить личные чувства от профессионального долга.

Что случилось этой ночью? Каллиопа привела его в замешательство тем, что никогда не была в интимных отношениях со Стивеном – теперь это стало очевидно. Но почему? Или это входило в план создания карикатур? Пожалуй, в этом есть смысл. Мнимая близость со Стивеном давала ей доступ в высшее общество, как и ее прежняя должность компаньонки. Но как она вовлекла в это такого человека, как Стивен? Вопрос был особенно интригующим в связи с ее личным отношением к Солсбери.

Джеймсу было необходимо найти ответы на эти вопросы перед тем, как он свернет ей шею. Нет, сначала он затащит ее наверх, как только придет в ее дом, а уж потом свернет шею.

Конечно, Каллиопа скажет не то, что он хочет услышать. Она смотрела на Стивена, как на восход солнца, и осталась с ним... Наверное, теперь, когда ничто им не мешает, она и в самом деле станет его любовницей.

Мысль о том, что Каллиопа будет с другим, обжигала Джеймса горечью. Он не знал, когда в нем появилось чувство собственности, но теперь оно его держало крепко.

Обогнавший его наемный экипаж внезапно остановился, и из него выскочил Финн.

– Милорд, она сбежала.

– Она?

– Ну да. Вылезла в окно кабинета и сбежала.

– Пошли лакея в театр «Аделфи», наверное, Каллиопа уже там со своей семьей. Сам бери мою карету и жди здесь, я вернусь через несколько минут.

Финн согласно кивнул, и Джеймс быстро направился вдоль улицы. Чем больше он думал о ситуации, тем меньше ему верилось, что она в театре. Почему Каллиопа не взяла с собой одного из лакеев? Впрочем, он сам приказал не выпускать ее и тем превысил свои полномочия, но только ради ее безопасности.

Почему те, кого любишь, никогда тебя не слушаются?

Вдруг Джеймс остановился. Он словно увидел, как Каллиопа стоит перед этими великосветскими гарпиями сначала в убогом платье, потом в наряде от мадам Жизель, вызывающая и стремительная. А как она смеялась, когда училась ездить верхом, как храбро себя вела, когда они мчались от погони через весь Лондон, как страстно смотрела на него этой ночью...

Определенно, он ее любит. Сейчас, когда он это понял, ему стало ясно, что это произошло уже давно. Он не мог вспомнить, чтобы когда-либо его так интересовала какая-нибудь другая женщина. Это стало очевидно, когда недавно он просматривал ее карикатуры. Джеймс с равным отвращением относился к ухажерству за замужними дамами и за скучными дебютантками, он не любил игры, сплетни, фальшь, так как знал, к чему это приводит.

Но Каллиопа – другое дело; он понял это в первый же вечер, когда положил на нее глаз. Она была инструментом мщения за своего отца. И вот теперь Джеймс потеряет женщину, которую любит, в расплату за смерть своей матери.

Он сам признавал, что боялся и старательно избегал любви, потому что видел, как она погубила отца. Что будет с ним, когда его любимая его покинет?

Они уже приближались к дому Хоулта, и Джеймс, оборвав несвоевременно пришедшую мысль, велел кучеру ждать. Дворецкий проводил его в кабинет Хоулта, который, казалось, ничуть не удивился появлению гостя.

– Я знаю, зачем вы пришли. Время не терпит. Мои шпионы сообщили, что движение начинается. Вы подошли слишком близко. Ясно, что эти подонки передрались из-за того, что они ищут. Вы должны на эту ночь уехать из города вместе со своей птичкой.

Джеймс подавил желание осадить Хоулта, потребовать, чтобы тот не называл Каллиопу «птичкой», и спокойно сказал:

– Зачем мне уезжать? Я предпочитаю дождаться их дальнейших шагов, чтобы поскорее с ними разделаться.

– Вы не знаете, с кем имеете дело.

– Отлично знаю. Это «Соколы». Один из них – стопроцентный негодяй. Кстати, Хоулт, где ваш перстень?

Хоулт вынул из потайного кармашка кольцо, почти такое же, как то, что было в трости Солсбери.

– Мы нашли пропавшее кольцо, – сообщил Джеймс. У Хоулта загорелись глаза.

– И где оно?

Джеймс достал из кармана кольцо и протянул хозяину кабинета.

– О Господи! Жаль, что Стивен не доверился мне.

– Возможно, он не знал, что вы входите в состав членов общества.

– Да. Но теперь уже поздно. Это внутреннее дело и должно оставаться в кругу своих. Мало кто знает об обществе и о кольцах «Сокола».

– Чье это кольцо?

– Графа Фландерса.

Джеймс невольно вздрогнул.

– Вы знаете, кто работает вместе с ним?

– У меня на всех есть досье. Фландерс водил компанию с довольно низкими типами. В последние месяцы его также видели в доме Терренса Смита. Без сомнения, Фландерс пообещал ему руку своей подопечной или еще какую-нибудь чушь.