Маршал Рокоссовский - [40]

Время шло, а ответа не было, и я, признаться, уже потерял надежду его получить. Но однажды ротный командир приказал мне поспешить в штаб полка: «Там какой-то офицер тебя ждет». Иду и думаю о возможной нахлобучке, за то, что осмелился послать письмо в Кремль.

— Это вы — Виктор Рокоссовский? — улыбаясь, спрашивает незнакомый майор. — Я от вашего отца, Константина Константиновича. Он просил передать письмо и поговорить с вами.

Мы уединились, и в спокойной беседе майор сказал, что отец хотел бы видеть меня офицером. Советовал поступить в военное училище.

— Какое? — спросил я.

— Он рекомендовал в пехотное. Быть общевойсковым офицером перспективно.

— А если в инженерное?

— Быть военным офицером тоже почетно.

— Хорошо, я подумаю.

Прощаясь, майор достал из кармана конверт.

— Маршал просил передать и это. Тут деньги. Не очень много, на личные расходы. И еще он обещал при первой возможности к вам приехать.

Вскоре Виктор прочитал в газете о приеме в военно-инженерное училище, находящееся в Калининграде. Он написал рапорт, в штабе полка оформили документы. А летом его вызвали в училище для сдачи вступительных экзаменов. Вскоре он надел курсантскую форму.

Учился он успешно. Однажды, когда был уже на втором курсе, его вызвал начальник училища полковник Егоров.

— Сегодня вы должны выехать в Ригу, утром быть в штабе Прибалтийского округа. Проездные документы получите в строевой части.

Мысль о том, зачем его вызывают в большой штаб, не покидала всю дорогу.

В бюро пропусков ему сказали:

— Направляйтесь в 310-ю комнату. О вас уже справлялись.

Из 310-й комнаты подполковник повел его в штабную гостиницу, сказал, что там его отец, маршал Рокоссовский, вчера приехал из Польши.

Отец был в форме польского маршала, с пестрой многорядной орденской планкой, над которой лучились две Золотые Звезды Героя. За 17 лет после памятного 37-го года отец сильно изменился.

— Тебя не узнать. Мужчина, — разглядывал он Виктора.

Находившийся в комнате генерал поднялся:

— Не буду вам мешать. — Это был командующий округом генерал армии Батов. — Если что будет нужно, звоните мне.

— Ну, рассказывай, — отец усадил Виктора подле себя на диване. — Разговор будет долгим.

Говорил больше Виктор. Начал он с той ночи, когда к ним на квартиру заявились люди с обыском. Потом вспомнил о выселении их из квартиры и поспешном отъезде в Смоленск. Памятным для Виктора было лето 1941 года, когда он с матерью ехал в Среднюю Азию, в Ташкент, где, как рассказывали, было тепло и сытно. По приезде мать устроилась работать в швейную мастерскую, шила солдатское обмундирование, а он, Виктор, поступил на военный завод. Там точили снаряды и отливали ручные гранаты.

Не упустил он в своем рассказе и случай, когда вдвоем с напарником по работе поехал на фронт. На ближайшей станции их сняли и отправили назад. «Ну что с вами делать? — ворчал бригадир. — Отдать под суд, так вы еще дети. Тоже мне, вояки! Идите к станку и не вздумайте такое повторить».

Потом Виктор подался на Байкал и был зачислен в бригаду рыбаков, с которой промышлял на озере. Рассказал о том, как с весны до глубокой осени работал в Саянах, в геолого-разведочной партии.

— И где же проводили съемки? — поинтересовался отец.

— В районе перевала Хамар-Дабан.

— Знакомые места. Не раз там бывал.

— Не там ли ты, папа, потерял ружье и охотничью сумку?

— Помнишь? — усмехнулся отец. — Там.

Мальчишеская память цепкая, и Виктор помнил, как однажды отец вернулся с охоты без ружья и охотничьей сумки — ягдташа.

Тогда с отцом произошел досадный случай. Подстрелив изюбра, он повесил на его ветвистые рога ружье и сумку и пошел к соседу, чтобы рассказать об удачном выстреле. А когда они возвратились, то не оказалось ни изюбра, ни ружья.

Из Средней Азии Виктор и мать поехали снова в Иркутск. Теперь их как добрых знакомых встречали даже те, кто ранее избегал. Имя Рокоссовского знал каждый.

Отец и Виктор пробыли вместе весь день. Прощаясь, Константин Константинович рекомендовал сыну по окончании училища просить направление в Северную группу войск, в Польшу. Однако, когда Виктор надел погоны лейтенанта, отец уже был в Москве заместителем министра обороны страны.

И БЫЛО ЕЩЕ…

По возвращении в Москву Константин Константинович был вызван самим Хрущевым.

— Принято решение назначить вас заместителем министра обороны, — сообщил партийный вождь.

Назначение маршала не обрадовало. Политическая сфера, в которой ему в силу своего положения приходилось вращаться, была ему не по душе.

— По мне бы и округом командовать, — ответил Рокоссовский с присущей ему скромностью.

Лишенный человеческого такта, Хрущев пояснил свое решение:

— Назначаем на этот пост для того, чтобы полячишкам нос утереть!

«Он словно в душу плюнул, — вспоминал позже маршал. — Выходит, назначение это — чисто политический шаг, а не признание заслуг…»

В 1957 году ветры «холодной войны» задули с юга, от границ с Турцией, которая еще с довоенного времени была враждебно настроена против северного соседа. Являясь союзницей фашистской Германии, она исподволь готовилась к внезапному нападению на Советский Союз.

В генеральном штабе Турции был разработан план нападения, условно названный «Вельвет». Согласно ему к нашим границам были скрытно подведены двадцать шесть дивизий. Находясь в полной готовности, они ждали удобного момента для нападения и вторжения в Закавказье.