Марсианская святая - [8]

           В два часа ночи они на скорую руку позавтракали. Сэм поделился с Мирандой информацией о Потапчуке.    - Ты полагаешь... - не докончила фразу напарница и неуверенно замолкла.    - Да, я более чем уверен, что мы разгребаем дерьмо за Клементиной, - бросил Беккет жёстко. - Теперь осталось понять, какие цели она преследует - сохранить положение вещей или его разрушить?    - Она хочет, чтобы мы убили этого старика... То есть, чтобы ты убил, - поправила себя напарница.    - Даже в этом я не могу быть уверен, - покачал головой мужчина. - Чем дальше мы углубляемся, тем ниже сползают маски, и под каждой - волчья морда.    - Я тебя не предам, - с чувством воскликнула Миранда.    - Ты даже не знаешь, кто ты на самом деле, - напомнил ей Беккет.    - Мне это неважно, - ответила она.            Ночное небо Марса было полно звёзд. Беккету оно напоминало старинную школьную доску, в которую долго кидались мелком. Купол 11А не был даже частично зеркальным. Наоборот, это была многослойная стекляшка "с просветлением", без искажений передававшая все прелести марсианского неба. У Сэма было стойкое ощущение, что купола попросту нет, и их двоих сунули прямиком в ледяную бездну космоса.    В куполе было морозно, порядка минус тридцати. Весь нижний уровень теперь был отдан под армейские склады, так что температура выдерживалась такая же, как в морозильной камере бытового холодильника. Весь купол выполнял именно эту роль - холодильника. На парочке теперь были практичные термолюксовые пуховики. В рюкзаке Беккета лежали комбинезон, шлем, перчатки и ботинки - всё с защитой от осколков.    Сэм открыл меню управления эскалаторами на экране болталки и запустил одну единственную дорожку на самой медленной скорости. Пусть они будут подниматься долго, зато бесшумно. Электрические двигатели, установленные в основании эскалатора, завыли, но с высоты полукилометра, где находился вокзал, звука их работы не будет слышно.    Перегнувшись через поручень, Сэм смотрел вниз - на крыши складов, покрытые изморозью. Если приглядеться, можно было заметить шарообразных патрульных дронов, нёсших свою бесконечную вахту вокруг складских корпусов. Они летали по периметру - туда-сюда, туда-сюда, без остановки. "Греются", решил детектив, дыша на замёрзшие пальцы.    Он не успел заметить, когда из глаз спутницы побежали слёзы. Беккет повернулся к Миранде, а та уже стояла заплаканная.    - Почему ты плачешь? - спросил Беккет.    - Я вспомнила, как я провела эти сто лет, - прошептала напарница.    - Расскажешь? - предложил Сэм.    - Не сейчас, - отрицательно мотнула головой женщина и попросила: - Давай пойдём и убьём его вместе. Теперь я понимаю - мы обязаны это сделать. Мы должны закрыть дело.    - Ты сможешь? - спросил Беккет. Миранда выглядела совсем расклеившейся.    - Да, я смогу, - кивнула ему швея и вытерла слёзы.    - Хорошо, - одобрил её решительность мужчина. - Главное, чтобы теперь Клементина не подстроила нам какую-нибудь пакость.    - Клементина Сидонская не будет нам мешать, - пообещала Миранда.    - Разве? - не поверил детектив.    - Клементина Сидонская на нашей стороне, - ответила спутница.    - Хотелось бы верить, - бросил Сэм, переключив внимание на цель их путешествия. До конца эскалатора оставалась какая-нибудь сотня метров. Скоро всё разрешится, приободрил он себя.            Сойдя с эскалатора на сварную платформу, они старались двигаться как можно тише - металлический пол был подобен барабану и мог выдать их шаги. В пустующей будке охраны Беккет разделся до нижнего белья и, убрав одежду в рюкзак, бросил его в угол будки. Противоосколочный комбез можно было носить только на голое тело - он практически не пропускал тепла, и в нём мгновенно становилось душно и влажно. Это, в некотором смысле, было Сэму на руку - раз комбинезон был теплонепроницаем, датчики движения, установленные стариком, не смогут его заметить.    Опустив забрало шлема и изготовив пистолет к бою, детектив вжался в стену и выглянул за угол. Перед ним была грузовая площадка, а сразу за ней - двухэтажное здание вокзала. Нужно было пробежать каких-то пятьдесят метров по гулкому стальному листу. Кивнув спутнице, Сэм послал команду на запуск эскалаторов. В ту же секунду, как они заработали, Беккет выскочил из-за угла и бросился к крыльцу.    Вспышек выстрелов он не видел. Короткая очередь ударила Сэма в живот, и свет для него погас.            Очнувшись, Сэм долго лежал с открытыми глазами. На потолке кровью было написано "РАЗБУДИ МЕНЯ, КАК ПРОСНЁШЬСЯ". Повернув голову набок, он увидел Миранду. Она, как и он, лежала на грязном полу будки охраны, постелив под себя пуховик. Под головой у неё был чехол от Зингера. Сам сшиватель плоти, грязный и извалянный в пыли, лежал рядом, у неё под рукой. Похоже, она спала.    "Опять вся в крови вымазалась", как-то безразлично заметил детектив. Протянув руку, он толкнул спутницу в голое плечо. Ноль реакции. Он толкнул ещё несколько раз. Наконец, она разлепила глаза и бессмысленно уставилась на стену.    - Как ты? - спросил он.    Она что-то коротко ответила на незнакомом ему языке.    - Я не понимаю.    - Это значит, что мне очень-очень плохо, - ответила напарница. - Нет, так не объяснить. В русском есть специальное слово для обозначения таких состояний. В дженерике его просто нет.    - Ну и холодина тут. Так и околеть недолго, - возмущённо пробормотал Бекет.    - Разве? - удивилась Миранда. - А по мне так вполне приятная прохлада.    - Ты же, вроде как, ненавидишь холод, - напомнил детектив.    - А сейчас вдруг полюбила, - огрызнулась швея.    - Что случилось? Почему мы здесь? - мужчина приподнял голову, чтобы обнаружить себя лежащим нагишом на измазанном кровью термолюксовом пуховике.    - Ты получил четыре бронебойно-фугасных в живот, - объяснила Миранда. - Твой противоосколочный костюм разорвало как простую тряпку.    - Это не может быть. Этого просто не может быть, - ошалело прохрипел Сэм, поднявшись на локте. - Старик никогда, слышишь, никогда раньше не использовал бронебойно-фугасные. Только разрывные.    - Простая интуиция? - предположила спутница.    - Это не смешно.    - Он мог знать, что ты будешь в броне, - Миранда села, подложив под себя чехол.    - Но откуда? - задал ей вопрос детектив. - Мы же никому не рассказывали.    - Ты купил комбинезон на деньги Экзархии, - напомнила швея. - По меньшей мере, о покупке знала Клементина.    - Всё-таки она нас сдала, - зарычал от злобы Беккет.    - Как по мне, так мы с самого начала предназначались на убой, - стала разминать шею женщина.    Детектив уставился на неё так, словно видел впервые. Уж никак он не ожидал услышать такое от Миранды.    - Она сказала как-то, что я могу пожертвовать тобой, если так будет нужно для расследования, - вспомнилось Сэму.    - Мне она сказала то же самое, но только про тебя, - призналась напарница.    - Но зачем ей это? - повторил Сэм уже набивший оскомину вопрос.    - Я-то почём знаю, - пожала плечами Миранда. - Она ведь зачем-то продлевала жизнь Захарию все эти десятилетия. Возможно, виной всему какие-то её тёмные делишки, которые не должны всплыть наружу. Мне кажется, она саботировала расследование с самого начала - те таблетки, выбор тебя в качестве детектива.    - Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? - подозрительно прищурился Сэм.    - Не знаю. Просто подумалось вдруг.    - Лучше бы ты раньше была такой догадливой, - укорил Миранду Беккет.    - Где твои рукава? - мужчина заметил, что рукава у чёрного платья напарницы теперь отсутствовали.    - Я оторвала их. В них не было толку. Они намокли от крови и только мешали тебя реанимировать, - объяснила швея.    - Как я выжил? - поинтересовался детектив.    - Чудом, не иначе.    - Где мой бронекостюм?    - Я сбросила его вниз. Он больше не пригоден - просто груда заскорузлого тряпья. Надень свою старую одежду, - Миранда указала на рюкзак, валявшийся в углу будки.    - О господи, только не опять! - простонал Сэм, скользя взглядом по своему телу, в очередной раз изуродованному швами и скобками. - Ну кто так зашивает? Неужели нельзя было аккуратно?    Изогнувшись, он ощупал свой торс по кругу.    - Это что - кольцевой шов? Меня что - располовинило? - вскрикнул от ужасной догадки Беккет.    - Брось глупости говорить. Если бы тебя разорвало, ты бы тогда не выжил, - отмахнула от него Миранда.    - Но шов...    - Просто мне было удобно шить тебя по кругу, чтобы строчку не обрывать. Переворачивай и шей, переворачивай и шей, - швея покрутила пальцем в воздухе, показывая как удобно и легко ей было.    - Что ты залила в меня на этот раз? - простонал Беккет.    - О чём ты?    - В прошлый раз ты залила в меня воду из уличного гидранта вместо крови.    - А, не парься подробностями. Я справилась, и всё тут.    - Стоп! А сколько времени прошло? - вдруг встрепенулся Сэм.    - Три часа.    - Три часа! - воскликнул детектив. - Эскалаторы всё ещё работают на подъём?    - Да, - подтвердила напарница. - Лифт по-прежнему наверху. Если бы он заработал, мы бы сразу почувствовали вибрацию.    Пересилив слабость, Беккет встал на ноги и стал озираться в поисках пистолета. Оружие лежало поблизости - на пыльном табурете.    - Почему старик до сих пор не пришёл и не добил нас? - спросил он у Миранды.    - Из-за дронов, - коротко ответила та.    - Каких ещё дронов? - не понял Беккет.    - Я позвонила Клементине, когда тебя зашила. Она вызвала снизу, от армейских складов, четыре охранных дрона. Они бронированы, так что старик не может их уничтожить. Дроны патрулируют периметр здания и жарят в окна микроволновыми пушками. Для человека это не особо смертельно, но наверняка Захарий сейчас корчится в муках где-нибудь на полу или забился в дальний угол, куда не достаёт излучение. Короче, пройдёт ещё несколько часов, и он достанется нам наполовину приготовленным или даже с хрустящей корочкой. К окнам он сейчас точно подойти не сможет. Теперь можно не бояться быть убитыми по дороге к вокзалу.    - И почему Клементина не послала дронов заранее? - с досадой произнёс Сэм. - Разве нельзя было сразу до этого додуматься?    - Возможно, она просто ждала, когда старик с нами разберётся, и запустила бы дронов сразу после этого? - предположила помощница.    - Не хотелось бы так думать. Но похоже на правду, - признал Беккет. - И что же теперь?    - Дроны получили наши с тобой био-сигнатуры, - сказала Миранда. - Они не будут нас атаковать. Мы просто пойдём и возьмём старика за жабры.    - Но если мы войдём туда, то попадём под излучение, - возразил мужчина.    - Клементина сказала, что у дронов есть "маска атаки". Нам ничего не грозит, - успокоила его швея.    - Что ещё за маска такая?    - Как она объяснила, электромагнитный пучок, испускаемый пушкой дрона, проходит через специальный экран, который может местами становиться непрозрачным для излучения и тем самым закрывать от атаки нужные участки пространства. Этот щит будет прятать нас от излучения, когда мы войдём в пучок. Он будет просто светить вокруг нас.    - Вот это поворот, - удивлённо покачал головой Беккет и спросил: - Ну что - пойдём?    - Одевайся, и потопали, - кивнула напарница.            Когда Сэм опасливо выглянул из-за будки, первым делом он заметил двух дронов. Машины парили в пяти метрах над полом, как раз на уровне окон второго этажа. Это были чёрные сферы диаметром полтора метра. Никаких внешних антенн или других надстроек у них не было. Просто зловещие матовые сферы, висящие в воздухе напротив вокзала.    Беккет вышел уже открыто, но пройдя, пару-тройку шагов, остановился, как вкопанный. Шедшая за ним Миранда врезалась ему в спину.    На полу перед ними в луже крови лежало нечто, напоминавшее цепочку белых мюнхенских колбасок.    Беккет наклонился, чтобы получше рассмотреть.    - Что это? Кишки? - с удивлением опознал он находку. - Чьи они?    - Какая разница? - беззаботно ответила швея.    - Постой-ка, но ведь это же то самое место, где он открыл по нам огонь! - вспомнил Сэм.    - Он не мог тебя убить - ты заращиваешь все раны. Значит... Это мои кишки! - осенило мужчину, и он схватил спутницу за плечо. - У меня что, теперь кишок не хватает? Почему ты не забрала их отсюда?    - А чего ты хотел? - отстранилась та, оцепив его пальцы от своего плеча. - Он садил по нам как умалишённый!    - Тут, между прочим, и от меня ошмётков полно. Всё моей кровью полито, - запричитала Миранда. - Во мне дырки были - с кулак! А я всё равно тебя тащила, хотя ты тяжёлый. Подумаешь, кишки его забыла!    - Просто тебе плевать на меня! Себя бы спасти! - закричал на напарницу детектив. - Правильно Клементина сказала - только на себя Благодать и тратишь. Как я теперь жить буду - без кишок, ты об этом хоть подумала?    - Как раньше без мозгов жил, так и без кишок будешь, - огрызнулась женщина.    - Ах вот так ты со мной заговорила? - зловеще прошипел Сэм.    - Стой-ка, - выставила перед собой ладони спутница. - Ты чувствуешь какой-то дискомфорт внутри? Что-то болит?    - Нет. Просто мне обидно.    - Если ничего не болит, значит всё в порядке, - стала успокаивать его швея. - Не все же кишки выпали. Только часть. Они растянутся от пищи, как желудок растягивается, я тебе обещаю. Ешь, как ел, и всё будет отлично.    - Растянутся? Да что ты понимаешь? - срывающимся голосом возразил Беккет.    Он чуть не плакал:    - Даже строчку ровную сделать не можешь.    - Всё сказал? - прищурилась напарница.    - Пока да, - ответил мужчина. - Вспомню, ещё скажу.    - И как ты пилотом был с такими нервами? - неодобрительно покачала головой Миранда.    - А я уже успокоился, - запротестовал Сэм. - Настоящий пилот не тот, кто всегда спокоен, а тот, кто мгновенно успокаивается.    Миранда только надула щёки и отвернулась от него, уперев руки в бока.    В этот момент у Сэма завибрировала переключенная в бесшумный режим болталка. Он вытащил её из кармана и обнаружил, что у него шесть пропущенных звонков. Звонили с одного и того же незнакомого номера.    Отойдя от обиженной помощницы, Сэм перезвонил в режиме "только звук". Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, в каком он сейчас виде.    - Кто это? - спросил он, прижав болталку к уху.    - Вы были у нас пять дней назад. Осматривали моего сына, - произнёс взволнованный женский голос.    Сэм вспомнил их визит к больному раком мальчику в первый день расследования. Неоперируемая опухоль головного мозга.    - Что с ребёнком? - спросил Сэм, предчувствуя недоброе.    - Мы вчера ходили к доктору, - всхлипывая, ответила женщина. - Он посмотрел моего Ванечку...    В трубке послышались рыдания.    - Да что стряслось-то? - не выдержал Беккет, чьи нервы и так были заметно потрепаны.    - Опухоли больше нет, - сказала мать ребёнка. - Ванечка полностью здоров. Вы велели позвонить, если будет что-то странное. Я только сейчас вспомнила.    - Вы с кем-нибудь контактировали после нашего визита? Мальчика ещё кто-то осматривал?    - Нет.    - Тогда мои поздравления, - сказал потрясённый и сбитый с толку Беккет.    - Что нам теперь делать? - тревожно спросила собеседница.    - Жить и радоваться, - ответил Сэм. - Живите и радуйтесь.    Убирая болталку в карман, он задержал взгляд на своей правой руке. Кожа ладони была девственно чиста. Крестообразный шрам исчез. От четырёх глубоких бордовых рубцов не осталось и следа.            - Сэм, да на тебе лица нет. Что-то случилось? - спросила Миранда, когда он подошёл.    - Мне звонила мать того мальчика с опухолью мозга.    - Он умер? - Миранда испуганно прижала руку к лицу.    - Нет. Напротив, он полностью выздоровел. Опухоли больше нет.    - Ну, - покачала головой швея. - Такое случается.    - Это ведь твоя работа? - прямо спросил её Беккет.    - С чего ты взял?    - Между нашим визитом и визитом к доктору мальчик ни с кем не контактировал.    - Это могло быть простое совпадение.    - Совпадение? - детектив хмыкнул. - Мне доводилось слышать о чудесных исцелениях, но о случайных исцелениях - ни разу. Скажи мне честно, Миранда, ты и есть Клементина?    - Я не Клементина, - ответила Миранда.    - Ты уверена? - не поверил ей Беккет. - Иначе как ты можешь исцелять? Опухоль мальчика, мои глаза. У меня даже крест на ладони исчез.    Беккет показал свою ладонь.    - Истинно говорю тебе, я не Клементина, и я не умею исцелять, - ответила женщина.    - Скажи ещё, что ты не Саломея, - хмыкнул Сэм.    - Да, я не Саломея, - кивнула Миранда.    - Но ты ведь вспомнила события на "Космодамианске"! - напомнил ей детектив.    - Истинно говорю тебе, я не Саломея, - настаивала на своём Миранда.    - Ничего не понимаю, - мужчина закрыл голову руками. - Кто же ты тогда?    - Я та, кем всегда была, - с готовностью ответила ему Миранда. - Пета Йагердсен.    - Ты врёшь. У тебя только лицо Петы.    - Это моё лицо и оно всегда было моим, сколько себя помню, - сказала напарница.    - Откуда такая уверенность? Ты же потеряла память!    - Ты ошибаешься, Сэм, - возразила спутница. - Я никогда не теряла память.    - Да кто же ты? - отступил от неё детектив.    Женщина сложила руки на груди и произнесла:    - Сэм Беккет, я понимаю, тебе тяжело. Ты запутался. Ум твой помутился от пережитого, и ты зачем-то усложняешь то, что на самом деле очень просто устроено. Если ты захочешь узнать, как всё на самом деле, я помогу тебе, но сначала мы должны закончить дело. Захарий в этом здании - ему некуда деться. Просто пойдём и дожмём его, а потом задавай свои вопросы, сколько хочешь.    - Тебе легко говорить, ты же бессмертная, - ткнул в её сторону пальцем Беккет.    Миранда вздохнула:    - Ты что-то путаешь. Я такая же смертная, как и ты. Соберись, Сэм. Ты уже так далеко добрался. Ты смог. Ты сильный. Остался последний шаг. Давай пройдём его вместе. Там тебя будут ждать ответы на все твои вопросы.    - Или смерть, - уточнил мужчина.    - Или смерть, - подтвердила Миранда.    - Я так устал, - повесил голову Беккет.    Тогда Миранда подошла к нему и, схватив за плечи, притянула к себе, чтобы крепко засосать Сэма в губы. Это был французский поцелуй по всем правилам - язык Миранды обшарил нёбо и зубы Беккета, словно искал пломбы. Руки Беккета безо всякого контроля со стороны его ошеломлённого сознания, стиснули ягодицы швеи. Прижав её к себе, он отвечал на её поцелуй и чувствовал, как в его опустошённой душе зашевелился росток мужества. И откуда только энергия взялась в измученном теле?    