Марсианская роза - [74]

— Лука объяснит, — серьезно сказал Бык. — Когда время придет.

Темнил Гена, темнил, только темнила из него был липовый. Я уже по отдельным репликам догадался, чем они занимались. Ну, может, в каких деталях и ошибался, только думаю, что не во многом. Но Гену я разубеждать не стал, пусть думает, что я благородно заблуждаюсь. То, чем они занимались, мне, в общем-то, подходило, хотя и претило. Не нравились мне такие вещи. Шакалом я никогда не был, а тут занятие было чисто крысиное.

— Ладно, — сказал Бык. — Сегодня я один разомнусь.

— Смотри, блин, чтобы морду не набили, — предостерег я.

— За базаром следи! — выпрямился Бык. — Не родился еще такой, чтобы я его боялся!

— Напрасно ты так, — сказал я ему. — Смотри, Бык, ты нового полицейского помнишь? Верноном которого зовут? Так вот, ты, может, не знаешь, а он чемпион каких-то игр по боксу, мне вчера, блин, говорили каких, только я не запомнил. Только сдается мне, он салазки любому поправить может безо всяких званий. Как говорят, сила есть — ума не надо!

Гена Бык побагровел. Видно было, что он не на шутку взъярился.

— Слышь, Молчун, — сказал он, раздувая ноздри. — Не бакланил бы ты лишнее. Сам посмотришь, как я его на днях раком поставлю!

Вот дурашка, повелся, как первоклассник на уроке физкультуры!

Но меня это устраивало.

3. АЛЬФРЕД СЕЙГУД, НЕИЗВЕСТНЫЙ ЧЛЕН УРАВНЕНИЯ

С утра у меня состоялся разговор с главным администратором поселений Марса, который предложил мне обзорную экскурсию по всем куполам. Я отказался.

— Но меня попросили оказывать вам всяческое содействие, — растерянно сказал Грикополюс и почесал свой большой нос.

— Вы его и оказываете, — уверил я. — Просто не надо торопиться, я привык к постепенности, так все детали и события лучше усваиваются. Кстати, как вам новый заместитель?

— Господин Бакунов? — оживился Грикополюс. — Прекрасный, прекрасный специалист. Это хорошо, что к нам прислушались и прислали настоящего профессионала. Вы не представляете, как он меня разгрузил. Верите. Иногда мне кажется, что я обрел второе дыхание!

Я ощутил некоторое разочарование. Ах, нафантазировал я насчет этого самого Бакунова, глупо нафантазировал. Не было в его поведении ничего тайного, обычное любопытство специалиста, который прислушивается к разговорам о проблемах, которые ему придется решать в самом ближайшем будущем.

— Поучаствовать в вылазке на поверхность не желаете? — предложил Грикополюс.

— Возможно, но немного позже, — кивнул я.

— Советую поторопиться, — серьезно сказал администратор. — Грядет сезон песчаных бурь. У нас их называют пылевиками.

— Наверное, потрясающее зрелище, — вежливо заметил я.

— Страшное, — сказал администратор. — Вы никогда не видели стену кипящего песка, поднятую на километровую высоту и имеющую протяженность в шестьсот сухопутных миль? Рядом с пылевиком любое земное цунами кажется безобидной волной.

— И все-таки мы пока отложим обзорную экскурсию, — отказался я. — Люди интереснее.

Закончив разговор с администратором, я отправился к биологам, которым привезли с полюса водяных тараканов.

Ничего особенного — синяя, словно подкрашенная купоросом, вода, а в ней плавают странные существа, похожие одновременно на земного морского ежа и мокрицу-сороконожку, увеличенную до размеров китайского огурца. Правда, становилось не по себе, когда я представлял себе рыбок, которые такими тараканами питаются. Водяные тараканы были в естественной среде, то есть в той воде, в которой они жили, биологи усмотрели в воде какое-то подобие водоросли и загалдели. Они спорили, перебивали друг друга, а я разглядывал марсианских водяных тараканов, пока они мне не надоели. Лично я бы в водоеме, где они водятся, купаться никогда в жизни не стал. Впрочем, как мне объяснили биологи, сама марсианская вода требовала дополнительных исследований. При минус тринадцати градусах вода обязательно должна замерзать, земная вода замерзает при плюс четырех градусах. А марсианская и при минус тринадцати не замерзала!

Но меня это не слишком интересовало. Я смотрел на ученых. Наблюдать за ними было действительно интереснее, чем разглядывать марсианских тараканов, иногда казалось, что их бурные горячие споры вот-вот перерастут в потасовку, но ничего подобного — дойдя до какого-то рубежа, все успокаивались, снижали обороты, и все начиналось сначала.

Устав наблюдать за ними, я прошел в отдельное помещение. Там в изолированном от общих помещений вольере жила марсианская семилапка. Я сел и начал внимательно разглядывать ее. Семилапка была метра полтора длиной, верхняя часть ее шкуры была буро-красной, цвета обожженного кирпича, а брюшко и внутренняя сторона лапок — цвета окисленного свинца. У семилапки был морщинистый толстый хвост и треугольная морда, окруженная складками, как у земной черепахи. Иногда она чисто черепашьим движением втягивала морду в эти складки, и тогда было видно, как светятся голубовато ее глаза. Семилапка чувствовала себя великолепно в земной атмосфере, которая, впрочем, по своему состоянию соответствовала той, которая существовала в горах на высоте семи-восьми тысяч метров. И она с удовольствием жрала молодую зелень из оранжерей. Жрала бамбуковые ростки, жрала огурцы и огурцовую завязь, жрала зеленые колосья овса и пшеницы. Не видно было, чтобы ей это как-то вредило, а вот польза была очевидна. Я уже видел семилапок на воле, так вот этот лабораторный экземпляр был, если сравнивать с ними, свиньей, подготовленной на выставку, среди товарок из бедного фермерского хозяйства.