mASIAfucker - [20]

Я сходил к обрыву, потом застегнул неудобные пуговицы на джинсах, обернулся и увидел, что окружен группой джугов.

Они были пьяные и действительно очень черные. Они внимательно меня рассматривали. Оторвавшись от стола, теперь они цыкали всеми возможными зубами.

Просто так взять и рубануть незнакомому человеку по голове… по себе знаю, насколько это нелегко. Я знал, что сначала они что-нибудь мне скажут. Один из джугов на очень плохом русском спросил, зачем я сюда приехал.

— Тебе действительно интересно это узнать?

— Моему дяде такие лысые, как ты, в Москве глаз выбили.

— Я искренне сочувствую твоему дяде.

— Они ударили, и глаз на землю упал… А ведь он пожилой человек.

— Тем сильнее я ему сочувствую…

Они еще поцыкали. Я видел, что сейчас… вот сейчас, кто-то первым выбросит кулак в мою сторону.

— Не надо было тебе сюда приезжать…

— Да?

— Мы сейчас убивать тебя будем.

— Стоит ли?

Фраза была неуместна, как я, со своей необрезанной крайней плотью, был бы неуместен в главной самаркандской мечети.

Драться с семерыми сразу было бесполезно. Я стоял на самом краю обрыва. То есть я бью в лицо первому из джугов, и это будет последнее, что я успею, прежде чем забрызгаю камни внизу.

Кроме того, мне не хотелось драться. Мне хотелось белого молока жизни, а вовсе не драться.

Нужно было выруливать, но как, я не знал.

Я обшаривал полустертые файлы памяти, но находил там только всякий мусор… ничего важного там не находил.

Странно… ведь было же во мне что-то ценное… то, что не позволяло за просто так сбрасывать меня на дно обрывов… но вспомнить, в чем оно состояло, я не мог.

Я мог бы сказать им… если честно, я не мог сказать джугам ничего.

Представьте, как бы глупо я выглядел, если бы вздумал рассказать этим черным людям про то, что всего полгода назад жадный, но модный глянцевый журнал «ОМ», с которого месяцами невозможно получить уже заработанный гонорар, назвал меня «лучшим писателем страны».

Там была моя фотография, а рядом — фотография ведущей ТВ-шоу «Квартирный вопрос». Девушку признали «Showgirl года» с формулировкой: «Что еще может интересовать современного человека, как не обустройство собственного жилища?»

Я считал себя довольно современным парнем. Однако я стоял на краю обрыва, зажатый между семерых центральноазиатских гангменов, и сознавал, что помимо обустройства квартиры меня занимает множество иных вопросов.

Готов ли я умереть прямо сегодня вечером? Готов ли я к тому, что последнее, что мелькнет перед моими собственными глазами, это арык, выше берегов набитый узбекским дерьмом, и спящий за столом прапорщик местных Вооруженных сил?

Милиционеры заберут мой труп и закопают его в местную почву. Прежде я представлял это событие немного иначе. Знаете, я действительно испугался, стоя там, на обрыве.

Один из джугов разбил бутылку о камень и, наклонив голову, бросился на меня, но еще до этого из-за камней показался бегущий со здоровенным колом в руках Абдула-Умар, а за ним в нашу сторону неслась целая толпа прихожан мечети, все — в белых шапочках, и все они орали непонятные мусульманские слова, заслышав которые, джуги, черные и злые люди, грабящие даже своих, задирая ноги и поднимая тучи пыли, бежали вниз, прямо по древним и узким узбекским могилам.

Они сбежали на дорогу и уже неслись прочь от города. Я стоял и смотрел, как они убегают.

Мне говорили: бойся беды, напоминали, что нет надежды, но помню я — тело дороже еды, а жизнь важнее одежды.

Самарканд — Бухара — Самарканд (Время в пути: 14 часов)

1

Как я понял, главным условием выживания в Азии является отсутствие у вас такой штуки, как жизненное пространство… способность улыбаться во время поездки в переполненном автобусе, когда на вас навалились сразу несколько человек и некуда деться от запаха чужих жарких тел.

Проблема состояла в том, что мое жизненное пространство было огромно, как Тихий океан. Чувствовал я себя отвратительно.

То есть вообще-то я был сыт, и у меня было место для ночлега. Родись я животным — наслаждался бы жизнью. Но поскольку родиться животным не удалось, то теперь мне хотелось знать: зачем я здесь?., и что будет дальше?., я засыпал с этими вопросами, просыпался с ними же, не мог есть и за три дня сбросил четыре килограмма весу.

Я жил в самой грязной трехзвездочной гостинице Азии, битком набитой душманами и проституцией. За стеной моего номера постояльцы ставили непонятные химические эксперименты. Может быть, варили героин. Может быть, выпаривали гексоген. Химией воняло на весь Самарканд.

На второй день моей жизни в отеле у унитаза горлом пошла вода. Вернее, не только вода… он же был унитазом, вы понимаете? После этого я мечтал, чтобы опять начало вонять всего лишь химией, но было поздно.

Кровать была не просто скрипучая: при попытке повернуться она издавала допотопный рев. Из стены торчало множество выключателей. Я долго щелкал ими, но ничего не происходило. Ни единого действующего электроприбора в здании обнаружить мне не удалось.

Разумеется, не могло идти и речи о таких странных вещах, как кондиционер, телевизор, холодильник, вода в кране или занавески на окнах.

По ночам меня кусали невидимые насекомые. В углу комнаты жил здоровенный ядовитый паук. Не исключено, что тот самый, который цапнул Питера Паркера. Он жрал тех сволочей, которые жрали меня. Паутина была полна высосанных вражьих трупов.