Маска Тени - [15]

С этими словами он исчез за углом.

Несколько минут я подождал на месте. Потом обогнул угол, направившись вслед за хафлингом. Я и раньше следил за Перро, и был более чем искушенным в этом деле. Я знал, что трюк состоит ни в том, чтобы скрыться, а в том, чтобы затеряться в толпе. Конечно, было много разных способов слежки — контрольные точки, внезапная смена направления, следование по пятам. Все они были созданы для того, чтобы скрытно идти за человеком, желающим оторваться от преследования. Но использование этих методов опиралось на знания, или, по крайней мере, подозрения жертвы о слежке. А я надеялся, что Дондон обо мне даже не подозревает.

Хафлинг шел быстро, ловко двигаясь по многолюдной улице. Весьма вероятно, что по дороге он даже выпотрошил несколько карманов.

Все убожество, которое стало чумой Мемнона, прослеживалось и в Калимпорте. Мы проходили мимо самодельных лачуг из дрянной древесины, прислонявшихся к стенам огромных особняков. Высокие шпили взлетали над трущобами. Орда попрошаек расселась по края дверей большого храма. Запах Калимпорта был особым: вонь немытых тел, покрытых обилием благовоний. Казалось, словно город богачей пытался скрыть запахи нищеты.

Чем дольше я следовал за Дондоном, тем больше убеждался в том, что он знал, куда идет. И учитывая наш предыдущий разговор, я понял, что он, вероятно, направляется к Энтрери или к кому-то, кто знал этого человеку, чтобы дать ему знать обо мне.

Но разве это так плохо? Дондон и нищие на улице, конечно, боялись Энтрери. Дзирт, с другой стороны, даже не упоминал о нем. Хотя это было не единственным, оставшимся за рамками наших бесед с дроу. Он никогда не говорил мне о том, что хочет камень. Я понятия не имел, какие слова Дзирта были правдой, а какие — ложью, и у меня не было способа разобраться в этом сейчас.

Большой колокол в храме, лежавшем впереди, зазвонил. Мой взгляд метнулся к морю прихожан, которые потекли из дверей храма, и я чертыхнулся. Я потерял Дондона. Я помчался вверх по улице, проходя мимо рядов лачуг. Когда я двигался мимо темной аллеи, чья-то рука схватила меня за предплечье и потянула внутрь. Я не мог не вскрикнуть.

— Я знал, что ты следишь за мной, глупый ребенок, — сказал Дондон. Однако его голос не был столь же суров, как его слова. Он говорил почти удивленно.

Я прислонился к высокой каменной стене, желая унять бешено стучащее сердце, чтобы взять себя в руки.

— Я должен был понять, против чего иду.

— Конечно. Позволь, я покажу тебе, — он указал вниз по аллее. — Эта дорога ведет к Кругу Плутов. В конце неё ты найдешь трехэтажный коричневый склад. Снаружи стоят трое мужчин, которые похожи на бродяг.

— Похожи, но ими не являются, — сказал я, начиная складывать вместе кусочки головоломки.

— Точно. Они — стражи. Дом принадлежит Паше Пуку.

Я посмотрел вниз по переулку, чтобы попытаться разглядеть дом или так называемых стражей. Но все, что я мог увидеть в конце улицы — кусок мощеной дороги, вдоль которой тянулись железные решетки и что-то, похожее на дверь таверны.

— Кто такой Паша Пук? — спросил я.

— Он — самый могущественный человек в городе, малыш, — ответил Дондон, скрестив руки на груди. — Тем более после того, как его убийца вернулся домой.

— Его убийца?

— Энтрери. Самый опасный человек в городе.

Я испустил разочарованный вздох.

— Ты только что сказал, что самый опасный человек в городе — Паша Пук.

— Пук — самый могущественный. Он может пожелать убить кого угодно, когда угодно и по любой причине. Не переходи дорогу Пуку. Но Энтрери — самый опасный. Убивает он.

— Хорошо. Только как все это относится к Дзирту?

— Дроу перешел дорогу Энтрери, и убийца привел его сюда, чтобы убить. Твой дружок и его приятели вчера вошли в дом Паши Пука, а значит, они либо мертвы, либо пойманы. Если дроу — твой друг, надейся, что он мертв. И, в любом случае, забудь о нем, — Дондон ударил меня по ноге, едва не сбивая на землю, несмотря на его небольшой рост. — Это последний раз, когда я говорю тебе оставить эту затею. Не сделаешь этого — я не стану рыдать, когда ты пропадешь.

Я долго и упорно смотрел на него, пытаясь понять, реально ли беспокойство на его лице.

— Сейчас ты направишься к Энтрери, чтобы рассказать обо мне.

Он рассмеялся мне в лицо.

— Что я скажу? — сказал он, когда, наконец, прекратил смеяться. Его голос был насмешливо высоким. — Эй, мистер Энтрери, сэр, тут какой-то маленький мальчик из другого города спрашивал про темного эльфа. Хочешь, я убью его для тебя? — его голос снова стал нормальным — Да он, вероятно, убьет меня самого. За то, что отнял его время.

Двинувшись прочь, Дондон не прекращал смеяться. Я некоторое время подумал о том, чтобы броситься за ним, оглушив хафлинга и, быть может, захватив в плен. Возможно, тогда я смог бы поменять его на Дзирта.

Или, возможно, в конечном итоге я умер бы сам. У меня и так было достаточно могущественных врагов.

Мои плечи опустились, и я уселся, прижимаясь спиной к стене переулка. Что мне делать? Удача всегда была на моей стороне. Я был назван в честь неё, камень, который я искал, был артефактом Тиморы, богини удачи. И все-таки Тимора больше мне не улыбалась. Я сжал мою левую руку, которая все сильнее немела с тех пор, как я сражался с разбойником в оазисе. Покалывание, также, ползло вверх по ноге.