Марсианская роза - [56]

— От гад! — восхищенно вскричал Ступаков. — Нет, Валентин Мокеевич, вы только на него посмотрите! Мы все в дерьме, а он в белом костюме и на коне!

— Майор, не пыли, — оборвал его я.

Повернувшись к директору бани, я некоторое время разглядывал его. Внимательно разглядывал, по возможности недобро щуря глаза. На людей это действует. Подействовало и на Лошакова — он заерзал.

— Может, это освежит вашу память? — медленно сказал я и выложил на стол даже в сумраке кабинета сияющий энап.

Лошаков странно хрюкнул, потянулся рукой к груди, я даже встревожился, не сердечный ли приступ у человека, но директор уже справился с нервами.

— Вот поганец! — сказал он.

Это он о сыне конечно же. Сразу допер, откуда у меня марсианская штучка могла объявиться. Я еще раз убедился, что в начальники чего бы то ни было просто так не попадают — требуется способность к быстрому анализу и хорошая реакция на внешние раздражители. И еще умение вычленять главное из массы второстепенных деталей.

— Ну, допустим, — собрав себя в кулак, заговорил Лошаков. — Допустим, я заходил в баню и увидел… гм… все царящее там безобразие. Но кто вам сказал, что я причастен к сокрытию преступления? Согласен, наш электрик по умыслу или от глупости… э-э-э… пожурил марсиан. Я-то здесь причем?

— Ключик, ключик, Геннадий Федорович, — напомнил я. — После того как трупы вывезли, кто-то должен был закрыть дверь на ключ. И сдается мне, что это была не уборщица. Там, по вашему собственному признанию, были вы. А после того как вы закончили, скажем так, уборку, то по хозяйственной и очень полезной в иных случаях привычке заперли дверь. Кто вам помогал? Один вы бы не справились. Вам помогал электрик Васильев?

Ступаков покусал нижнюю губу, обдумывая линию дальнейшего поведения.

— Дождешься от него! — с раздражением и досадой бухнул он. — Ведь даже ничего не сказал, сволота этакая! На рыбалку умотал, от греха подальше. Это я сам заглянул. Инициативу, идиот, проявил. Я ведь за хозяйство отвечаю. Увидел, что там делается, и мне плохо стало. Думаю, пропали мы. И о марсианах подумал, и о городе… Все правильно! Мне бы все так и оставить, а я, дурак, решил, что лучше будет, если они просто исчезнут. Просто исчезнут, понимаете?

— И что же вы сделали? — продолжал нажимать я. Наступал момент истины, все должно было объясниться именно сейчас. Клиент созрел для признания, и додавить его нужно было именно в этот момент, пока он не пришел в себя.

— Что я сделал? — Лошаков откинулся на спинку стула. — Воды у вас нет? Только не простой, — остановил он майора. — Я всегда пью минеральную.

Сделав несколько глотков из принесенного Ступаковым стакана, он уже значительно легче продолжил:

— А что я мог еще сделать? Побежал к свату, ты его, Ваня, знаешь, Семену Барыкину, его сын на моей дочери женат. Побежал я к нему, а к кому же еще, у него «Витязь» с кузовом, крытым тентом. Рассказал ему все, помянули мы наших гостей, марсианские пески им будут пухом… Ах, Венька, вечно он лазит где не надо! И мне, дураку, выкинуть бы эту дрянь! Чего, спрашивается, пожадничал? Да что теперь, — он безнадежно махнул рукой. — Вечером мы потихонечку подъехали к бане, я каждого заранее в мешок полиэтиленовый упаковал, покидали мы всех в кузов и вывезли…

— Место захоронения показать можешь? — снова вступил в разговор майор.

Лицо директора банно-прачечного комбината исказила странная усмешка.

— Ну, чего молчишь? — прикрикнул Ступаков. — Я же все равно сейчас Барыкина дерну. Он тебя покрывать не станет, все выложит.

Видимо, майор Ступаков родственника директора бани знал хорошо, Лошаков печально вздохнул и тихо подтвердил:

— Этот выложит. Этот все расскажет, что его ни спроси.

— Так где вы их закопали? — майор явно брал реванш за вчерашний день, когда он ничего не добился от электрика. — В карьере на Зырянке?

— Да нет никакой могилы, — Лошаков на глазах худел, словно воздушный шарик иголкой проткнули. — У Семена ферма в Кутузово, он свиней выращивает. Им и скормили. Свиньи даже в весе резко прибавили…

— Всех? — вырвалось у меня.

Директор банно-прачечного комбината поерзал на стуле, потом безнадежно махнул рукой:

— Все равно Семена допрашивать будете. Ау него вода в заднице не удержится. Кусочек сами попробовали. Уж больно съедобно пахло — чистый деликатес!

Мы со Ступаковым остолбенели, медленно переваривая сказанное.

— И… на что это похоже? — прервал наступившую тишину майор.

— На крабов, — уже покорный судьбе, Геннадий Федорович Лошаков вздохнул. — И чем-то белый гриб напоминает.

— Так вы его под водочку? — насмешливо и нервно поинтересовался майор. — Под «Марсианскую горькую»?

— Я такой гадостью душу не травлю, — с достоинством возразил Лошаков. — Под пиво «Толстяк» употребили.

Казалось, что, признавшись во всем, директор обрел свою прежнюю вальяжность.

— Дорабатывай, — сказал я майору, чувствуя спазм в желудке, и вышел в коридор.

Сотрудники милиции, идущие по коридору, поглядывали на меня с пугливым любопытством. Так всегда смотрят на проверяющих, никто ведь не знает, чего от них можно ожидать. Отойдя к окну, я по сотовой связи набрал номер генерала. Мой телефон показал, что связь осуществляется в режиме скремлера. При таком режиме для любого постороннего слушателя, включая операторов связи, наш с генералом разговор превращался в набор шипящих и булькающих звуков, понимали друг друга лишь я с моим собеседником. Я даже удивился, подобный режим Лютоплатов использовал не часто. Коротко я доложил результаты своей работы. И удивился, когда Лютоплатов явственно хихикнул: