Мартовский ветер - [20]

Чебренков снял картуз. Попросил разрешения сесть, примостился у края стола на табуретке.

– А почему вы стоите? – спросил, расстегивая ватник.

– Да… ничего. Насиделась за день. – Маринка решила не садиться: может, поскорее уйдет.

– Извините, что тревожу в позднюю пору, – неторопливо начал Андрон. – Но дела мои таковы, что днем прийти нельзя было никак… Одним словом, днем увидали бы полицаи, а я этого не хотел.

– Но… я не понимаю, в чем дело?

– Садитесь… Как-то неудобно – я сижу, а вы, хозяйка, стоите.

– Спасибо, постою.

– Ну ладно. Если уж так, то перейдем сразу к делу.

Андрон снял очки, протер их грязным носовым платком, дрожащими пальцами вновь надел их:

– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Мне нелегко, но я должен признать свои ошибки. Есть основания полагать, что вы поможете мне найти, так сказать, верный путь. Вы согласны? Вы поможете?

– Ничего не понимаю, – прошептала девушка и села на скамью.

– Вы должны мне помочь. – Андрон придвинулся к Маринке. – Если бы я сейчас сказал, что стал убежденным коммунистом, вы все равно не поверили бы. Я понимаю… Но поймите и меня – сейчас мне выгоднее быть откровенным, абсолютно откровенным. Выслушайте меня, пожалуйста. Не удивляйтесь: я должен исповедаться перед вами теперь, именно теперь.

Андрон замолчал. За окнами шумела буря, двигались, перекатывались стальные громы – к вечеру грохот фронта стал особенно слышным.

– Люди смертны… – задумчиво начал полицай. – Человек живет только раз. Какие идеалы ни исповедуй, единственно, что останется после тебя, – небольшой участок хорошо удобренной земли. Кладбищенским бурьянам все едино: были у покойника какие-то принципы или он всю жизнь прожил червяк червяком. Когда-то, еще в университете, я имел глупость поспорить на лекции с преподавателем… Из-за этого инцидента и вынужден был покинуть альма-матер. Казалось бы, пора было и поумнеть, ан нет, снова лукавый попутал. И опять же из-за тех же проклятых идеалов. Да, именно из-за идеалов я связался, так сказать, с полицией…

Я много передумал за последнее время. И понял: только тогда мне позволят спокойно дожить свою жизнь, если я послужу еще и другим, противоположным идеалам. Я все взвесил: помогите мне приобщиться, так сказать, к партизанскому движению…

"Провокатор… Но почему ночью?" – Марина терялась в догадках.

– Вы ошиблись адресом, – поднялась она. – Не знаю я никаких партизан.

– Не доверяете… – криво улыбнулся полицай. – Что ж, реакция, как говорится, вполне естественная, но, уверяю вас, абсолютно неверная. Вот, – Андрон достал из кармана пистолет, положил перед Маринкой. Прямо на книгу положил, на яркие, вышитые нитками полевые цветы. – Теперь я перед вами разоружился не только, так сказать, морально, но и материально. Все еще не верите? Можете обыскать.

Девушка несмело взяла оружие, повертела в руках, заглянула в дуло.

– Осторожно, заряжен, – предупредил Андрон. – Теперь верите?

Маринка не знала, что и сказать.

– Познакомьте меня с человеком, который скрывается у вас.

– Что?!

– У вас, в вашей хате, в последние дни поселился мужчина, который очень хотел скрыться от посторонних глаз. Но некто его все же увидел. И ваше спасение только в том, что сей "некто" – ваш покорный слуга. Видел вашего гостя только я…

– Никого у меня нет! Никого! Слышите? Никого!

– Ну что это вы, дорогая моя, так сердитесь? Запомните, если говорите неправду и хотите убедить, что это правда, – прежде всего, не проявляйте своего волнения.

А то, что у вас скрывается какой-то человек, я, моя дорогая, знаю наверняка. Откуда? Сейчас объясню. Все очень просто! Не только ваши знакомые выходят иногда на ночные прогулки…

У каждого своя судьба. Одни люди счастливые, другие – несчастливые, а вот ваш гость, должно быть, в сорочке родился. И до сих пор сам удивляюсь, как это мне удалось отвести облаву от вашей хаты…

Теперь ясно? Больше не сомневаетесь? Знакомьте. У меня ценные сведения, я могу быть полезным партизанам…

Андрон говорил громко, почти кричал.

– Зачем вы так громко разговариваете? – спросила Марина, оттягивая время, лихорадочно думая, что делать.

– А я это нарочно. Я хочу, чтобы слышали не только вы, но и тот, кто скрывается у вас. То окошечко на задней стороне хаты достаточно-таки широкое. Мне очень не хочется, чтобы ваш товарищ использовал его как дверь. Так вот, перед вами альтернатива: либо тот, кто прячется, отведет меня к партизанам, либо, если он убежит, я вынужден буду отвести вас в полицию. Другого выхода у меня нет – я хочу жить.

Еще раз говорю: не бойтесь. Если бы я хотел арестовать вашего постояльца, разве я так бы действовал? Окружил бы хату и… Одним словом, вы понимаете. Понимаете?

Маринка ничего не ответила.

– Марина, – донесся из кладовки голос Михаила. – Отопри, выпусти меня.

Андрон вздрогнул, глаза забегали – девушка, пистолет, дверь… – обмяк весь, опустил голову.

Марина подошла к кладовке, вставила ключ, открыла.

Андрон порывисто направился к Михаилу:

– Здравствуйте! Вот… Вот я и пришел…

– Вижу. Да, поздновато вы надумали партизанить! Выворачивай карманы!

– Оружие я уже сдал…

– Знаю, слыхал. Выворачивай, выворачивай! Так. А какие еще бумажки есть? А в том кармане? И справки и удостоверение – все, все давай.