Маска власти - [32]

– Ты помнила обо мне? – тихо спросил я, откладывая вилку.

Она опустила голову.

– Ты очень странный человек, Алекс… Знаешь, когда-то я мечтала… я мечтала о мужчине, рядом с которым я смогу быть самой собой. Я жила этой мечтой, а она проходила мимо меня. Ты не представляешь, как я жила, через что мне пришлось пройти и что мне приходилось видеть. Какие роли я играла… и могла ли я думать, что мечта воплотится… вот так?

– Я знаю, Ольга, – я глотнул вина и заглянул ей в глаза.

– Да… ты, наверное, все про меня знаешь.

– Многое.

– Но тем не менее ты пришел ко мне.

– Меня никто не ждет, Ольга.

– Я ждала тебя всю жизнь. Неужели тебе нечего мне сказать?

Я встал, обогнул столик и подошел к ее креслу. Мягко коснулся ладонями ее плеч, погладил ее, как ребенка, и, не выдержав, стал целовать ее шею, уши, глаза… Она медленно поднялась, повернулась ко мне и сжала меня так, что едва не хрустнули кости.

– Ты все-таки пришел, – чуть хрипло прошептала Ольга.

Я распахнул на ней халат, целуя ее грудь, чувствуя, как начинает она непритворно дрожать, и дрожь эта вызывала во мне упоительный сладкий ураган, которому я не в силах был противостоять.

– Боже, – простонала она, запрокидывая голову.

Я прижался щекой к ее животу, вдыхая ее запах – запах прекрасной возбужденной самки, забывая обо всем на свете, чувствуя ее пальцы на своих плечах, слушая ее колотящееся сердце… Ее руки потянули меня вверх и вдруг мягко опрокинули на ковер.

– Я не дотерплю до постели, – сообщила она и куснула меня за ухо.

– Ты думаешь, я?..

…Я спал несколько часов. Проснулся я вскоре после рассвета на огромном ложе под тяжелым балдахином с золотыми кистями. Рядом спала Ольга. Я долго глядел в ее счастливое улыбающееся лицо. Во сне она была похожа на большого трогательно сопящего ребенка. Я смотрел на нее, и отчего-то у меня возникло странное ощущение – как будто после долгого пути я наконец вернулся домой.

Я подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы. На меня смотрел мертвый глаз распахнутого орудийного клюза «Газели». Во тьме металлической норы хищно поблескивал ствол оружия, направленного прямо в окно.

Я поежился и поднял глаза. На спине субрейдера равнодушно вращался венчик антенн ближнего обнаружения, комендоры не спали, выискивая в сыром утреннем тумане возможного врага. Они хранили мой покой, готовые в любую секунду разорвать свинцовую пелену небес шквалом лазурных молний.

Ночью я говорил с Метрополией. Узнав о смерти Фишера, Нетвицкий был вне себя от ярости. Настроение у него и без того было не самое лучшее – Элиас Лемберг застрелился почти у них в руках. Генерал гнул матом, как пьяный шкипер. По его словам, Детеринга следовало ждать здесь с минуты на минуту.

А Ларс Фишер мертв… и труп его уже наверняка уничтожен. Что, интересно, эти орлы придумали для объяснения налета? Наркотики, не иначе… они это умеют. Они здесь хозяева жизни. Ах, какой я был идиот! Я? А Фишер? Фишер, прекрасно знающий все входы и выходы в этом параноидальном мире?.. Значит, не все. А ведь видел, что тут творится, видел…

Я провел рукой по лицу и отошел от окна, задернув штору. Детеринг где-то рядом… а время идет. Теперь уже ясно, что кашу они заварили нешуточную. Такая атака… безрассудная атака. Если люди наносят такой удар, прекрасно понимая, что в ответ они получат просто ураган, значит, они во что-то крепко верят. А мы?..

Я взял сигарету с туалетного столика под огромным зеркалом в мраморной раме, клацнул изящной золотой зажигалкой и присел на низкий мохнатый пуфик. Знали мы и видели… что мы знали? Что живем в мире, под завязку полном дерьма? Знали… знали, что государственные должности давно стали предметом торговли, знали, что правоохранительные силы сплошь и рядом занимаются рэкетом, и жаловаться некуда… знали. Толку с того? Толку? Фаржи мертвы, Фишер мертв, я забился в норку, спрятавшись под прикрытие ни много ни мало пушек боевого звездолета. И где? В имперской колонии! Префектура, мать ее, Кассандана… А что, интересно, мне было делать? Стартовать курсом на Метрополию?.. Что же все-таки они придумали? Что? Если разобраться, не такие уж они и идиоты. Не проколись эта бригада с покойником Лафроком, все было бы иначе. Но прокололись. Поступили в полном соответствии с привычной логикой безнаказанности. Приволокли труп в полицейский госпиталь! И если бы Фишер не осторожничал, действуя законным порядком, а сразу же ухватил за задницу хренова Миллера, остался бы жив. Теперь – я в этом уверен – Миллер уже далеко, Лемберг беседует с предками… остался шкипер Олаф. Остался? Где он, черт его дери, остался? Кто он вообще такой? Какую роль он играет в этом кровавом спектакле?

– Почему ты не спишь? – услышал я тихий голос Ольги за спиной.

– Да так, – улыбнулся я, вставая, – думаю.

Она выбралась из-под одеяла, подошла к зеркалу, села на оставленный мной пуфик, взяла сигарету. «Странно, – подумал я, – до сих пор как-то не верится, что эта шикарная женщина совсем недавно сходила с ума у меня в руках…»

– Ты непохож на самого себя, – сказала она, глядя на меня через зеркало.

– Я пришел к тебе не победителем, – ответил я, – я пришел побежденным.