Машина влияния - [47]
Новая фаза систем записи, начавшаяся совсем недавно, продолжает установление режима синхронизации внимания, режима, предписывающего дезисторизацию и стандартизацию-индустриализацию представлений, что уже было присуще аналоговым медиа – фотографии, кинематографии, радио, телевидению. В то же время речь идет о цифровой революции, то есть о радикальном разрыве с аналоговыми медиа. Напомним, что Делез, говоря о наступлении общества тотального контроля, его главным инструментом называет компьютер. Он-то и централизует, собирает воедино в новой системе записи фотографию, кинематографию, радио, телевидение, письмо.
Цифровая грамматизация – основа автоматизации. Впрочем, грамматизация – всегда уже автоматизация, и Джеймс Тилли Мэтьюз задолго до появления компьютеров ощущал себя автоматом, управляемым агентами машины влияния. Другое дело, что сегодняшний десубъективированный автомат имеет не так много шансов отключиться от программирующей культуриндустрии в силу ее тотального характера. Aufschreibesystem 2000 соединяет все медиа в единую database, базу данных, и потоки данных в ходе дигитализации подвергаются аккумуляции, трансформации, синхронизации, модуляции и т. д. Компьютер оказывается головной машиной влияния. При этом не стоит забывать, что вспомогательные органы, в том числе и компьютер, не приращиваются без боли. И каждая новая техника трансформирует психику. Разве здесь не приводится всякий раз в действие машина влияния? Разве проходит это влияние безболезненно? Трансформация психики техникой каждый раз открывает рану отчуждения и вызывает к жизни призраков: «С появлением новых технологий боль образует некую особую форму пространства, так как технологии тоже вызывают боль <…> Все новые технологии приносят культурную хандру, будто прежние разбудили фантомную боль после того как исчезли»[249]. Эти слова вполне могут относиться и к Джеймсу Тилли Мэтьюзу, и к Наталье А., и к сегодняшним реалиям. Культурная хандра – то ли меланхолия, невозможная скорбь по утрате, то ли ипохондрия, возвращение языка органов шизофренической машины влияния. Ответ, конечно же: и то, и другое, и меланхолия, и ипохондрия. Они ведь между собой тесно связаны. И новый виток гипериндустриализации, включающей реорганизацию субъекта в условиях цифровой системы записи, Aufschreibesystem 2000, не проходит без меланхолии и ипохондрии.
Новая фаза систем записи предполагает и новый виток пролетаризации, который заключается в том, что во времена гипериндустриализации знание оказывается на стороне машин. Машины творят чудеса, но вопрос в том, как они это делают. В большинстве своем мы понятия не имеем, как работают все эти смартфоны, компьютерные программы, Wi-Fi, интернет, но это как бы и не нужно, поскольку знают машины. Мы не знаем пути, но навигатор знает. Мы не знаем, как пишутся слова, но компьютер знает. Мы не знаем номера телефонов, но телефон их сам знает. Знает тот, кто хранит запись[250]. Так мысль Феликса Гваттари о машинном бессознательном обретает совершенно иное звучание. Гваттари делает акцент на производственном характере бессознательного, и сегодня этот характер оказывается в том Другом, которого и следует назвать машиной влияния. Бессознательное на стороне машины, которая знает. Машина знает. Машина считает и просчитывает субъект или того, кто им когда-то был, прежде чем превратился в набор рассчитанных машинами данных, в data base – ячейку data economy.
Эта книга – введение в дисциплину Великого и Ужасного Волшебника, Наследника и Реформатора Фрейда, Друга Якобсона и Леви-Строса, Последователя Сократа и Спинозы, Западного Мастера Дзен и Самого Темного Мыслителя, Отца Постсовременного Дискурса и Теоретика Эха Мысли, Психоаналитика Жака Лакана.Книга известного психоаналитика и теоретика культуры Виктора Мазина в доступной форме вводит в творческое наследие выдающегося французского мыслителя, основателя «Фрейдовской школы» Жака Лакана (1901-1981).Адресована широкому кругу читателей, интересующихся психоанализом и историей культуры.
Эти действующие лица неоднократно сводились на страницах исследовательских работ, на теле – и киноэкранах. И потому – «еще раз». Еще раз – на страницах-экранах. Зигмунд Фрейд и Шерлок Холмс, несмотря на вымышленный характер одного и реальный характер другого, обречены на мифологическое существование, обречены на жизнь референциальных аттракторов, на бесконечное повторение и уподобление, обречены на сближение. Бессмертие обеспечивается навязчивым характером повторяющегося «еще раз»: так воскресает через десять лет на страницах Шерлок Холмс после смертельной схватки с профессором Мориарти, так воскресает под пером все новых и новых биографов Зигмунд Фрейд.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Сопротивление Хайдеггера «модерну» стало едва ли не официальным его завещанием. «Черные тетради» лишь укрепили этот антимодернистский вывод, превратив Хайдеггера в ведущего философского мракобеса XX века. Но, быть может, не стоит верить Хайдеггеру на слово? Что если попытаться деконструировать Хайдеггера как модерниста, вскрыв за декларативным уровнем инвектив и дежурной критики территорию модернистской онтологии с ее собственными проблемами (такими, как надежность и юзабилити), которые и по сей день определяют нашу ситуацию знания? Чего в конечном счете хотел Хайдеггер как последний auteur философии и чего он достиг?В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Принято считать, что лучший способ помочь бедным состоит в том, чтобы позволить богатым богатеть, что всем выгодно, когда богатые платят меньше налогов, и что, в конце концов, их богатство полезно для всех нас. Но эти распространенные представления опровергаются опытом, исследованиями и простой логикой. Такое несоответствие представлений фактам заставляет нас остановиться и задаться вопросом: почему эти представления столь распространены несмотря на все большее количество свидетельств, противоречащих им?Бауман подробно рассматривает неявные допущения и неотрефлексированные убеждения, лежащие в основе подобных представлений, и показывает, что они едва ли смогли бы сохраниться, если бы не играли важную роль в поддержании существующего социального неравенства.
Изложив в общих чертах теорию брехни и лжи, Гарри Франкфурт обращается к тому, что лежит за их пределами, – к истине, понятию не столь очевидному, как может показаться на первый взгляд. Преданность нашей культуры брехне, возможно, гораздо сильнее, чем половинчатая приверженность истине. Некоторые (например, профессиональные мыслители) вообще не считают «истину» и «ложь» значимыми категориями. Даже слушая тех, кто твердит о своей любви к истине, мы волей-неволей задумываемся: а не несут ли они просто полную чушь? И правда, в чем польза от истины? С тем же искрометным остроумием и основанной на здравом смысле мудростью, которыми пронизана его первая нашумевшая книга «К вопросу о брехне», Франкфурт предлагает нам по-другому взглянуть на истину: есть в ней что-то настолько простое, что, вероятно, и заметить трудно, но к чему у нас есть скрытая и в то же время неистребимая тяга.
Эссе известного социолога, профессора Высшей школы экономики посвящено понятию «политкорректность». Автор относится к этому явлению скептически. Ведь именно политкорректность сегодня становится одним из основных инструментов борьбы меньшинств за формирование новой повестки дня против большинства, борьбы, которая, на самом деле, подрывает традиционные институты демократии.