Маска Черного Тюльпана - [125]

— Да, — осторожно ответил Майлз.

Он посмотрел на Вона, по-прежнему сидевшего за столом, но тот, для разнообразия, был сбит с толку не меньше Майлза.

— Следовал за вами, — объяснил мужчина в коричневом, все еще стараясь отдышаться. Одежда его, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, некогда была другого цвета, но выглядела так, будто ее выполоскали в грязи, высушили и снова испачкали. — Я ищу вас целый день.

— Меня? — без всякого выражения проговорил Майлз.

— Вас или леди Генриетту. — При упоминании имени Генриетты все присутствующие обратились в слух, за исключением лакея, который, опустившись на колени, скорбно обследовал царапины на затейливом узоре пола, периодически всхлипывая над особенно зазубренной раной. — Я должен передать вам это.

Майлз вырвал протянутую курьером записку, такую же грязную, как и сам курьер, и сразу узнал руку. Джейн не тратила времени на объяснения. На маленьком клочке бумаги стояли только три слова, и Майлз выкрикнул их вслух, даже не сознавая, что делает.

— Маркиза де Монтваль?

Смяв записку в большой ладони, Майлз сунул ее в карман, ткнул пальцем в сторону Вона:

— Я вернусь! — и вылетел из комнаты.

Тонкие морщинки в уголках глаз Вона проступили сильнее обычного, пока он смотрел вслед Майлзу, потом велел слуге отвести курьера на кухню и накормить, а сам задумчиво допил кофе.

Сложив газету, лорд Вон шевельнул пальцем в сторону молчаливого лакея, стоявшего у буфета.

— Скажи Хатчинсу, чтобы помог мне в гардеробной. И проследи, чтобы немедленно подали мою карету. Немедленно.

— Милорд.

Лакей склонил голову в напудренном парике и вышел.

— Я должен, — пояснил в пустоту над буфетом Вон, затягивая пояс халата, — успеть на свидание.

Его губы изогнулись в сардонической улыбке.

— С леди Генриеттой.

Глава тридцать четвертая

Свидание: западня, обычно устраиваемая агентами врага.

См. также: Тет-а-тет и Рандеву.

Из личной шифровальной книги Розовой Гвоздики

— Вы действительно думали, что я вас не узнаю, леди Генриетта?

— Лиди Анри-эта? — поспешно переспросила Генриетта с акцентом — может, итальянским, может, испанским, а может, и вовсе тарабарским; у нее не было времени продумать свою мнимую национальность, но какой бы она ни была, у них там полно гласных. — Кито иэта лиди Анри-эта?

Маркиза с крайне раздраженным видом поджала губы и на мгновение закатила глаза.

— Оделись вы хорошо, — с глубоким сарказмом сказала она, и в голосе ее не слышно было грудных ноток, отличавших ее светский облик. — Должна отдать вам должное. Но ваш акцент оставляет желать лучшего.

— Я нет понимать. Иэто иэсть, как вы говорить? Как я говорить.

— Хватит, леди Генриетта. Довольно. У меня нет времени. Да и у вас тоже. — Черные глаза маркизы неприязненно сощурились.

— У меня много времени, — сказала Генриетта, поставив ведро и сбросив маску и немного попятившись под этим взглядом василиска. — А вот у вас его явно нет. Тогда я пойду? Не хотелось бы задерживать вас, если вы заняты.

Маркиза пропустила ее слова мимо ушей.

— Вы искали здесь своего дружка? — спросила она, наблюдая за лицом Генриетты, как портной, оценивающий рулон материи.

— Моего дружка?

Генриетте не пришлось притворяться, она и в самом деле растерялась. Последний раз что-то, что можно было бы назвать дружком, было у нее в пятилетием возрасте. Означенный дружок был воображаемым гномом по имени Тобиас, жившим на дереве в парке Аппингтон-Холла.

Маркиза с выражением крайнего удовлетворения посмотрела в окно.

— Его пока здесь нет, но он придет. О да, он придет.

Генриетта внимательнее посмотрела на пышную грудь и длинные ноги, не скрываемые изделием, которое едва ли можно было назвать платьем. Маркиза походила не на мстительного агента Французской республики, а на женщину, ожидающую любовника. Мужа Генриетты, если быть точной.

Генриетта вспомнила ту поездку в парке. Майлз не стал бы… Нет, заверила она себя. Он не стал бы. Он уехал в военное министерство.

Но если маркиза послала ему приглашение… В голове Генриетты развернулся весь сценарий. Майлз, чувствуя себя виноватым, что не может больше отвечать на вызванные им чувства (на ум пришло слово «адюльтер» — но адюльтер с кем? Считается ли адюльтером, когда одна женщина — нежеланная жена, а другая — возлюбленная по его выбору?), сунул записку в карман, решив заехать сюда после утренней встречи, просто чтобы объясниться. Маркиза встречает его в прозрачном одеянии, с вздымающейся грудью и в облаке дорогих духов.

Значит, пустой городской особняк был не центром шпионской сети, а местом обольщения. Обольщения ее мужа.

Генриетта не знала, то ли сунуть голову в ведро с золой, то ли выцарапать маркизе глаза. Последнее показалось ей гораздо более привлекательным.

— Вы имеет в виду Майлза? — резко спросила Генриетта.

— Майлза? — Маркиза повернулась в вихре тонкой ткани, как гроза в поисках пустоши. — Вы имеете в виду Доррингтона?

Генриетта злобно на нее посмотрела:

— Насколько я знаю, эти имена обычно употребляются вместе.

— Ах, бедняжка. — Генриетта легче снесла бы ругань сотни женщин, чем жалость одной маркизы, — она, как кислотой, разъедала ее самообладание. Маркиза довольно рассмеялась. — Да вы, я вижу, ревнуете.