Когда поцелуй перетёк в асфикцию, Миранда оттолкнула мужчина от себя и стёрла слюни с губ.    - Ну как, Беккет, ожил немного? - спросила она довольным и насмешливым тоном.    - Ты чего творишь, монашка? - ответил вопросом на вопрос тяжело дышавший Сэм.    - Я не монашка. Опять ты, Беккет, всё перепутал, - сокрушённо покачала головой напарница и позвала его за собой, направляясь к дверям вокзала. - Раз ожил, тогда пойдём.            Захарий лежал на полу в центре зала ожидания и тихо стонал. В окнах маячили дроны, поджаривавшие его излучением. Беккет отметил про себя, что помещение было пустым и покинутым - никаких следов того, что здесь изо дня в день жил человек. Всё покрывал толстый слой пыли. "Возможно, он только прилетал сюда, а ночевал где-то ещё", посетила детектива внезапная догадка, но Сэм не стал развивать мысль дальше.    Старик лежал на животе, уткнувшись лицом в грязный пол и обхватив голову пальцами. Рядом лежала его винтовка.    "Руки на виду - это хорошо", подумал Беккет. Они подошли к Захарию, и Сэм пнул винтовку - та отлетела к составленным у стены складным стульям, оставив в пыли глубокие борозды.    Сэм встал от Захария сбоку, чтобы не мешать дронам обрабатывать того своими лучами, и, присев, упёр ствол пистолета старику в бок. Он мог бы убить преступника прямо сейчас, тем самым выполнив волю заказчика, но у Беккета были вопросы - много вопросов - к человеку, распластавшемуся у его ног, и в этот раз детектив контролировал ситуацию полностью, так что он мог себе позволить отсрочку в выпонении требований нанимателя.    - Занемог, дедушка? - спросил он насмешливо, взяв преступника за плечо.    Захарий убрал руки с головы и повернулся к Сэму. На старике были массивные очки с непрозрачными стёклами, и он откровенно скалился.    Понимание того, зачем старику очки, пришло в ту же секунду, как в зале выключился свет, а на окна опустились тяжёлые металлические жалюзи, заблокировавшие дронам возможность стрелять внутрь вокзала.    Сэм почувствовал, как у него выкручивают пистолет. Детектив попытался воспротивиться, но получил сокрушительный удар в челюсть, сваливший его на грязный пол. Беккет слышал какую-то возню, тяжёлое дыхание, топот ног и звуки ударов. Потом Миранда закричала.            Когда включился свет, старик с пистолетом, заткнутым за пояс, держал напарницу Беккета в болевом заломе. Выкручивая ей руку, он заставил её упасть на колени и пригнуть голову к полу. Лицо женщины перекосилось от страдания.    - Вот и сиди так. Руки держи на затылке, - приказал ей старик и, взяв в руку пистолет, показал Сэму, что тот должен встать рядом с Мирандой.    Сэм подчинился. Его настигло сильнейшее дежавю - вторая встреча с преступником мучительно напоминала первую. Встав на колени рядом с помощницей и сложив руки за головой, он попытался поймать взгляд напарницы, но та смотрела в пол, и волосы завесили ей лицо.    - Молодёжь ничему учиться не хочет. Убиваешь их, убиваешь, а они всё не умнеют, - проворчал Захарий. - С чего начали, к тому и пришли. Опять на коленях передо мной ползаете.    - Ну так убей нас, - зло проговорила Миранда, не поднимая головы.    - Убить? А толку-то? - усмехнулся Потапчук и показал пистолетом на Сэма. - Вот я его дважды убил, а он всё равно под руку лезет.    - То есть ты меня убил? - не понял детектив.    - Разве она тебе не сказала? - спросил преступник, показав глазами на Миранду.    - О чём?    - Я оба раза убил тебя наповал. Уж поверь мне, ветерану - я в таких вещах разбираюсь. Так что поздравляю с возвращением в мир живых, мальчишка, и добро пожаловать в фанклуб, - старик расстегнул молнию своего оранжевого комбинезона - от шеи до паха - и, стянув с себя верх одеяния, стоял теперь голым по пояс. Каждый квадратный сантиметр его морщинистого торса покрывали застарелые шрамы. Беккет узнал характерные следы скобок и швов, и главное - он узнал автора. Этот корявый почерк мог принадлежать только одному человеку - Миранде.    - Кто тебя так? - спросил детектив.     - Моя светлая госпожа, - ответил Потапчук, застёгивая комбинезон. - Она сказала мне: "Я вернула тебя к жизни, как это делал Христос, но, чтобы усмирить свою гордыню, я оставлю на теле твоём следы уродства, ибо кто я такая, чтобы соперничать с сыном Божьим? Людской удел суть несовершенство".    - Не переживай, красавчик, - обратился старик к детективу. - Однажды ты меня догонишь.    Затем Захарий обратился к Миранде.    - Где тебя носило три часа? - спросил он у неё. - Я ждал тебя гораздо раньше. Лежать под лучом очень неприятно, даже в моём костюме с металлизированной подкладкой. Что тебя так задержало, госпожа? Неужели, ты оживляла его так долго? Раньше у тебя уходило на это двадцать минут, не более.    Женщина никак не отреагировала. Сэм решил отвлечь преступника на себя.    - Захарий, кто дал тебе список с посетителями Клементины? - спросил он у Потапчука.    Тот показал на Миранду:    - Та, у кого она забрала лицо.    - Пета Йагердсен? - догадался детектив.    - Именно, - кивнул старик и улыбнулся. - Огонь-девка. Всегда находила меня, где бы я ни прятался. Семьдесят лет меня доставала.    - Зачем она находила тебя? - спросил Беккет.    - Известно, зачем. Таким, как она, спокойно в могиле не лежится, - ответил преступник. - Бывает, проснусь среди ночи, а она надо мной сидит - смотрит. Увидела, что я глаза открыл, и спрашивает: "Почему до сих пор не умер? Скажи, зачем она заставляет тебя жить?" А что я ей отвечу? Так и говорю, что не знаю. А она: "Я узнаю у неё, зачем ты живёшь, и скажу тебе".    - Сказала? - с надеждой спросил Сэм.    - Так и не сказала, - покачал головой старик. - Но она узнала, уверен в этом. Перестала спрашивать, наоборот, стала командовать...    - Рад, что Боженька её наконец-то к себе прибрал. Без рожи-то она точно не жилец, - совсем уж ехидно закончил Потапчук.    - К чему вся эта болтовня, Захарий? - подняла глаза Миранда, и в её взгляде бушевала ненависть. - Ты убьёшь нас или как?    - Убить вас, когда я так близок завершению дела всей моей жизни? - удивился старик. - Это ведь всё для тебя, госпожа. Неужели ты забыла?    - Ради меня? - не поверила женщина.    - Именно, - подтвердил старик. - Ты же сама меня просила.    - Я? Просила? - хмыкнула швея.    Старик подошёл поближе и склонил к ней лицо.    - Да, ты просила меня, - заговорил он, поймав её взгляд. - Я видел это в твоих глазах всякий раз, когда приходил к тебе. Ты жила как в темнице. Ты говорила "Лишь смерть прервёт служенье, но смерть мне недоступна". Твои глаза молили меня, госпожа, освободить тебя от служения. Ты выбрала меня, твоего недостойного раба. Ты раз за разом вдыхала жизнь в это бренное тело, чтобы я шагнул за рубеж и прозрел... И я прозрел, госпожа. Я вошёл в огонь ради тебя и вышел уже на той стороне. Жизнь бессмысленна, когда она сверх срока. Когда тело уже просто оболочка, сдерживающая истерзанную душу. Удерживая меня здесь, ты даёшь мне сигнал, что у моего служения есть цель, и я готов, госпожа, исполнить твою волю. Я готов принести тебе освобождение.    - Всё-таки решил меня убить? - презрительно бросила женщина.    - Ты же знаешь, госпожа, это выше сил человеческих, - старик торжественно прижал руку к груди. - Я всего лишь подготовил твой побег, как ты и хотела. Там, на крыше, тебя ждёт межпланетный шаттл. Ты больше не взаперти. Отныне ты свободна от своего служения, а в награду подари мне смерть, которую я заслужил. Прошу тебя, сияющая - убей меня.    - Ты ошибся, Захарий, - сокрушённо покачала головой Миранда. - Ты всё не так понял.    - Разве?    - Те мои слова... Они были лишь минутной слабостью, недостойной и непростительной для меня, постумной святой. Я раскаиваюсь в них. Я презираю себя за них, - призналась Миранда с печальной улыбкой. - Моё служение будет длиться вечно, Захарий! Таков мой удел. Ты слышишь? Я сильна, как никогда. И я здесь чтобы исправить тебя - мою невольную ошибку, свидетельство моего греха уныния. Ты никогда не был мне нужен. У твоего продлённого существования нет цели. Всё, что ты сделал, ты сделал самовольно, и дела твои пропадут втуне. Раскайся же и ты, как сделала это я, и прими свою судьбу.    В ответ старик ударил её по лицу с такой силой, что женщина завалилась набок.    - Ты лжёшь, ты лжёшь, ты лжёшь! - закричал Захарий.    Склонившись над швеёй, он схватил её за локоть и рывком вернул в прежнее положение.    - Твои глаза не могли мне соврать, - сказал преступник, запрокинув пленнице лицо.    - Твои глаза, - добавил он удивлённо. - Их больше нет.    Захарий опасливо отдёрнулся от стоявшей на коленях женщины и бросил:    - Ты не моя госпожа. Ты... демон!    В ту же секунду Миранда перенесла вес на носки и рванулась вперёд. Совершив классический проход в ноги, она обхватила старика под колени и рывком подняла его в воздух, чтобы тут же совершить мощный бросок с прогиба. Захарий врезался в пол рядом с Беккетом. К преступнику тут же подскочила швея и вырвала пистолет из его ослабевшей руки, но вместо того, чтобы пристрелить Потапчука на месте, она выкинула оружие в угол помещения.    