Маша Регина - [46]
И вот когда я тут прилетела в Питер, меня вдруг осенило, что сняла-то я хуйню! Что это все какая-то голимая схема, слишком простая, а так просто ничего не бывает, неполная правда — это ложь, и получается, что я хотела снять что-то о жизни, а сняла о своей голове. Ну да, это такая символическая история. Чувак пытается сойти с рельсов, но ему не дают. Не потому, что кто-то против — на фиг он кому нужен? — а сама сеть событий начинает сопротивляться. Ну хохмочки, приколы, но по сути-то что? Это мысль на пять копеек — что нельзя избавиться от механики жизни, просто передвигаясь в пространстве. Иначе все моряки были бы буддами и мир давно был бы спасен. Когда Леша мне это стал объяснять, я уже все это знала, ну, то есть про «Минус». И слава богу, а то бы я ему не поверила.
И старушечья эта философия тоже фигня. Наслаждайтесь тем, что у вас пока еще стоит, и не парьтесь, будет еще время подумать о вечном, а теперь — дискотека! Вся Европа так живет, и что? Дело ведь не в том, чтобы смириться с тем, что ты попался, да и невозможно это, если человек еще хоть немного в сознании. Проблема-то в том, что надо вырваться оттуда, куда попался, и вырваться, пока еще голова работает. Это ведь, кстати, совсем не очевидная вещь. Знаешь, я реально заметила, что у меня голова хуже стала работать. Скорость не та, вот что страшно. Тебе еще только тридцать, а ты уже чувствуешь, что ты не можешь думать так же быстро, как десять лет назад. Не поглупела, нет, наоборот, конечно, за счет книг, там, разговоров с умными людьми, всего думанного-передуманного, но раньше было так, что я свои мысли не успевала записывать, понимаешь, а сейчас как бы памяти больше, а процессор устарел. Времени-то мало, а надо успеть стать человеком.
Ну так вот, это я к тому, что уж если снимать кино про это, то надо снимать всерьез — про то, как действительно в жизни бывает. А для этого — не знаю, что надо. Ты в курсе, как Капа стал фотографом? Короче, он снимал свой первый репортаж для «Life» на аэродроме в Англии. Двадцать четыре самолета, бравые летчики вылетают на задание. И вот он снял их, они улетели, а вернулось только семнадцать — семь человек, пока он чаек попивал, стали жареным мясом. Они приземляются, он к ним — с фотиком. И один парень, которого выносили на носилках, посмотрел на него и сказал, а, типа, это ты, фотограф, ну что, доволен ты, такие фотки тебе были нужны? Ну вот, а потом была уже высадка в Нормандии, и Капа стал тем, кем он стал.
Вот как надо работать-то. И как так снимать — не теоретически, а на самом деле, — я не знаю.
То есть, опять же, ясно, что не получится это просто — знаешь, поехать в Африку там, валяться с камерой под пулями. Поехать можно куда угодно, хоть в жопу, ничего не изменится, если ты сам себя не разломаешь и не соберешь заново. Я про это и Леше говорила, у нас вообще был очень серьезный разговор, но, елки-палки, мы не трахались! Господи, я теперь жалею, что не потрахались, хоть, может, кайф словила бы, не зазря выслушивала бы твои истерики. Ну что мне сделать, чтоб ты поверил? Я вообще ни разу с ним не спала с тех пор, как мы с тобой вместе, ни разу! Я с ним знакома столько же, сколько с тобой, а жили мы вместе дольше, если без перерывов считать, нам уже не надо это, пойми, мы просто с ним, ну, как-то связаны теперь, и это навсегда, такие вещи нельзя прекратить. Нет, ты, конечно, не понимаешь. Тебе кажется, что если девушка пришла в гости к молодому человеку, то закончиться это может только одним. И вообще, все вокруг ходят и только и думают, как бы с кем потрахаться, да еще так, чтоб тебя натянуть.
Ты не вовремя позвонил, я не могла тебе соврать. И потом, если б я не взяла трубку, это как раз и значило бы, что мы — того, заняты. А мы с ним разговаривали. У него вообще очень тяжелый период в жизни, ему нужно было что-то вроде совета, может быть, впервые — от меня. Я вообще вовремя приехала, он даже сказал, что я, типа, почувствовала. Ну, я не могу тебе рассказать, да и на фиг тебе чужие проблемы? У тебя своих-то… Посмотри на себя. Тебе втемяшилось в голову, что твоя девушка с кем-то там закрутила. И что ты сделал? Устроил истерику, бил посуду, сломал дверь, чуть меня тут не отфигачил, и? Ушел, два дня бухал черт знает где. И в конце концов вернулся. Чтобы снова тут рассказывать мне, чуть не блюя, какая я проститутка. Ты так хочешь быть мужиком, а мужики так себя не ведут, понимаешь, бабы так себя ведут. Знал бы ты, какой ты мерзкий, когда напьешься. Жалкий, противный. Я такое отвращение почувствовала, когда впервые увидела отца своего бухого в стельку, уже когда взрослая была. И вот теперь, глядя на тебя, вспомнила — один в один.
Вот это-то как раз то, чего я больше всего не хотела никогда. Я живу, и всю жизнь на меня налипает что-то — ситуации, голоса, сюжеты, люди, слова, одежда, адреса, воспоминания, ощущения — как какие-то крошки сыплются, пока ты обедаешь, и смахнуть все эти крошки со стола — вот что реально трудно, но если этого не сделать, то, в общем, можно прямо сейчас повеситься. Мне только-только почудилось, что у меня что-то стало получаться, а оказывается, ничего подобного.
Мало написать «люблю», чтобы читатель понял – герой полюбил, и мало написать «ужас», чтобы у нас по спине рассыпались мурашки. Автор «Комнаты страха» умеет сделать так, чтобы его словам поверили. Сборник малой прозы Вадима Левенталя, блестяще дебютировавшего романом «Маша Регина», открывает новые грани его дарования – перед нами сочинитель таинственных историй, в которых миражи переплетаются с реальностью, а предметы обнажают скрытый в них огонь. Городской нуар и готическая новелла – вот жанры, которым на этот раз отдает дань финалист премии «БОЛЬШАЯ КНИГА» Вадим Левенталь. Завершает книгу повесть «Доля ангелов» – скупо, с ледяным лаконизмом рассказывающая о страшных днях Ленинградской блокады.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
Жан Жене — у французов, Чарльз Буковски — у янки, у России новых времен — Эдуард Лимонов. В каждой национальной литературе найдется писатель, создавший яркий образ экзистенциального бунтаря, в котором олицетворено самосознание если не целого поколения, то значительной его части. Но мир, покинувший лоно традиции, устроен так, что дети не признают идеалов отцов, — каждое поколение заново ищет для себя героя, которому согласно позволить говорить от своего имени. Этим героем никогда не станет человек, застывший в позе мудрости, знающий сроки, ответы на главные вопросы и рецепты успеха.