Маскарад - [14]

– Какое там «ухаживать»?! Да я поклялся на пушечный выстрел к тебе не подходить.

Такое решение ему подсказывал элементарный здравый смысл.

– И что случилось потом?

– Мне хватило выдержки на полгода, а потом… Потом все полетело к чертовой матери.

Коул не преувеличивал. Причем неприятности начались у него сразу после сближения с Реми и с тех пор неуклонно росли, словно снежный ком. Но, держа ее в объятиях, он забывал про все на свете.

– Вот теперь ты говоришь правду… – прошептала Реми, потянувшись к его губам. – А до этого морочил мне голову.

Она трепетала, как бы впервые переживая близость с Коулом, ведь она не помнила предыдущих свиданий. В том, что они действительно любовники, Реми не сомневалась. И ее тело, и душа знали Коула. Воспоминания о нем изгладились из памяти, но жили где-то в глубинах подсознания. Это был человек, которого она любила.

Однако ощущения, охватившие ее сейчас, были для нее внове. Реми замирала от восторга, чувствуя, как рука Коула спускается по ее спине, и не могла оторваться от его губ. Перебирая пальцами густые каштановые волосы Коула, она удивилась: на вид упругие завитки казались такими мягкими, послушными. Но ведь он и сам такой: мягко стелет, да жестко спать…

Сгорая от желания, Реми еще теснее прижалась к возлюбленному. Ей хотелось раствориться в нем, стать с ним единым целым. Забывшись, она до крови укусила его губу. Коул дернулся, тихонько охнув от боли. Реми поспешила извиниться и, поцеловав больное место, положила ладони на мускулистую грудь Коула, вздымавшуюся при каждом вздохе. Руки Реми жаждали прикоснуться к его обнаженным плечам, но им мешали пиджак и рубашка.

Она потянулась к галстуку, однако Коул предпочел снять его сам. А когда Реми начала стаскивать с него пиджак, повел плечами, и пиджак упал на пол. Впившись в губы Коула жадным поцелуем, Реми принялась расстегивать его рубашку. Первые две пуговицы поддались легко, но третья заупрямилась. Тогда Реми, недолго думая, рванула рубашку, и пуговицы одна за другой попадали на пол. Пальцы Реми свободно заскользили по обнаженной груди Коула. Крепкая, бронзовая от загара, гладкая и горячая, она напоминала на ощупь нагревшееся на солнце железо, обтянутое атласной тканью. А какова его кожа на вкус? Реми припала губами к пульсирующей вене на шее Коула. По его телу пробежала легкая дрожь.

– Когда-нибудь, – глухо произнес он, уткнувшись лицом в волосы Реми и теребя воротник ее жакета, – ты заплатишь за все рубашки, которые ты на мне порвала, дорогая.

Она провела языком по его плечу и, подняв голову, заглянула ему в глаза.

– А ты заставь меня заплатить сейчас! Прямо сейчас, Коул!

Лучистый взгляд старался проникнуть в темную дымку его глаз.

Приняв дерзкий вызов Реми, Коул распахнул ее жакет и сорвал с плеч, не дав ей даже пошевелиться. Потом, словно заразившись ее нетерпением, рванул блузку так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Блузка тоже упала на пол, но он на этом не успокоился, а начал бороться с лифчиком, оголяя золотистые плечи. Не жалея дорогого кружева, Коул разорвал и его. И вот наконец его большие руки накрыли ее маленькие чувствительные груди.

Реми чуть не вскрикнула – настолько острым и неизведанным было это удовольствие, но Коул заглушил ее крик поцелуем. Обвив руками шею Коула, она притянула его к себе и позабыла обо всем на свете, стараясь лишь как можно крепче прижаться к его могучему торсу, почувствовать кожей живое тепло.

Ее ошеломляла собственная чувственность. Это было как извержение вулкана. С первой же минуты, едва Коул появился в клинике, Реми ощутила потаенное желание, и вот теперь оно вырвалось наружу. Она хотела этого мужчину – в этом желании таилась и сила ее, и слабость.

Коул подхватил Реми, как пушинку, и понес ее в спальню. По дороге она сбросила туфли и даже не оглянулась посмотреть, куда они упали.

Дойдя до кровати, Коул остановился, осторожно поставил Реми на пол и принялся расстегивать ремень на ее брюках. Заразившись его нетерпением, она начала стягивать с него рубашку.

Через пару минут вся их одежда лежала на полу, а они сами – на кровати. Наконец-то Реми получила возможность вдоволь налюбоваться телом Коула! Приподнявшись на локте, она провела губами по его подбородку и восхищенно замерла, глядя на широкую грудь и плечи любимого.

Губы Реми припали к его ключице, затем поднялись вверх по могучей шее и осторожно потрогали кадык. Чувствуя, как руки Коула поглаживают, ласкают, подзадоривают ее, Реми прочертила губами влажную полосу на его груди и прикоснулась языком к крошечной пуговке соска. У Коула вырвался одобрительный возглас. Она улыбнулась и потянулась рукой к его плоскому животу, по которому тут же словно пробежала легкая рябь, а затем опустила ладонь еще ниже, к островку курчавых волос…

Коул застонал, поймал ее руки и опрокинул на спину, прижав запястья к матрасу и не давая пошевелиться.

– Нет, – прошептал Коул, легонько покусывая нижнюю губу Реми. – Я слишком долго тебя не видел, Реми, и не хочу, чтобы это кончилось, не успев начаться.

С этими словами он впился в ее губы долгим поцелуем. В груди Реми всколыхнулись чувства, о существовании которых она раньше даже не подозревала. Коул покрыл поцелуями ее лицо, игриво пощекотал губами мочку уха. А когда его губы скользнули вниз по ее шее, Реми затрепетала от восторга.