Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм.
Сталин
Кто-то должен наблюдать за винтиками…
Хрущев
Октябрьская революция, как справедливо утверждают советские идеологи, открыла новую эру, была феноменом неизвестным в прошлом. Продолжаются горячие споры относительно оценки Октября: одни считают, что это «шаг вперед», другие — «шаг назад», третьи — «шаг на месте». Все признают, что 25 октября 1917 г. следует отмечать в календаре красным: впервые была совершена революция, ставившая целью не только захват власти, «государственной машины» по выражению Ленина, но создание идеального общества, неиспытанной ранее человечеством политической, экономической и социальной системы. Октябрьский переворот был совершен с целью осуществления Проекта — плана достижения Цели. Захватив власть, проектанты уже знали, что цель может быть достигнута только при условии создания Нового человека. Они уже знали как это сделать: «Пролетарское принуждение во всех своих формах начиная от расстрелов… является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи».
Задача была поставлена ясно и недвусмысленно. Герцен, изучая французскую революцию, сформулировал «великую основную мысль революции»: «Желая восстановить свободу народа и признать его совершеннолетним с ним обращались как с материалом благосостояния, как с мясом освобождения (chair au bonheur publique) вроде наполеоновского пушечного мяса». Вожди Октябрьской революции презирали «свободу народа», не думали признавать его совершеннолетним и с первых же дней прихода к власти принялись за обработку «человеческого материала капиталистической эпохи», или, как выражался Герцен, «мяса освобождения».
Современник революционных событий Максим Горький не перестает повторять в «Новой жизни», начиная со дня захвата власти большевиками до закрытия газеты в июле 1918 года: «Рабочий класс не может не понять, что Ленин на его шкуре, на его крови производит только некий опыт…»; Ленин «работает как химик в лаборатории, с тою разницей, что химик пользуется мертвой материей… а Ленин работает над живым материалом»; «народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них — та лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку»; «с русским пролетариатом производят опыт»; «большевики производят жесточайший научный опыт над живым телом России»; «революционер относится к людям, как бездарный ученый к собакам и лягушкам, предназначенным для жестоких научных опытов…»
Изо дня в день Горький повторяет в «Несвоевременных мыслях»: большевики во главе с Лениным производят жесточайший научный опыт над живым телом России, русского народа, русского пролетариата. Он подчеркивает «научность» опыта и его жестокость. Несомненна для Горького — свидетеля революции — цель «опыта»: переделка живой человеческой материи. Десятилетия спустя опыт продолжается.
В 1917 г. для Горького не было сомнения: жестокий опыт над русским народом, который производят комиссары «заранее обречен на неудачу». Знаменитый писатель, пришедший в ужас от революции, для которой он столько сделал, полагал, что «измученная полуголодная лошадка может издохнуть». Десятилетия спустя мнения относительно результатов опыта расходятся.
Одно время казалось, что эксперимент великолепно удался. В 1949 г. «Правда» не сомневалась: «Черты коммунистического будущего, которые когда-то казались нам далекими, как свет дальних звезд, теперь существуют рядом с нами зримые, ощутимые, живые». Газете вторил роман Трифонова «Студенты»: «Владимир Ильич говорил, что в „основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма“. Это говорилось в двадцатом году. Прошло почти три десятка лет, и мы создали новое общество и новых людей». Книга
