Машина и винтики. История формирования советского человека - [18]

Советский опыт с успехом использовался и в других социалистических странах. Синолог Симон Лейс сообщает, что Мао, готовя «большую чистку» 50-х годов, заранее запланировал нормы расстрелов: 0,6 % арестованных в деревне, 0,8 — в городе. С. Лейс ошибается, полагая, что только Мао действовал обдуманно и расчетливо, а Сталин «примитивно, по-варварски, хаотично». Сталин всегда заранее планировал свои действия. И, например, накануне «большого террора», определил норму «ненадежной» части населения в 5%. Несмотря на все достижения Мао Цзе-дуна в деле строительства «зрелого социализма», он, как и другие вожди в других странах «лагеря», шли по стопам Ленина и Сталина.

Система планификации и связанная с ней практика «социалистического соревнования», требующая обязательного перевыполнения плана, тесно увязывает мистическое чувство «движения вперед» и материальную выгоду: перевыполнение плана приносит премию, увеличение заработка. Проникновение плана всюду определяет поведение людей. Капитан траулера В. Лысенко, попросивший политического убежища в Швеции, рассказал, какие иррациональные формы принимает планификация. Советские траулеры должны выполнять план не только сдачи рыбы, но также сдачи металлолома (черного и цветного металлов). Чтобы выполнить первый план, ловятся мальки размером в 35 см, хотя по закону разрешается ловить треску не менее 70–80 см, чтобы выполнить второй план — рыболовы крадут металл на судоремонтном заводе. В. Лысенко приводит случаи, когда капитаны не подавали сигнала С.О.С., ибо авария — снижение плановых показателей, что влечет за собой лишение премии. Cобственный корреспондент газеты «Известия» Леонид Левицкий, приехав в большой сибирский город Томск, обнаружил, что во всех столовых и кафе города кормят одинаково отвратительно. Расследование выяснило, что комбинат общественного питания, в который входят столовые и кафе, требует выполнения ежедневного плана сдачи пищевых отходов. В результате, сообщает журналист, «молочный суп отдает пригоревшим, рожки в гарнире слепились, являют собой малоаппетитный ком, творожная запеканка — словно из опилок». Клиенты не едят умышленно плохо приготовленную еду, но за то план сдачи пищевых отходов на свинофермы комбината выполняется и перевыполняется. Комбинат выращивает свиней, которые пойдут на приготовление несъедобной пищи, позволяющей выполнять план. Движение в социализм превращается в перпетуум мобиле.

Во второй половине двадцатого века социалистическое планирование встретило наиболее серьезного из всех известных ей ранее противников — рождение и поразительно быстрое развитие электронно-вычислительной техники. Компьютер навис страшной угрозой над системой тотальной планификации. Власть над временем оказалась в опасности. Появление компьютеров вызвало тревогу обитателей утопии по многим причинам. Правда сообщала о министерстве строительства Туркменской республики, которое, решив идти в ногу с научно-технической революцией, купило электронно-вычислительную машину «Минск-22». Выяснилось, однако, что для компьютера необходима «отдельная трансформаторная подстанция, линолеум на пол, обитые пластиком стены, лампы дневного дня…» Короче — удобства, примерно такие же, какие даются министру. Машина была отправлена в подвал. «Правда» заключала статью: «Нужно вывести электронно-вычислительную технику на свет божий». Компьютер требовал, однако, не только удобств — ему нужны были правдивые цифры. «Почему вы не устанавливаете электронно-счетные машины? — спрашивает студент-практикант главного инженера в советской повести. — Ведь она за секунду переварит вам тысячи фактов информации и выдаст оптимальное решение. — Бросьте вы мне, — с досадой отмахнулся главный инженер. — Да никакая машина не сможет учесть, предсказать, что Иванов-Петров завтра во время рабочего дня не перелезет через заводскую стену и сбегает в магазин за бутылкой портвейна…» Главный инженер объясняет ненужность компьютера непредсказуемостью поведения советских рабочих. И это совершенно верно. Но это лишь часть правды. Большая часть в том, что компьютер разоблачает фиктивность планов с экономической точки зрения. Игорь Бирман, хорошо знающий «секреты» советской экономики категоричен: «Основной секрет — почему почти все отрасли и республики выполняют годовые планы по валовой продукции — заключается в том, что в самом конце года план меняется под ожидаемое выполнение».

Ненужность электронно-вычислительных машин в советской экономике — очевидна: питаемые фальшивыми цифрами, они будут давать фальшивые результаты, которые легко получить и без них. Но компьютеры не только бесполезны. Они вредны. Советские плановики, — пишет американский экономист Маршалл Гольдман, — «боятся, что использование компьютеров будет означать фактический переход власти принимать решения относительно того, какую и как выпускать продукцию в руки программистов…» Внедрение компьютерной техники превратило бы идеологические решения в экономические. Практически сделало бы ненужной партию — означало бы революцию.

Иллюстрацию компьютерной угрозы дает случай, произошедший в 1983 г. на Волжском автомобильном завод в г. Тольятти. Главный конвейер завода, управляемый электронно-вычислительной машиной, остановился: остановились машина, конвейер, завод, на котором работает более ста тысяч человек. Только через 6 часов работа возобновилась. Это была забастовка неизвестного еще в Советском, Союзе типа: программист, недовольный медленным продвижением по службе и зарплатой, совершил умышленную ошибку, остановившую компьютер и завод. Обратив внимание на свои требования, он сам исправил ошибку, и сам в своем поступке признался. Журналист, подробно описавший историю невиданной забастовки, особенно подчеркивает бесконтрольность деятельности программиста: «абсолютная проверка правильности программы другим программистом или невозможна, или требует трудоемкости, близкой к ее написанию». В советской системе появилась невиданная, опаснейшая профессия — индивидуальная и неподконтрольная: «На всем пути /программирования/, - с ужасом пишет журналист, — мы можем положиться лишь на самого специалиста». Особенно страшно, что вина программиста была обнаружена лишь потому, что он признался сам.