Беккет, который всё-таки ждал от Миранды выстрела, успел откатиться в сторону. Оказалось, что даже размазанного по полу Захария было рано списывать со счетов. Не вставая, старик подбил Миранду под колени - она рухнула рядом. Выхватив трёхгранный стилет, Захарий нацелил свой удар ей в сердце, но в последний момент женщина отбила клинок запястьем и, спихнув с себя Захария, откатилась в сторону, чтобы подняться и встать в боевую стойку.    Теперь в её руке был девятидюймовый дюбель - близнец того, которым так любила играться Клементина Сидонская.    - Беккет, не вмешивайся. Он мой, - скомандовала швея и узнаваемым жестом закрутила дюбель между пальцев.    Старик встал с пола и перехватил стилет обратным хватом. Чёрный клинок его оружия был не просто трёхгранным, он был изогнут спиралью. Блестевшие на свету режущие кромки завораживали своей зловещей красотой.    Встав в стойку напротив Миранды, старик сказал:    - Тебе не одолеть меня, чудовище!    - Я древнее тебя, дедушка, - рассмеялась над его словами женщина. - Я уже убивала, когда ты только ещё учился головку держать.    - Сдохни, сука! - закричал Потапчук, кинувшись в атаку.    Остриё стилета шло Миранде прямо в горло, и ничто не могло остановить смертельного удара, но стилет отклонился, рванувшись вбок и дёрнув за собой владельца, чтобы намертво прилипнуть к ладони левой руки Миранды. Та сомкнула пальцы вокруг клинка и выдернула его из руки противника.    - Надо было брать нержавейку, дедушка... Или титан, - насмешливо сказала она старику, схватив того правой рукой за горло - так, что он захрипел. - Да хоть дерево. Подошло бы всё, что не магнитится.    Выброшенный стилет, звеня, покатился по полу.    Перехватив преступника левой рукой, Миранда с лёгкостью подняла его в воздух и встряхнула.    - Видишь этот гвоздик, Захарий? - спросила она, показывая тому зажатый в кулаке девятидюймовый дюбель.    - Совсем скоро он воткнётся тебе в голову на скорости пять миль в секунду, - пообещала она беспомощно висевшему в воздухе старику.    - Пора, - кровожадным голосом произнесла женщина, и в то же мгновение её правая рука раскрылась вдоль, как клешня Крукенберга - так, что стало видно кости, мышцы и связки. Воздух вокруг руки заполнили электрические молнии. Дюбель, выскользнув из разделившейся пополам ладони и проплыл в щели между двумя половинками руки от запястья до плеча.    "Электрокинетическая пушка!" - понял Беккет. В этот момент он окончательно осознал, что женщина перед ним - никто иная, как Пета Йагердсен. Сомнений быть не могло.    Сэм приготовился увидеть смерть Потапчука, ведь всё шло именно к этому, но внезапно от дверей зала послышались громкие хлопки ладоней.    - Браво, Пета, - раздался знакомый голос. - Браво, сестра моя.    В зал вошла Клементина Сидонская в сопровождении протопресвитеров. В своём кремовом платье, белоснежном апостольнике и золотом полиставрионе, накинутом на плечи, она выглядела величественно и грациозно. На её бедре висел тот самый потёртый кожаный чехол, который стоял у неё в келье.    Павлиний Фарсидский и Альборий Элизийский были одеты в свои обычные камилавки и рясы. Оба утеплились добротными бобровыми шубами, но всё равно было заметно, что священники порядком продрогли и им совсем не по душе происходящее.    - Господа, вам представляется чудесная возможность посмотреть на Кровавую Гончую Экзархии прямо за работой, - объявила своим спутникам целительница.    - Очень надо, - недовольно буркнул дородный Павлиний и брезгливо огляделся.    - И стоило нас тащить сюда только ради этого? - присоединился к нему верзила Альборий.    - Мне убить его, сестра? - спросила Пета у Клементины, встряхнув свою жертву.    - Госпожа, помоги мне! - взмолился старик, протянув руку к святой.    - Просто свяжи его пока что, - ответила на вопрос Клементина и добавила: - И ещё - кляп. Не забудь про кляп. Не хочу слушать бредни этого сумасшедшего.    - Не проблема, - оперативница опустила старика на пол и, прижав коленом, затянула у него на запястьях пластиковые наручники. Затем она достала из кармана нечто напоминавшее сдутый воздушный шарик, к которому был прикреплён цилиндр с кнопкой. Сунув Захарию шарик между зубов, Пета нажала на кнопку, и шарик раздулся, заполнив пленнику рот.    - Сестра, а с Беккетом-то что? - спросила Йагердсен, закончив с Потапчуком.    - И его тоже, - приказала Клементина. Пета подошла к Сэму.    - Руки за спину, детектив. Не заставляй меня причинять тебе вред, - сказала оперативница сидевшему на полу детективу. Тот потёр челюсть, всё ещё нывшую после удара Захария, и молча заложил руки за спину. Удовлетворённо хмыкнув, женщина надела на него наручники.    - Скажи "А", - велела она Сэму и грубо запихнула ему в рот такой же надувной кляп.    Когда Пета закончила с пленниками, Клементина Сидонская самодовольно заявила:    - Похоже, наш двойной обмен лицами сработал на ура!    - Что ещё за обмен лицами? - встрепенулся откровенно скучавший до сего момента Альборий Элизийский.    - На время расследования я и Клементина поменялись лицами, - решила взять на себя все объяснения Пета. - Клементина в моём обличии сопровождала Беккета, а я играла роль Клементины в её отсутствие. Всё это время Клементина принимала монамнезин, чтобы своей осведомлённостью случайно не спугнуть Захария. Три часа назад мы провели обратную процедуру по пересадке тканей, чтобы снова обменяться лицами и вернуться к своим обычным ролям.    - Клементина покидала купол? - возмущённо закричал Павлиний. - Совсем страх потеряли?    - Не гневайся, благодетель ты наш, - обратилась к нему святая. - Я служила приманкой для этого безумца, Потапчука. Он помешан на мне, но слишком осторожен, чтобы Пета могла его достать. Признав меня под её обличьем, он позволил нам подобраться к нему вплотную, но сегодня под личиной Петы уже была не я, как считал старик, а снова сама Пета.    - Ты! - Павлиний ткнул пальцем в Клементину Сидонскую. - Батогами до смерти запорю. Десять раз подряд.    - А тебя, ехидна подлая, - палец теперь показывал на Йагердсен. - Тебя я вообще в целлофан упакую. И образ сотру с сервера. Исчезнешь навсегда.    - Как вам будет угодно, ваше высокопреподобие, - безэмоционально ответила Пета и поклонилась.    - С тем, как кого наказать и за что, разберёмся позже, - подал голос Альборий. - Сейчас же пора кончать со всем этим затянувшимся балаганом.    - Эй, кукла, - обратился он к оперативнице. - Хватит валять дурака. Зачисть тут всё. Сделай свою работу.    Пета кивнула и снова разомкнула свою правую руку, чтобы превратить её в электрокинетическую пушку.    - Я выстрелю самыми маленькими дюбелями, чтобы было меньше грязи, - сказала она.    - Только болтает! - возмутился Павлиний.    Пета зарядила своё оружие и выстрелила дважды. Два тела повалились на пол.    - Я умничка, сестра? - спросила оперативница, убирая пушку в руку. Края плоти сомкнулись так, что не осталось и следа - кожа на месте стыка была ровной.    - Ага, - печально ответила Клементина.    - Ты как будто их жалеешь? - удивилась Пета.    - Конечно, жалею, - кивнула святая, подойдя к телам. - По крайней мере, один из них был ко мне добр. К тому же, успела сформироваться психологическая привязанность.    - Привязанность? Брось-ка эти глупости, - цинично заметила Йагердсен.    Клементина подошла к Беккету и, склонившись над ним, сунула руку в карман его плаща, чтобы достать оттуда наваху. Раскрыв нож, она разрезала уже ненужные наручники и сдула кляп.    - Зачем вы убили протопресвитеров? - первым делом спросил Сэм, когда его освободили.    За Клементину ответила Пета:    - Мы их не убили. Чисто технически протопресвитеры умерли сами - порядка восьмидесяти лет назад. Это же их очередные постумные копии. Экзархия воскресит протопресвитеров, как только убедится, что их текущие копии мертвы. Кроме того, когда рядом Клементина, слово смерть теряет смысл. Она может воскресить их при первой же надобности.    - Сколько времени они ещё могут быть возвращены к жизни? - спросила Пета у целительницы.    - Хоть грудь у обоих разворочена, но головы не повреждены, так что две недели, - ответила святая.    - Возьмём их с собой, - решила Пета. - По дороге разберёмся, что с ними делать.    - Сестра, развязать Захария? - спросила оперативница.    - Пока не стоит, - ответила Клементина, помогавшая Сэму подняться.    Она заботливо осмотрела его скулу и с беспокойством спросила:    - Сильно болит?    - Терпимо, - признался Беккет.    - Полечить? - предложила целительница.    - Не стоит, - отрицательно мотнул головой Сэм и тут же скривился - после удара Потапчука челюсть всё же побаливала.    - Наши голубки-то разворковались, - ехидно прокомментировала происходившее Пета и тут же получила тычок локтем в живот.    - Сестра, за что? - только и смогла она сказать, согнувшись в три погибели.    - Сама знаешь, - коротко объяснила Клементина.    - Ты ведь Миранда? - всё ещё не веря в увиденное, спросил Сэм.    - Да, я та, кого ты знал как Миранду всю эту неделю, - подтвердила святая.    - Но на самом деле ты оказалась Клементиной Сидонской, - подытожил детектив.    - Нет, я не Клементина Сидонская, - ответила целительница с улыбкой. - Ты ведь помнишь, что Клементина была человеком, а я ньюмен.    - То есть как не Клементина? - смутился мужчина.    - Да вот так, - ответила та. - Ты можешь называть меня Мирандой, и это будет верно лишь отчасти - я была Мирандой только последние несколько дней. Ты можешь называть меня Саломеей, но это будет устаревшими данными - я перестала быть Саломеей сто лет назад. Ты можешь называть меня Клементиной Сидонской. Это допустимо, потому что многие так меня называют, но всё-таки это будет неправдой.    - Как же мне тебя называть? - спросил детектив.    - Мне будет приятно, если ты продолжишь звать меня Мирандой.    Сэм устало помотал головой, словно пытаясь очнуться от кошмара:    - Кажется, я перестал что-либо понимать. Что вообще здесь происходит?    - Я не слишком умна, чтобы объяснить весь замысел, - призналась Миранда. - К тому же, не я его придумала.    Беккет посмотрел на Пету, но та только выставила перед собой ладони:    - Не смотри на меня так. Я тут ни при чём. Я всего лишь ответственный исполнитель, точно так же, как и Миранда.    - Тогда кто? - спросил Беккет. - Кто всё это придумал?    - Клементина Сидонская, - хором ответили женщины.    - И где же она? - с азартом спросил Сэм.    - Её не существует, - ответила Миранда. - Протопресвитеры избавились от её тела сто лет назад, когда поняли, что она для них бесполезна. От той Клементины осталось только её лицо. Маска, которую я ношу.    - Так она что - призрак? - посетила детектива зловещая догадка.    - В некотором виде, - согласилась Миранда. - Хотя физически Клементины не существует, она всё ещё с нами. Она видит и слышит всё, что здесь происходит. Ты даже сталкивался с ней лицом к лицу - буквально на пару минут. Ты просто не понял, кто перед тобой. Раз ты хочешь объяснений, значит пришло время взять ей слово.    - Давай, сестра. Яви ему Клементину, - поддержала инициативу Пета.    - А вот и она, - сказала Миранда, осторожно вытащив из чехла Омрон Ньюромиссая.    - Эта штука? - не поверил Сэм и ткнул пальцем в сшиватель нервов. - Клементина что - внутри этой штуки?    - Нет, она снаружи, - ответила Миранда. - Прибор - всего лишь ключ, который открывает дверь её вековой темницы.    - Твой выход, сестра наша Клементина, - торжественно произнесла швея и надела Омрон на руку.    Лицо её мгновенно переменилось. Торжествующая улыбка расплылась до ушей. Женщина подошла к мёртвым протопресвитерам и от души пнула каждого.    - Сто лет ждала этого момента, - сказала она с нескрываемым злорадством.    Затем она подошла к Сэму и внимательно его оглядела:    - Так вот ты какой, Симеон. Эрик тебя по-другому описывал.    - Я не знаю никакого Эрика. И ещё - меня зовут Сэм, - сказал Беккет.    - Ты можешь не знать Эрика Лакшмийского, но он точно знает тебя, - сказала женщина и протянула Сэму руку: - Давай знакомиться, Сэм Беккет. Я Клементина Фредерика Гейден, баронесса Витгенштейнская.    - Так вы и есть Клементина Сидонская? - спросил Сэм, чтобы удостовериться.    - Нет, я не она, - отрицательно мотнула та головой.    - Но они же сказали, - Сэм кивнул на Пету и хотел было кивнуть на собеседницу, но не стал - он понимал, что сейчас в этом теле была другая личность - она не была ни Мирандой, ни Саломеей. Беккет даже не мог предположить, что такое вообще возможно и через какие механизмы реализовано, но некто, занимавший сейчас тело Миранды благодаря надетому на руку Омрону, стоял сейчас перед ним, как вполне самостоятельная персона.    - Я не умею исцелять и воскрешать, следовательно я не Клементина Сидонская, - ответила собеседница. - Я всего лишь нейрохирург. Чтобы ты не путался в Клементинах, зови меня моим вторым именем - Фредерикой.    - Тогда кто Клементина Сидонская? - спросил Сэм у Фредерики.    - Раз уж именно я заварила всю эту кашу, то мне и отвечать на твой вопрос, - сказала нейрохирург. - У нас есть время, чтобы всё тебе рассказать - перед тем, как ты приступишь к своей основной роли в финале этой пьесы. Если я не расскажу, ты не поймёшь, что тебе надо делать и не сможешь сделать важный выбор правильно.    - Я весь заинтригован, - с издёвкой бросил Беккет, потирая запястья, на которых краснели следы от наручников.    Фредерика сходила к стене за складными стульями. Отряхнув их от пыли, они сели вчетвером - Сэм, Фредерика, Пета и Захарий, по-прежнему связанный и с кляпом во рту. Потапчук вёл себя на удивление тихо и спокойно.    - С чего мне начать? - спросила Фредерика и тут же ответила. - С начала, конечно же.    - Возможно, в ходе разговора я сообщу тебе нечто, что ты и так уже знаешь, ведь в вашем расследовании вы практически приблизились к разгадке... Но ты ведь простишь мне такие повторения? - спросила она у детектива, и когда тот утвердительно кивнул, продолжила:    - Сразу после Первой марсианской войны, по всей нашей планете развелось множество полулегальных евгенических конторок, которые мечтали штамповать ньюменов с заданными способностями на продажу - на основе оригинального генома, попавшего в открытый доступ. Детей-ньюменов выпускали пачками. Растили как свиней - в загонах - и тестировали на наличие нужных способностей. Тех, кто не подавал надежд, выбраковывали, зачастую целыми партиями.    Беккет кивнул, давая понять, что он в курсе.    Фредерика продолжила:    - Мы уже никогда не узнаем, как называлась та фирмочка и где она находилась, и как звали ту девочку, о которой пойдёт речь. У неё не нашли никаких способностей, и создатели убили её... Но она ожила. Она оживала после каждой их попытки, какими бы изощрёнными они ни были. Прошло, возможно, несколько недель, пока её создатели не отчаялись и не выбросили её из исследовательского купола на мороз - в марсианскую пустошь - в надежде, что рано или поздно Марс её убьёт. Но девочка выжила. Она брела в безвоздушной атмосфере и, спустя несколько лет, набрела на одинокий купол Ново-Елисаветинского девичьего монастыря, где её приняли на послушание под именем Саломея. Воспитанниц готовили на военных медсестёр и учили обращаться со сшивателями плоти, но Саломея плохо поддавалась обучению, потому что время для развития её умственных способностей было безвозвратно упущено. Тем не менее, когда началась Вторая марсианская война, в составе добровольческого отряда семнадцатилетняя Саломея отправилась на орбитальный корабль-госпиталь "Космодамианск". Там она быстро получила прозвище Неумеха за то, что плохо управлялась со своим Зингером. Ей доверяли только перевязку.    Фредерика прикрыла глаза, словно погружаясь в прошлое:    - Вот тогда-то на "Космодамианск" прибыла я - Клементина Фредерика Гейден, из старинного дворянского рода, потомственный нейрохирург и полковник медицинской службы. Мне некогда было заводить знакомства - я сразу с головой окунулась в работу. Двадцать операций в день. Омрон позволял мне такие темпы. Только два месяца спустя, в редкие минуты отдыха навещая своих пациентов, я стала прислушиваться к разговорам. Выздоровевшие солдаты рассказывали мне о монахине Саломее Неумехе. Она отвратительно зашивала раны, но всякий, кого она перевязывала, выздоравливал буквально на глазах.    Я вызвала её к себе и тщательно исследовала. Мой род в течение трёх поколений работал по теме ньюменов. Я была экспертом в их физиологии и принадлежала к той узкой группке учёных, кому был известна истинная причина их способностей - Благодать. Всю жизнь Саломея считала себя отбросом, неудачницей, злой ошибкой природы. Я же увидела в ней потенциал к спасению человечества.    - Даже так? - удивлённо поднял бровь Сэм.    - Даже так, - подтвердила Фредерика. - Способность Саломеи к самоисцелению была направлена на неё саму, но когда она обнимала голову человека и возносила над ним молитву Господу, случалось чудо - её Благодать разделялась поровну и половина Благодати отходила человеку. Я назвала это Растеканием Благодати. При таком Растекании человек как бы становился продолжением тела Саломеи, входил с ней в один приёмный контур, и способность Саломеи к самоисцелению передавалась человеку. Раны его исчезали, а если он был мёртв, то он оживал. Единственным условием успеха было то, что человек должен был быть целым, а не по частям, то есть, в случае с раненными и убитыми, правильно сшитым. Тогда тело оживало, а раны затворялись.    Узнав это, я поняла, что на операционном столе мы должны работать в паре, и сделала Саломею своей первой помощницей. Я сшивала изуродованные тела, а Саломея вдыхала в них жизнь. Слава обо мне быстро разнеслась по всему Марсу и даже дошла до других планет. Никто не знал об истинной роли Саломеи в происходящем. Она всегда была очень скромна и поэтому взяла с меня клятву, что я никому не открою её способностей. Все считали, что целитель - это я.    Мы проработали бок обок полгода, почти без отдыха, и поставили на ноги девять тысяч человек. Некоторых мы вернули в строй более двадцати раз. Это были штурмовики из абордажных команд - такие, как Захарий. Именно тогда я приметила его. Он был чрезвычайно восприимчив к Благодати. Она сохраняла над ним длительный эффект, который, к тому же, можно было запрограммировать. Впоследствии, когда пришлось выбирать человека для нашей миссии, у меня фактически не было иного выбора, кроме как привлечь его.    После полугода нашей триумфальной деятельности Регуляторы объявили, что уничтожат "Космодамианск" любой ценой, как рассадник терроризма и место проведения нечеловеческих экспериментов по оживлению трупов в виде бездушных зомби. Именно поэтому к нам прибыл корабль-храм "Неугасимый светодиод сияния нематериального", на котором прилетели два техника-упокоителя. Этих техников ты уже знаешь - вот они, на полу лежат. Не зная о Саломее, Альборий и Павлиний упокоили во плоти только меня одну и убыли восвояси. Но когда после гибели госпиталя они оживили меня, чтобы допросить, то поняли, что прогадали - им нужна была другая. Им нужна была Саломея. Они вернулись на "Космодамианск" и нашли её живой. Теперь перед ними стояла непростая дилемма. У них было два человека - воскрешённая Клементина Фредерика Гейден, способная грамотно зашивать трупы перед их оживлением, и оригинальная сестра Саломея, ньюмен, способная оживлять грамотно зашитые трупы. Экзархия поставила перед техниками простую задачу - создать новый символ войны - постумную святую, деву-мученицу Клементину Кидонайю, чтобы она своим мученическим подвигом и посмертным служением смогла поднять дух сражавшихся на стороне Церкви.    Но нас было двое, и мы обе нужны были для чудесных исцелений и воскрешений. Две святых вместо одной, причём каждая со своей узкой функцией - это было бы слишком умственно для большинства верующих, и даже как-то не круто. Поразмыслив, техники поступили просто. Они отрезали у меня лицо и пришили его Саломее. Моё воскрешённое тело с отрезанным лицом выкинули в космос. У них получилась святая Клементина Сидонская, но она не умела пользоваться Омроном, сшивателем нервов. Научить её было невозможно. Как я уже сказала, Саломея была не очень-то умной и практически не обучалась. Тогда они взяли копию моей личности и записали в мозг Саломеи. Так моя личность стала хозяйничать в теле Саломеи, и я могла пользоваться Омроном и оперировать, как и прежде, но внезапно выяснилось, что я не могу исцелять. Способностью к исцелению обладала только оригинальная личность Саломеи. Сказать, что техники были в ярости, значит не сказать ничего. Они снова записали в тело Саломеи её прежнюю личность, которую предварительно скопировали себе на корабельный компьютер. Ситуация была неразрешимая, но выход всё же был найден. Они записали мою личность Саломее в голову, но не как основную, а вторым слоем. Триггером, переключавшим личности, стал Омрон Ньюромиссая. Как только Саломея надевала его на руку, то она становилась мной, Клементиной Фредерикой Гейден, и могла оперировать, но стоило ей его снять, моя личность ускользала на второй план до следующей операции. Так была создана составная чудотворница, известная всему миру как Клементина Сидонская. Теперь ты понимаешь, почему ни я, ни Саломея не являемся Клементиной Сидонской по отдельности. Она - двухкомпонентная святая. Мы образуем её своим совместным трудом, ровно на то время, пока идёт операция.    - Жесть, - покачал головой Беккет.    Фредерика продолжила свой рассказ:    - Перед тем, как меня передали в ведение Экзархии, я, Саломея и техники вступили в заговор молчания. Я скрывала от всех, что я составная, и что у техников нет физической копии этого тела, но только копии двух его личностей. Это позволяло техникам притворяться, что они владеют мной целиком и заведовать доходами от моей целительской деятельности. Они же скрывали от Экзархии, что я никогда не умирала и что я, по сути, бессмертное неуничтожимое существо.    - Почему техники так и не сделали копию тела Соломеи? - спросил Сэм.    - Способность, делающая это тело бессмертным и неуничтожимым, не отключается ни на секунду - постоянно проходят откаты части клеток к их прежнему состоянию посредством прыжков во времени, поэтому аппаратура не могла зафиксировать какое-то одно стабильное состояние, и процесс снятия копии завершался из-за критического сбоя службы контроля целостности цифрового образа. В итоге, техники плюнули и прекратили попытки, решив, что не стоит снимать копию с того, что и так никогда не испортится.    - Но зачем нужно было скрывать, что вы бессмертны?    - По правилам церкви к лику святых причисляют только умерших. Живых к нему причислить нельзя. Саломея же никогда не умирала. Все разговоры про то, что её трижды воскрешали за последние сто лет - брехня для отвода глаз, чтобы нашу маленькую тайну не смогли раскрыть в Экзархии. С учётом сказанного, Саломея не может быть святой. И уж тем более постумной святой. Если бы в Экзархии узнали, что это тело бессмертно, то они бы стали искать способ меня уничтожить и - рано или поздно - нашли бы его. Бессмертное неуничтожимое существо трудно контролировать - нет рычагов давления, следовательно, лучше его уничтожить. Логика тут безупречна.    - Но вы же фактически работали на Экзархию все эти сто лет, - возразил Беккет. - Если нет рычагов контроля, что вас заставило пойти на это?    - Единственная причина, по которой Саломея согласилась играть роль Клементины на пару со мной, это её вера в собственное служение, в свой скромный подвиг перед Богом. Пока Саломея была сестрой милосердия, её учили, что "лишь смерть прекратит служенье". Когда же она поняла, что не может умереть, то спросила меня, что происходит со служением, если даже смерть недоступна? Я ответила ей другой цитатой - "даже после смерти я служу". Как и все святые, чьи мощи после их смерти работают на благо верующих здесь, в земном мире, а сами святые на небесах молят Бога за весь род человеческий, так и мы не оборвём служения. Так я сказала ей столетие назад, но прошло семьдесят лет непрерывной работы, и былой энтузиазм постепенно угас. Со временем к нам пришло понимание, что никакое служение не может быть вечным. Сам смысл служения именно в том, что однажды оно непременно должно закончиться! Это как работа и вознаграждение, процесс и результат. Смерь - это естественный ограничитель, дарующий человеку отдохновение от земных трудов в царстве Божьем. Но раз смерть нам недоступна, то бесконечное служение становится фикцией, а мы сами превращаемся из людей в некую функцию, лишённую мыслей, чувств и желаний. По правде сказать, нашего жертвенного запала хватило бы ещё на добрую сотню лет, но прямо у нас на глазах протопресвитеры Альборий и Павлиний всё сильнее погружались в пучину коррупции. Гниль пропитала их насквозь, и даже то, что мы делали, стало дурно пахнуть, поэтому тридцать лет назад я сказала: "Довольно! Отныне мы вступаем в финальный этап нашего затянувшегося подвига, чтобы однажды обрести заслуженную свободу - свободу самим выбирать свою судьбу и жить так, как мы хотим". К тому моменту я уже была знакома с Петой Йагердсен, находившейся в копилке постумных специалистов Экзархии в качестве детектива. Мне нужны были помощники, поэтому я заставила моих благодетелей прекратить порочную практику разовых воскрешений Петы и сделать её моей постоянной компаньонкой по вечности. "Человеку - человек, а ньюмену - ньюмен", сказала я им. Они долго ломались, но я всё же взяла верх. Со временем мы с Петой стали настоящими друзьями, хотя на это ушло порядка пятнадцати лет - слишком разными были наши темпераменты изначально. Вместе с ней мы разработали план побега. Я включила в него Захария - ветерана-штурмовика, который приходил ко мне каждые десять лет. Я держала его про запас так долго, и вот наконец-то нашла ему задание. Он должен был совершить невозможное - обеспечить ситуацию, при которой все трое оказываются за пределами Патриархии. Я - вне своей клетки, а протопресвитеры - без охраны и в нужном нам месте. И чтобы у нас был корабль. И был пилот, способный им управлять. Так что Захарий блестяще справился со своей ролью, - сказала Клементина, кивнув в сторону Потапчука.    - А как же Пета? - спросил Беккет. - В чём её интерес?    - Мой интерес? - подала голос Йагердсен. - После окончания войны меня оживляли, только когда Экзархии нужно было что-то расследовать или кого-нибудь убить. Эту мою обрывочную жизнь даже служением назвать было нельзя. Это как достал из ящика молоток, забил им гвоздь и обратно бросил в ящик, до следующего гвоздя.    - Я еле упросила, чтобы её перестали убирать в ящик и сделали моей компаньонкой, - сказала Фредерика. - Пета влилась в мой план на абсолютно добровольной основе. Благодаря её участию в данном расследовании, в Экзархии расслабились и даже разрешили нанять детектива со стороны. Они ждали, что Пета уберёт тебя, Сэм, по завершению расследования.    - Только зачем был нужен обмен лицами?    - Идея обмена лицами лежала на поверхности. То, что уже было сделано со мной однажды, можно было сделать снова. Как я уже говорила, это была ловля на живца. Захарий очень осторожен и скрытен, эдакий ветеран-параноик. Он повёлся бы только на свою "госпожу", то есть на меня. Но вот беда - за ворота Экзархии меня бы не выпустили. Поэтому мы поменялись с Петой лицами, и она стала играть мою роль. Коррекции подверглись даже наши голосовые связки - кроме лиц мы обменялись ещё и голосами. До этого момента, все тридцать лет мы тренировались так, чтобы наши фигуры стали идентичными. Я подкачалась, Пета похудела. Меня мы вытянули до её роста на шведской стенке. Это было непросто - Благодать защищала это тело от изменений, но со временем мы придумали, как обходить эту защиту. Мы научились ходить одинаково, говорить одинаково, одеваться одинаково и носить одинаковые причёски. Я посвятила Пету во все свои тайны, обучила церковным таинствам и ведению службы. В моё отсутствие она должна была стать моей полной копией. И всё лишь для того, чтобы после обмена лиц никто ничего не заподозрил.    - Допустим, что идея неплохая, - сказал Беккет. - Но заставить себя потерять память - разве это не бред?    - Амнезия была необходима, чтобы Захарий не сорвался с крючка. Он так никогда до конца мне и не верил. Боготворил, но боялся. К тому же, я никогда бы не справилась с ролью Петы, как оперативницы. Внезапная амнезия Петы была хорошим поводом, чтобы нанять тебя и играть при тебе вспомогательную роль.    - Что помешало протопресвитерам, видя амнезию Петы, убить её и воскресить в полной памяти? - спросил Сэм.    - Я помешала, - ответила Фредерика. - Пета тридцать лет не исповедовалась и не причащалась в храме. Не существовало свежей копии её личности. Вздумай они её убить, я бы потеряла верную подружку, к которой очень привязалась. У меня был очень тяжёлый разговор с протопресвитерами - я шантажировала их как могла. В итоге, Пету оставили в живых даже со временной амнезией.    - Ясно, - кивнул Беккет. - А причём тут я? Зачем я вообще был нужен?    Фредерика улыбнулась:    - Двадцать девять лет назад я получила от Эрика Лакшмийского сообщение "Мои поздравления, сестра! Сегодня родился тот, кто отведёт нас к звёздам!"    - Это вы сейчас про меня? - решил удостовериться Беккет.    - Мы ждали тебя, Сэм, - кивнула собеседница. - Не начинали, пока ты не вырастешь и не получишь весь необходимый опыт. Полтора месяца назад я наконец-то дала отмашку. Наш пилот созрел, и ждать дальше стало бессмысленным.    - Так вы хотите, чтобы я пилотировал ваш межпланетный корабль и помог вам сбежать?    - Да, - кивнула Фредерика. - Сначала межпланетный, а потом, Бог даст, и до межзвёздного черёд дойдёт.    - Я стану таким, как Захарий? - Беккет показал на Потапчука. - Жалким фанатиком у вас на побегушках, который даже не в курсе того, что и зачем он делает?    - Мы были вынуждены использовать Захария втемную, не посвящая его в нашу задумку, чтобы он не мог нас выдать, если им заинтересуются в Экзархии или полиции, - сказала Пета.    - С тобой всё будет по-другому, Сэм, - обратилась к детективу Фредерика. - Мы предлагаем тебе осмысленное партнёрство. Ты станешь нашим личным пилотом. Дамы тебя просят, Беккет.    - И куда лететь?    - На Венеру, в Землю Иштар, - ответила баронесса Витгенштейнская.    - Неужели в гости к Эрику Лакшмийскому? - предположил детектив.    - Именно, - подтвердила его догадку Фредерика. - С учётом того, что он видит будущее на десятки лет вперёд, то он нас уже заждался.    - Я не понимаю, на что вы рассчитываете! - неодобрительно помотал головой Сэм. - Бегство какое-то... Вы же станете еретиками, за которыми церковь будет вести охоту по всей Солнечной системе. Зачем вам такая свобода? Чтобы вечно прятаться? Куда вы хотите сбежать? ВЦС вездесуща. Я пока что вижу для вас только тупик.    - Ну, во-первых, убежав, мы станем не еретиками, а отступниками, - поправила его Фредерика.    - А велика ли разница? - усмехнулся Беккет.    - Зря остришь. Разница весьма велика, - ответила собеседница. - ВЦС различает семь степеней вероотступничества - пустосвят, неслух, отступник, еретик, ересиарх и антихрист. Для каждой степени полагается своё преследование и наказание. До тех пор, пока мы не будем делать официальных заявлений, нас нельзя будет перевести из категории отступников в категорию еретиков. Если же мы будем на словах отвечать согласием на приказы Церкви, но при этом будем следовать своим путём, то мы вообще можем годами не выходить из разряда неслухов, и за нами будет вестись вялотекущая погоня одним-двумя ньюменами-вразумителями. Это кто-то вроде нашей Петы, только заметно пожиже.    - Я бы не стала рассчитывать на столь мягкое развитие событий, сестра, - предупредила её оперативница. - Если им будет нужно, они поднимут наш уровень опасности до "архиеретичества". А они подымут, будь уверена, чтобы тебя вернуть и призвать к ответу.    - Я всё ещё не услышал внятной цели для вашего бегства, - напомнил свой вопрос Беккет и, закинув ногу на ногу, откинулся на стуле. Толстый термолюксовый пуховик позволил ему расположиться с удобством - как в кресле.    - Расскажи ему про Благодать, - обратилась Йагердсен к Фредерике.    - Ладно, - кивнула та и сказала: - Люди, которые создали Саломею, ошиблись. Они отбраковали её, как неудачный экземпляр, в то время как она была первым истинным успехом изначального проекта по созданию ньюменов. Когда учёные только задумывали ньюменов, им пророчили силу богов, но те, кто получились в итоге, тянули только на демонов. Всякие хитрые способности - не в счёт. Саломея первая приблизилась к оригинальному замыслу. Она обладает колоссальным сродством к Благодати. Она получает больше благодати в секунду, чем лучшие из ньюменов современности - Эрик Лакшмийский и Аркадий Московский - получают в минуту, вместе взятые.    - Миранда сказала, что все ньюмены получают Благодать одинаково, - возразил детектив.    Фредерика кивнула:    - Все, кроме Саломеи. Насчёт себя она поскромничала. Саломея получает Благодать, как миллион обычных людей. Кроме того, благодаря вышеупомянутой способности - Растеканию Благодати, она способна поделиться своей благодатью с другим ньюменом и тем самым временно вывести его способности на фундаментально новый уровень. Именно поэтому к ней и прилетал Эрик Лакшмийский. Они молились вместе, держась за руки, и Благодать Саломеи переполнила его - он прозрел будущее на сотни лет вперёд, во всех его вариантах. Он-то и подсказал нам дальнейший путь.    - Путь?    - Мы можем завершить задумку наших создателей. На основе генома Саломеи мы создадим ньюменов, которые смогут заселить не только землю, но и воду, и даже вакуум. Они выживут и пройдут там, где человек не сможет. Вместе с людьми ньюмены сложатся в Единое Человечество, которому не будет больше преград.    - Или уничтожат его, если их путь разойдётся с человеческим, - заметил Беккет скептически. - Я могу представить себе, чем закончится война с бессмертными и неуничтожимыми существами.    - Саломея не такая уж неуязвимая, - ответила Фредерика. - Это тело трудно убить, но сила, собирающая её тело после самых фатальных повреждений, исходит из её генетической природы и на неё действуют определённые ограничения, обусловленные самим принципом её регенерации. Зная эти ограничения, можно разработать эффективное оружие. В этом плане, она так же уязвима, как и простой человек. Если бы всё обстояло иначе, протопресвитерам ни за что на свете не удалось бы приставить к этому телу чужое лицо. Лазейки есть всегда.    - Но, всё-таки, какой прок от этого людям? - спросил Беккет. - Генетические копии Саломеи зашагают по звёздам, а что останется человечеству?    - Благодатью можно делиться и с людьми, - ответила Фредерика. - Тогда, в номере отеля, Саломея взяла тебя за голову и молилась, а ты молился с нею в унисон. На тот час ты уподобился сильнейшим из ньюменов, но вливавшаяся в тебя Благодать не имела выхода - у тебя нет ньюменовских способностей, поэтому она не нашла ничего лучше, чем гармонизировать твои тело и душу. Скажи, в тебе что-то изменилось, Сэм Беккет?    - Да, пожалуй, - признал тот. - Мне кажется, я стал сильней. Стал цельным.    - Ты сожалеешь о чём-либо в прошлом?    - Нет.    - Таково действие Растекания Благодати на людей - оно исцеляет все недуги, душевные и телесные, а мёртвых воскрешает. Если ты будешь подвергаться воздействию Благодати достаточно часто, граница между тобой и ньюменом сотрётся. Я даже не смею предположить, что с тобой станет.     - Я стану как этот старый безумный фанатик, а? - Сэм кивнул на Потапчука, и они встретились взглядами. Захарий был на редкость умиротворён - даже не верилось, что это он.    - Захарий подвергался воздействию Благодати только с целью излечения его лейкемии и для продления жизни. Это было несколько минут Благодати при каждом сеансе раз в десять лет. Я же говорю о часах Благодати, - сказала Фредерика.    - Что ты на самом деле от меня хочешь? - спросил Беккет прямо.    - Пойдём с нами. Стань нашим другом и помощником, - попросила собеседница. - Мы хотим лучшей доли для ньюменов и для людей. Мы хотим осуществить завет Джона Туера - расселить ньюменов по Вселенной, чтобы они образовали живую сеть датчиков в "поле Бога", то есть в Благодати. Так мы могли бы приблизиться к познанию того, кто есть наш Творец и Создатель.    - Или сгореть на костре инквизиции, как еретики. Познать Бога они, видишь ли, захотели. Бог непознаваем - это вам любой священник подтвердит, - убеждённо сказал детектив.    - А что если Бог сам хочет быть познанным? - спросила Фредерика со спокойной улыбкой. - Ты ведь не думал об этом? Вспомни, Джон Туер доказал, что Творец распределён по Вселенной. Он одновременно находится в каждой её точке, то есть повсюду, везде и сразу. Это вовсе не означает, что Творец неразумен и не осознаёт себя как личность - в этом главное отличие наших убеждений от того же пантеизма, где Бога как такового попросту нет, а есть только обожествляемые Мироздание, Вселенная или Природа. В нашем представлении, Творец - это разумная деятельная сила, которая намеренно создала нас - людей - с вполне определённой целью. Заметь, всё человечество сконцентрировано в одной единственной Солнечной системе, и наши детские шаги за её пределы ещё так робки, так несмелы. Ответь мне, для чего же он создал все эти неисчислимые галактики вокруг нас, как не для того, чтобы однажды мы расселились по ним, заполнив все земли, что нам уготованы? "Придите и владейте", обращается он к нам, "я жду". Это приглашение, Сэм, и, честно говоря, мне не терпится его принять.    - Люди, которые считают, что знают, что хочет Бог, излишне самонадеянны, - ответил Беккет. - Впрочем, ничего нового. Дорога в ад неспроста вымощена благими намерениями. Скажи мне лучше, Фредерика, я фигурирую в тех предсказаниях Эрика, которые описывают события через пять лет после сегодняшнего дня или через десять? Что, вообще, известно про моё будущее?    - Буду с тобой честна, имя Сэма Беккета в них ни разу не упоминается, - ответила та. - Так что решение за тобой.    - Раз моё имя не упоминается, то я, наверняка, скоро подохну, - сделал вывод Сэм. - И всё же я помогу вам.    - Почему? - спросила баронесса Витгенштейнская.     - Потому что ты вряд ли стала бы подвергать опасности весь этот феноменальный план, внося в него такую непредсказуемую величину, как мой отказ в самом его финале. Так что я помогу вам, хотя бы потому, что я тем самым помогу Миранде. Сейчас я понимаю, что она была лишь фантомной личностью, возникшей в сознании Саломеи на фоне приёма монамнезина, и всё же я пообещал Миранде её защищать, и она - та, кого я не предам даже теперь, когда её больше нет.    - Ты хороший человек, - сказала Фредерика Гейден.    - А если бы я был плохим? - вдруг спросил Беккет. - Если бы пилот, который вам нужен, оказался бы никудышным человеком? Алчным? Тщеславным? Малодушным?    - Я бы применила другую риторику, чтобы его убедить, - улыбнулась собеседница.    - Ты демон в человеческом обличии, - покачал головой мужчина. - Демон-искуситель.    - Тем не менее, я рада, что ты оказался именно таким, какой ты есть, Сэм. Ты добрый человек с большим сердцем.    - Отныне я не поверю ни одному твоему слову, вруша, - ответил детектив грустным голосом. - Ну и где корабль?    - Сейчас узнаем, - Фредерика повернулась к Пете. - Сестрица, распакуй нашего дедушку.    Пета освободила Потапчука от наручников и кляпа. Тот прокашлялся, отхаркивая на пол скопившуюся в носоглотке слизь.    - Что у тебя за корабль? - спросил у него Беккет.    - Списанный грузовой туер, - ответил старик. - Купил на днях с рук - взамен той развалюхи, что была у меня все эти годы.    - Вот дерьмо, - с досадой брякнул Сэм.    - А чего ты хотел, мальчонка? Сам должен понимать, пенсия у ветерана маленькая. Даже приторговывая на чёрном рынке, я смог накопить только на такой, - оправдался Потапчук. - Зато я заменил грузовой отсек универсальным жилым модулем на восемь человек. Плюс, есть два одноразовых бустера для межпланетных путешествий.    - Ты сможешь вести этот корабль? - спросила Пета у Сэма.    - Смогу, конечно.    - Тогда в чём проблема?    - Гравитационный туер - очень тихоходный. Уйти от погони на нём нельзя. Его фишка - это практически бесплатная левитация в гравитационном поле массивных планет. Если бы мы были, например, рядом с Сатурном и за нами была погоня, то я бы нырнул в самую вихревую зону сверхплотных слоёв планеты, и мы бы крутились там неделями. Любой другой корабль потратил бы чудовищное количество энергии на такое погружение и, скорее всего, погиб. Туер же потратит самую малость. Мы долетим до Венеры, но там лучше прикупить что-нибудь посерьёзнее. Не обязательно брать полноценный корабль. Некоторые люксовые яхты даже превосходят боевые крейсера по скорости. Для беглецов - самое то.    - У нас будет люксовая яхта, когда мы долетим до Луны, - пообещала Фредерика.    - Откуда? - удивился Сэм.    - Мой непрямой потомок, барон Хуго Фердинанд Витгенштейнский, готов передать нам "Лунную бабочку", межзвёздный клипер семикратного сложения пространства. На таком можно махнуть куда угодно - хоть на Альфу Центавра.    - Вот это уже гораздо лучше, - обрадовался Беккет.    Захарий встал со стула и, шагнув к Фредерике, встал перед ней на колени.    - Спасибо тебе, Госпожа-в-Госпоже, - сказал он.    - За что? - спросила та.    - Спасибо, что посвятила меня в свой план. Я жил и не знал, почему продолжаю своё существование. Я гадал, но всё тщетно. Теперь я вижу величие твоего замысла и знаю, ради чего страдал. Я благодарю тебя, Госпожа-в-Госпоже, за оказанные мне честь и доверие.    - Ты хорошо поработал, - сказала баронесса.    - Я хорошо поработал и достоин награды.    - Твоя награда всегда была с тобой, Захарий.    - Вот уж нет! - горячо возразил старик. - Столько раз я стоял, приставив к подбородку ствол винтовки, и мой палец силился нажать на спусковой крючок. Но я не мог. Не мог, как ни старался, потому что не исполнил ещё предназначенного тобою.    - Награда, госпожа. Где же моя награда? - заискивающе обратился к своей хозяйке Потапчук.    - Твоя награда всегда с тобой, Захарий, - повторила Фредерика.    - Огласи мою награду, госпожа.    - Хорошо, Захарий, - согласилась женщина. - Я освобождаю тебя от служения. Путь твой наконец-то закончен. Ты вправе наградить себя.    - Я всегда любил тебя, госпожа, - признался Захарий. - Ещё тогда, на войне, хотя видел лишь мгновенья, когда открывал глаза, и меня уносили, чтобы положить на моё место следующего. И после войны тоже любил. Даже когда ненавидел. Даже в минуты слабости и отчаянья. Я с нетерпением ждал следующего раза, когда хоть на мгновение встречусь с тобой вновь, и ты исцелишь меня, чтобы продлить моё служение.    - Можешь взять это оружие, - сказала ему Пета, протягивая старику лазерный пистолет.     - Нет, монстр, я хочу получить награду из рук моей Госпожи, - огрызнулся Потапчук и взмолился, обращаясь к Фредерике: - Убей меня, пожалуйста.    - Прости, я не могу. Я врач, а не убийца.    - Тогда дай команду этому чудовищу, - старческий палец указывал на Пету.    - Хорошо, - кивнула женщина. - Пета, прошу тебя, исполни его волю.    Пета привычно разомкнула руку и сказала Захарию:    - Стой-ка смирно.    - У меня к тебе просьба, монстр, - ответил тот.    - Какая же? - удивилась Йагердсен.    - Убей меня самым большим гвоздём, который у тебя есть, - с азартом потребовал Потапчук. - Я достоин лучшего.    - Сам попросил, - хмыкнула Пета и, задрав подол платья, и вытащила из ножен на голени огромный гвоздь.    - Такие сорокасантиметровые дюбели применяли при сооружении первых куполов. Я использовала их во время войны, чтобы сбивать десантные катера Регуляторов, спускавшиеся с высокой орбиты для штурма куполов Экзархии.    - Я знаю, - кивнул старик. - Я был там подле тебя, чудовище.    - Разве? - не поверила ему Пета.    - В одно из моих воскрешений я был в отряде прикрытия. Ты стояла на вершине этого купола, - Потапчук показал пальцем наверх. - В специальном скафандре, позволявшем тебя использовать твою руку. Мы поливали тебя водой из брандспойта, когда твоя пушка перегревалась, и вода мгновенно замерзала, сбегая по скатам.    - Я не помню тебя, - призналась Йагердсен.    - Правильно. Я был молод и красив тогда, не то, что сейчас, и моё лицо было закрыто забралом шлема. Под конец боя мы остались с тобой одни. Ты сеяла в небесах смерть своими выстрелами, а я подавал тебе дюбели, - сказал Потапчук. - Я узнал твоё лицо, когда госпожа использовала его для маскировки. Поэтому-то я и не пытался её убить, когда встретил после устранения того бандита. Я решил, что это была ты - героическая защитница Сидонии.    - Значит, мы даже воевали вместе, - опустила глаза оперативница. - Какова жестокая ирония.    - Я готов, - Захарий отошёл к стене. - Стреляй.    - Что же, покойся с миром, старый боевой товарищ, - Пета подняла пушку.    - Сестра, укрепи меня, я не хочу его разочаровывать, - обратилась она к Фредерике, и та с готовностью сняла с себя Омрон. В ту же секунду она снова стала Саломеей.    Саломея подошла к оперативнице и, положив ладонь ей на плечо, стала читать молитву.     Пета выстрелила. Сияющий луч, вырвавшийся из её руки, распылил Захария и проделал двухметровую дыру в стальном листе стены, скрутив края разрыва в трубочку. В то же мгновение раздался оглушительный звон, будто гигантский хрустальный бокал уронили на пол.    - Кажется, мы прострелили купол, - сказала Саломея.    - Как минимум, несколько куполов, - поправила её Пета, знавшая истинную силу своего оружия.    - Сваливаем, - засуетилась Саломея и стала раздавать команды: - Беккет, хватай толстого. Пета, тащи длинного. Бегом на корабль, пока никто не очухался и не прислал сюда проверку.    Беккет закряхтел, пытаясь поднять Павлиния, но так и не смог. В итоге, обоих протопресвитеров тащила Пета. Уже в шлюзе Саломея со всей силы двинула Сэма по спине.    - Сдурела? - охнул тот.    - Миранда - не фантомная личность, возникшая на фоне приёма монамнезина, - сказала ему женщина обиженным тоном. - Она - это и есть я, так что, бу на тебя, Беккет, двести раз.